Андрей Троицкий - Знак шпиона

Дьяков поднял левую руку, поймал цель на мушку, на секунду закрыл глаза, чтобы побороть головокружение. И плавно нажал на спусковой крючок. Пуля ушла в пустоту дождливой ночи. Джейн закинула на стену другую ногу. Дьяков выстрелил во второй раз и промахнулся. Джейн исчезла за забором. Дьяков бросил пистолет на пол, ухватившись здоровой рукой за перила, перебрался через них, сделал пару шагов по карнизу к водосточной трубе. Поставил ногу на железный костыль, вмурованный в стену, переместил на него вес тела. Плечо так кольнуло, что Дьяков чуть не застонал. Правый рукав свитера тяжелел, наливаясь кровью. Обхватив рукой скользкую трубу, он съехал по ней до нижнего костыля, на уровень второго этажа.

Теперь будет легче. Остается спуститься дальше по трубе и маршрутом Уильямс уйти отсюда. До машины десять минут быстрой ходьбы. Дьяков услышал далекий вой полицейской сирены. Едут… Пускай едут, он успеет уйти.

Донцов пришел в себя от света, бьющего в глаза.

Он потерял сознание на всего пару минут. И теперь, лежа спиной на керамических плитках пола, чувствовал холод, исходящий от них. Он ещё не мог понять, насколько серьезны его ранения. Где-то под ребрами остывала ещё теплая пуля. И ещё в груди булькало что-то горячее, будто там, возле сердца, кипела кастрюля с кашей. Это жжение в груди, боль в животе, можно было терпеть, но дышалось слишком тяжело, с натужным свистом, потому что в дырявое легкое попадала кровь. Ясно, что человек, затаившийся за порогом квартиры, выстрелил дважды. И не промахнулся. Хорошо, если Уильямс, воспользовавшись суматохой, успела уйти.

Приподняв голову, Донцов увидел плафон, горящий под потолком прихожей. На лестнице никто так и не зажег свет. Возле порога квартиры лежал его пистолет и пара перчаток, которые он так и не успел надеть. Скорее всего, теперь эти вещи превратятся в вещественные доказательства уголовного дела, в котором Донцов станет не проходной статистической фигурой, а главным действующим персонажем. Возможно, удастся доказать, что это не он пристукнул старуху хозяйку. Потребуется хороший адвокат. Но ещё остается шанс уйти отсюда до приезда полиции. Иначе многое, очень многое придется объяснять, но никто не поверит в эти объяснения, потому что в Скотланд-Ярде не последние дураки работают. Так или иначе, его карьера разведчика кончилась навсегда.

Он подумал, что сейчас самое главное – встать и спуститься вниз к машине. Он доедет до ближайшей муниципальной больницы, а там… Там он что-нибудь придумает, лишь бы осуществить первую часть плана, покинуть подъезд. Донцов перевернулся на бок, поднял руку, ухватился железную решетку перил. Поджал ноги под себя, оттолкнулся подметками от пола. Он встал, схватился руками за перила, потому что какая-то неведомая сила качала его из стороны в сторону и удержаться на ногах было трудно. Сплюнул на пол кровь, заполнившую рот.

Сюда, наверх доносились какие-то шумы, то ли скрип дверей, то ли человеческие голоса. Возможно, это шумело в ушах. Донцов шагнул к лестнице, остановился, распахнув пиджак, сорвал с себя галстук. Без галстука почему-то задышалось ещё труднее. Широко раскрыв рот, Донцов закашлялся. Перед глазами расплылись фиолетовые круги. Кашель длился бесконечно, Донцов плевал на пол кровью и снова кашлял. Кашлял и снова плева. Приступ закончился через пару минут, когда глаза стали вылезать из орбит от недостатка воздуха. Донцов сделал ещё шаг вперед. Остановился и подумал, что переоценил свои силы, спуститься по лестнице и доковылять до машины будет чертовски трудно. Наверное, он умрет где-то на полдороге.

Еще Донцов подумал, что все получилось глупо. Он нарвался на пули, а ведь был шанс остаться целым. Хотя был ли у него этот шанс? Он просто вошел в дверь, потому что не было выбора. Он должен был войти в эту проклятую дверь.

За муками Донцова наблюдал через глазок в двери Дэннис Линсон, почти трезвый в этот вечер. Пожарник видел какой-то приятный эротический сон, молодую особу, совершенно голую, с которую собирался поучить французской любви, когда на лестничной площадке поднялась возня. Он заворочался, встал с кровати не сразу, лишь когда услышал четыре выстрела, грянувшие одновременно. Как был, в пижамной курточке и голубых шелковых штанах, вышел в прихожую и припал к глазку. Ясно, что-то ужасное стряслось в квартире Джейн Уильямс, женщины тихой и очень симпатичной. Ее дверь раскрыта, в прихожей горит свет, но никого не видно. Но что произошло?

Линсон, не любивший долгих раздумий, решил, что соседка стала жертвой грабителя. Из прихожей он прокрался в комнату, набрал номер полиции и, шепотом сообщив о происшествии, дважды повторил адрес. Вернувшись в прихожую, снова выглянул в глазок. На этот раз он увидел незнакомого мужчину. Тот, ухватившись обеими руками за перила, кашлял взахлеб, словно собирался по кускам выплюнуть из себя легкие. Когда приступ кашля закончился, преступник, ограбивший и, возможно, убивший соседку, шагнул к лестнице. Он не отпускал перила и пошатывался из стороны в сторону, будто перебрал лишнего.

Линсон мгновенно придумал для себя новую версию преступления: любовник соседки заявился на ночь глядя к ней в гости, напился, как свинья, и, приревновав Уильямс к другому мужчине, застрелил её из пистолета. Эта версия больше походила на правду. Линсон не был человеком робкого десятка, потому что пожарники не трусы, а сильные духом мужественные люди. Он мгновенно оценил обстановку и решил, что преступник, как бы пьян он ни был, наверняка успеет смотаться до приезда полиции. Значит, ему надо помешать.

Если действовать быстро и решительно, риск получить пулю не так уж велик. Линсон не хранил дома оружия, но свято верил в свой тяжелый кулак, который не подводил его в критические минуты. Он, стараясь не издать ни единого звука, снял цепочку, повернул замок. Человек на лестнице снова закашлялся, Линсон рванул дверь на себя, выскочил из квартиры, занес кулак для удара.

Донцов периферическим зрением увидел, темную тень, появившуюся ниоткуда. Инстинктивно, он пригнул голову и спасся от тяжелого кулака. Но в следующее мгновение Линсон налетел на него, как железнодорожный локомотив на зазевавшегося пешехода. Повалил, сбил с ног. Пожарник, уронив все сто двадцать килограммов живого веса на грудь Донцова, прижал его к полу. Размахнулся, съездил кулаком по челюсти слева, а затем справа. Размахнулся и снова вмазал.

Ударившись затылком об пол, Донцов не потерял сознания. Он приподнял руку, чтобы защититься от ударов, на большее не хватило сил. Он даже не почувствовал боли, когда кулак пожарника в очередной раз врезался в рот, сломал передние зубы. Донцов уже летел в пропасть, несся в темную пугающую пустоту.