Ян Флеминг - Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу

Воспоминания о Лейтере подбодрили Бонда. Он перестал смотреть на негра и принялся рассматривать других любителей грязевых ванн.

Процедурная представляла собой квадратную серую бетонную коробку. С потолка свисали четыре лампы без плафонов, усаженные мухами. Они освещали отвратительные серые стены и пол, усеянные капельками влаги. Вдоль стен стояли деревянные помосты на козлах. Бонд автоматически пересчитал их: двадцать. На каждом из них стояли похожие на гробы деревянные ящики, закрытые крышками на три четверти. В большинстве этих «гробов» были видны уставившиеся в потолок потеющие распаренные, красные лица. Несколько пар глаз были обращены сейчас на Бонда, но владельцы остальных видимо спали.

Один из ящиков был открыт, крышка стояла рядом, а один из бортиков откинут. Он-то, скорее всего, и был предназначен для Бонда. Негр застилал ящик тяжелой, отнюдь не первой свежести простыней. Закончив, он выбрал из стоявших в центре комнаты две бадьи, доверху наполненных дымящейся темно-коричневой грязью, и с грохотом поставил рядом с ящиком. Он погружал свою огромную руку в одну из бадей и размазывал густую вязкую грязь по дну ящика, пока не покрыл его слоем сантиметра в два. На некоторое время он прекратил это занятие — чтобы грязь остыла, — подумал Бонд, — и подошел к щербатому корыту, откуда, порывшись в огромных кусках льда, извлек несколько мокрых полотенец. Повесив их на руку, на манер официанта, он прошел вдоль занятых клиентами «гробов», останавливаясь, чтобы положить холодные полотенца на пышущие жаром лбы.

Больше в комнате ничего не происходило, и было бы совсем тихо, если бы не звук льющейся из шланга воды. Но вот и этот звук прекратился, и раздался голос:

— Все, господин Вайс, на сегодня хватит.

Толстый голый мужчина с густой черной порослью на теле кое-как выбрался из душевой и стоял, ожидая пока человек с приплюснутым ухом оденет его в ворсистый купальный халат и вытрет ему ноги. Потом его проводили до двери, через которую Бонд попал в эту комнату.

После этого человек с приплюснутым ухом вышел уже через другую дверь, в противоположной стене. Несколько мгновений эта дверь была приоткрыта, и Бонд увидел за ней траву и кусочек благословенного неба. Но человек вскоре вернулся с двумя новыми ведрами дымящейся грязи, захлопнул дверь ногой и поставил ведра в середине комнаты.

Негр, тем временем, вновь подошел к предназначавшемуся для Бонда ящику и потрогал грязь ладонью. Он повернулся и кивнул Бонду:

— Готово, мистер.

Бонд приблизился. Негр снял с него полотенце, а ключ от кабины повесил на крючок рядом с ящиком.

— Вы когда-нибудь принимали грязевые ванны?

— Нет.

— Так я и думал, поэтому температура будет сначала 40 градусов, а потом, если все пойдет нормально можно довести до 45 градусов, и то и до пятидесяти. Ложитесь.

Бонд осторожно залез в ящик и лег. Первый контакт с грязью кожа восприняла болезненно. Он медленно вытянулся во весь рост и опустил голову на накрытую чистым полотенцем пуховую подушечку.

Как только Бонд устроился, негр обеими руками принялся покрывать его слоем свежей грязи.

Грязь была цвета темного шоколада, мягкой, тяжелой и жирной. Запах горячего торфа резко ударил в нос. Бонд следил за тем, как блестящие толстые руки негра превращали его в жутковатый черный холм. Знал ли Феликс Лейтер о том, как выглядит эта процедура? Бонд злобно ухмыльнулся. Ну, если это была одна из шуток!..

Наконец негр закончил свое дело. Только лицо и область сердца были свободны от грязи. Бонду показалось, что он начал задыхаться, и пот заструился по его лбу и вискам.

Отработанным движением негр, взяв простыню за уголки, набросил ее на Бонда и обернул его тело и руки. Получившаяся упаковка была пожестче смирительной рубашки: Бонд мог лишь едва-едва двигать пальцами и головой. Негр закрыл борт ящика, накрыл его сверху деревянной крышкой. Операция завершена.

Негр снял висевшую в изголовьи грифельную доску, посмотрел на настенные часы и записал на доске время: шесть вечера.

— Двадцать минут, — сказал он. — Ну, как, нравится?

Бонд промычал нечто нечленораздельное.

Негр пошел к другим клиентам, а Бонд остался лежать, тупо глядя в потолок, чувствуя, как пот заливает лицо, и проклиная Феликса Лейтера.

В шесть часов вечера три минуты дверь открылась, и появилась обнаженная костлявая фигурка «Трезвонящего» Белла. Мордочка его напоминала лисью, а под кожей можно было пересчитать все ребра. Гордо задрав нос, он прошествовал на середину комнаты.

— Привет, «Трезвонящий»! — сказал человек с изуродованным ухом. — Говорят, у тебя неприятности? Паршивое дело!

— Энти распорядители скачек — болваны набитые, — с кислой миной отозвался Белл. — Кто может сказать, зачем бы это мне подсекать Томми Лаки? Это же мой кореш! Просто взяли — и отрезали меня, ни за что, ни про что. Эй, ты, ублюдок черномазый! — ногой он преградил путь проходившему мимо с полным ведром грязи негру. — Ты с меня сегодня должен согнать двести граммов веса, а то я щас сожрал тарелку жареной картошки.

Негр спокойно перешагнул через протянутую ногу и хмыкнул.

— Не боись, детка, — сказал он ласково. — Я те на крайний случай руку оторву. Глядишь, и весу поменьше будет. Погоди, скоро буду.

Дверь опять открылась, и в щель просунулась голова одного из картежников.

— Эй, боксер, — обратилась она к человеку с приплюснутым ухом. — Мейбл говорит, что не может дозвониться до «деликатески» [8] delicatessen (англ.) — гастрономический магазин, кулинария и заказать себе жратву. Что-то с телефоном. То ли обрыв, то ли что.

— Собачий телефон, — выругался «боксер». — Тогда скажи Джеку, чтобы он в следующий заезд привез мне чего-нибудь.

— Сделаю.

Дверь закрылась. Поломка телефона — редкий случай в Америке, и мог бы, и должен был бы возбудить у Бонда подозрительность, чувство опасности. Но этого не произошло, так как все его мысли были заняты минутной стрелкой часов на стене. Еще целых десять минут пребывания в грязи! Негр ходил по комнате с холодными полотенцами и одним из них накрыл лоб и волосы Бонда. Это было замечательно! На мгновение ему даже показалось, что не так уж все это противно.

Бежали секунды. С руганью жокей залез в ящик прямо напротив Бонда, который подумал, что Белл, наверное, выдерживает температуру в 50 градусов. Его также завернули в простыню и накрыли крышкой.

На грифельной доске негр записал время: 6.15.

Бонд закрыл глаза и стал думать о том, как же ему передать Беллу деньги. В раздевалке, после процедур? Где-то здесь должно же быть место, чтобы спокойно полежать и отдохнуть от жары? Или лучше в коридоре, по пути на улицу? Или в автобусе? Нет. В автобусе не годится. Надо сделать это так, чтобы их не видели вместе.