Джон Гарднер - Операция «Ледокол»

— И все-таки очень многое для меня до сих пор остается загадкой, — начал Бонд, как только они выехали из Саллы. Сейчас он чувствовал себя свеженьким: в отеле он хорошо отдохнул, побрился, принял душ и переоделся в чистую одежду.

— Например? — Пола прибывала в озорном настроении.

На девушке была меховая шуба, в которой она наконец-то выглядела нормальной женщиной, а не «кульком утепленного нижнего белья», как она сама охарактеризовала себя в своем прежнем одеянии.

Пола откинула свои восхитительные белокурые волосы и положила голову на плечо Бонда.

— Когда твое агентство, СУПО, впервые заподозрило Аарнэ Тудеера, этого графа фон Глёду?

Она улыбнулась, чрезвычайно довольная собой.

— Это была моя идея. Понимаешь, Джеймс. Я никак не могу понять, почему за все эти годы ты так и не раскусил меня? Знаю, мое прикрытие было надежным, но ты ничегошеньки не подозревал!

— Глупец, поверил тебе на слово, — ответил Бонд, глубоко вздохнув. — Проверил тебя один раз. Ничего не нашел. Сейчас-то легко говорить, но тогда порой я удивлялся, как это мы умудряемся натыкаться друг на друга в разных концах света!

— Ага.

— Но ты не ответила на мой вопрос, — настаивал Бонд.

— Дело в том, что мы знали, что он что-то готовит. Ведь вся эта история о том, что я школьная подружка Анни Тудеер, — чистейшей воды правда. Ее мама действительно привезла ее на Родину, и я действительно познакомилась с ней. Но когда я услышала по официальным каналам (я тогда уже давно работала на СУПО), что Анни вступила в Моссад, я просто не могла этому поверить!

— Почему?

На секунду внимание Бонда отвлеклось от дороги. Любое упоминание об Анни Тудеер неизменно вызывало у него неприятные воспоминания.

— Почему я не поверила, что она преданный агент Моссада? — Пола ответила, не раздумывая: — Я слишком хорошо ее знала. Она была кровиночкой своего папаши. И глубоко любила его. Я это чувствовала как женщина. От части благодаря кое-каким ее высказываниям, отчасти — простая интуиция. Про ее отца знали все. Конечно, знали. Никто ведь не делал из этого особого секрета. Секрет Анни состоял в том, что отец промыл ей мозги. Я думаю, что, когда еще она была совсем ребенком, он уже тогда наметил ее будущую роль. Я почти уверена, что он держал с ней постоянную связь, давал ей советы, инструкции. Он был единственным, кто мог обучить Анни, как проникнуть в Моссад.

— Что ей с успехом удалось сделать. — Бонд взглянул на красивое личико рядом с ним. — Зачем ты упомянула мне ее имя? Тогда, в первый раз, когда я тебя расспрашивал, после поножовщины у тебя в квартире?

Она вздохнула:

— Ну, а ты-то как думаешь, Джеймс? Я оказалась в очень сложной ситуации. Это был единственный способ подкинуть тебе своего рода зацепку.

— Ну ладно. А теперь расскажи мне, как ты попала в эту историю.

Оказалось, Пола Вакер разрабатывала НСДА с самого начала, еще до первого инцидента в Триполи. Агентство СУПО — через осведомителей и наружное наблюдение — узнало, что Тудеер вернулся в Финляндию под фамилией фон Глёда и замыслил какое-то дело у самой границы на территории России.

— А когда Национал-Социалистическая Действующая Армия уже привлекла внимание разведок почти всего мира, я предположила, что за этим стоит Тудеер, — сказала Пола. — В ответ на это мой босс приказал мне внедриться в НСДА. Тогда я помаячила в нужных местах, понаговорила нужные вещи. И сработало. Меня посчитали здоровой, истинной арийкой.

Вскоре с ней связался фон Глёда.

— И меня назначили в его штат резидентом в Хельсинки. Другими словами, я стала двойным агентом с полного согласия своих шефов.

— Кто удерживал всю информацию от моей организации? — Было еще много неясностей, которые до сих пор ставили Бонда в тупик.

— Да никто не собирался удерживать! Мои люди даже готовили досье. Но потом заварилась каша в «Русаке», и необходимость в каких-либо рапортах отпала сама собой. Колино начальство подготовило операцию «Ледокол», и мне нужно было находиться в бункере, чтобы защитить тебя. Полагаю, твоей организации обрисовали картину. позже, после того, как ты направился в «Ледяной дворец».

Пару километров Бонд размышлял. Наконец он сказал:

— Очень трудно мне переварить всю эту историю с «Ледоколом» и Колиной сделкой.

— Было бы трудно, если б ты сам не побывал там и лично бы не убедился в изворотливости фон Глёды и коварстве Коли Мосолова. — Она весело рассмеялась. — Они были настоящими маньяками, одержимыми властью, но каждый по своему, как ты понимаешь. Ты знаешь, я кучу раз ездила из Хельсинки в Заполярье и через границу в бункер. И когда все это началось, я тоже была там, и мне доверяли.

— Что? Ты про скандал в «Русаке»?

— Да. И эта история — абсолютная правда. Перед Тудеером, или фон Глёдой, надо снять шляпу. Невероятные нервы! Просто невероятные! Кстати говоря, я думаю, Советы наблюдали за ним более тщательно, чем он полагал.

— Не знаю, не знаю. — Заехав в обледенелый поворот, Бонд немного не рассчитал со скоростью, выругался, вдарил по тормозам, с силой вывернул руль, вышел из виража и в считанные секунды выправил машину. — Знаешь, один английский генерал сказал, что русских следует наградить деревянной медалью «За глупость». Порой они способны на совершенно бестолковые поступки. Расскажи мне, что произошло в «Русаке».

Пола была вхожа в самое ближайшее окружение этого так называемого «фюрера».

— Фон Глёда частенько любил напоминать нам, как ловко он подкупил этих бездарей из «Русака». Он платил им за оборудование буквально гроши, а тем казалось, что их никогда не поймают.

— Но их поймали.

— Это уж точно. Я как раз тогда была в бункере. К графу неожиданно примчался Начальник склада. Маленький, толстый — как и все эти русские. Крестьянин в униформе. Вонял как козел, но фон Глёда вел себя с ним поистине потрясающе. Должна согласиться, что в моменты кризиса этот человек мог сохранять исключительное спокойствие. Конечно! Ведь он верил в свою судьбу быть новым фюрером! А это значило, что ничто не могло ему помешать и что каждый человек имеет свою цену. Я слышала, как он посоветовал Начальнику склада попросить военных позвонить в ГРУ. Он знал, что они передадут это в КГБ. На удивление это сработало. И во мгновение ока появился Коля Мосолов.

— И взамен попросил мою голову.

Пола заговорщицки улыбнулась:

— На самом деле все было не совсем так. Коля вовсе не собирался позволять фон Глёде выйти сухим из воды. Он просто поиграл с ним, дал ему клюнуть. Ты ведь знаешь этих русских. Единственной Колиной слабинкой было его желание замять скандал с «Русаком». Ну а фон Глёда, я думаю, увидел себя в роли самого дьявола, искушающего Христа. Ведь это он предложил Коле исполнить его самую сокровенную мечту.