Николай Стариков - Громовые степи

Не обошелся прорыв без потерь. В роте автоматчиков недосчитались шестерых бойцов, в батальоне восемнадцати, стрелковой роте девяти. Раненые остались лежать на противоположном берегу. Полдня потом их там отыскивали и переправляли через реку. Помогали в этом деле и зэки.

Макаров сформировал еще одну стрелковую роту из устремившихся в прорыв «лесных» людей. Большинство бойцов оказалось из одного батальона, но без командного состава.

— Где ваши командиры? — спросил Сергей у собравшихся.

— Они идут где-то отдельно, — ответил за всех давно не бритый старший сержант.

— Как это? Не врешь? Такого не может быть.

— Верно, — подтвердили в один голос бойцы.

«Ни в какой армии командиры так не позорились», — сокрушался потом Бодров.

А вскоре командир третьего взвода привел на временный фильтрационный пункт группу задержанных командиров.

— Купались в реке, — доложил он.

Среди них были капитан, три старших лейтенанта и один младший.

— Где ваши бойцы? — допытывался Сергей.

Прибежавший по вызову старший сержант подтвердил, что капитан — начальник их штаба батальона и другие командиры оттуда же.

Стараясь сохранить спокойствие, Бодров с жесткими интонациями в голосе потребовал от задержанных сдать оружие. Капитан попытался протестовать, но все же подчинился старшему лейтенанту, предупредившему, что прикажет расстрелять каждого, кто не выполнит его требований.

— Капитан останется здесь; старшие лейтенанты, — Сергей указал пальцем на стоящих рядом командиров, — назначаются командирами стрелковых рот, остальные идут в распоряжение лейтенанта Креплова. Каждый получит свое оружие после боя или в особом отделе.

Когда остались вдвоем с капитаном, Сергей сел рядом.

— Может, я поступил грубо, но в данной ситуации по-иному нельзя. Так уж сложилось, мне приходится принимать решения не по чину. Обещания, которые даны мною командирам, относятся и к вам. Какое-то время нам придется действовать совместно. Здесь шесть стрелковых рот, возможно, прибавятся еще задержанные военнослужащие. У меня свои задачи. Вам, как говорится, и карты в руки. Предлагаю взять на себя командование сформированными подразделениями, организовать оборону. Время отхода, а также другие вопросы будем решать вместе.

— Много шума из ничего, — оживился капитан. — Зашли в деревне в одну из хат возле того леса; угостил нас дед самогоном натощак, подарил кресало, стакан самосаду, отдохнули, поговорили, вечер наступил. Не стали в темноте искать своих бойцов, отложили до утра. А тут ваш прорыв, река. Командовать двумя батальонами я согласен. Но пистолет мой верните. Не командир это — в бою с пустой кобурой, — сказал он удрученно и обиженно.

Анатолий услышал голоса людей. Кто-то вдалеке звал: «Шведов… Шведов…» Он хотел крикнуть, отозваться, но во рту земля, она везде; попытался подняться, да куда там, пошевелиться и то с трудом получается. «Похоронен заживо, — обожгла мысль, — но зачем тогда меня звали? А может, послышалось? Дышу, значит, воздух есть».

Опять ни звука, только в ушах монотонный звон, болит раненая рука.

«Болит, значит, живой, — успокоил он себя. — Надо выбираться на свет божий. Где верх, куда двигаться и как? Ага, скрючен в три погибели. Сначала выпрямиться бы».

С трудом кашлянул, стал потихоньку двигать ладонью, пересыпая землю под себя, обрадовался, когда рука стала немного двигаться взад-вперед, еще подальше, и вдруг пальцы ощутили дуновение ветерка. Вскочить бы, но земля давит, не позволяет подняться даже на колени.

«Не спеши, не дергайся», — приказал себе. Но рука сама по себе продолжала судорожно делать круговые движения, создавая воронку. Стал поступать свежий воздух, задвигалась левая рука, нога.

Когда Анатолий высвободил из-под земли голову — вечерело; дурманила тишина, как и там, откуда только что выбрался. «Оглох», — с тревогой подумал он. Но постучал ладонью по земле — немного слышно.

Стало темнеть, когда Шведов смог полностью откопать себя. Он долго сидел на краю покинутой могилы, мотал головой, кашлял и отплевывал накопившуюся во рту землю, пытался привести свои мысли в порядок. Ни с того ни с сего пришел на память однажды рассказанный отцом рецепт от кашля: на ночь сделать напиток из четырех ложек черносмородинового варенья, пятидесяти граммов водки и такого же количества кипятка. «Хоть бы что-нибудь из этого, и то был бы на верху блаженства». Встал на непослушные ноги, пошел просто так, лишь бы двигаться. И тут неожиданно наткнулся на торчащий из-под земли и шевелящийся сапог. Начал лихорадочно разгребать землю руками, и вскоре с того света к нему выкарабкался боец-бронебойщик Петраков. Вдвоем они молча посидели у довольно глубокой ямы, затем, не говоря ни слова, стали медленно обходить одну воронку за другой в надежде найти еще кого-нибудь живым. Но кругом лишь безмолвье и теплый ветерок. Нашли один исправный ППШ, пистолет Анатолия оказался в кобуре.

В наступивших сумерках настороженно двинулись к подбитым румынским танкам в надежде найти воду. Вечерняя заря кроваво заливала поле боя. В различных позах пугающе неподвижно лежали мертвые румыны, повсюду разбросаны немецкие автоматы и винтовки. Повернули за чадящую вонючим дымом громоздкую стальную коробку, и тут впереди грохнул выстрел, брызнула снопом искр броня, ударило в живот. Анатолий молча ощупал себя, вроде бы нормально. Пуля рикошетом угодила в пряжку ремня. Фронтовые мелочи. Не сговариваясь, одновременно отползли назад за гусеницу, обнаружили под днищем танка большой, с широкими кожаными ремнями ранец, вытряхнули из него содержимое. Среди всякого барахла — фляжка с водой, хлеб, шоколад, большая банка консервов. Ползком возвратились в развороченный лес, улеглись в воронке. На рассвете Шведов с бойцом откопали торчащее из земли стволом вверх ПТР, патронов не оказалось.

Неся противотанковое ружье на плечах, двинулись по притоптанному бурьяну на юго-восток. Вскоре они вышли к дороге, по которой шла колонна: два танка, шесть грузовых автомашин, битком набитых красноармейцами и с прикрепленными сзади пушками. По обочинам двигались отдельные группы бойцов.

— Будем идти сбочь дороги, — впервые за несколько часов совместных действий заговорил Анатолий.

— По дороге легче, может, кто и подвезет.

— Наши по дороге не шли, так быстрее найдем.

Вскоре в одной из балок Анатолий с Петраковым обнаружили четверых бойцов у костра. Встали, одернули гимнастерки при виде командира. Варят в невесть откуда взявшемся медном газу мясо, кипит, булькает темно-серого оттенка жидкость.

— Ворону подстрелили, — говорит пожилой боец, — часа два кипит, а толку нет: резина, да и только. Два дня уже ни росинки во рту.