Николай Стариков - Ваше благородие

— Я завтра прийти не смогу, — с горькой ноткой сказала девушка.

— Почему? — насторожился Вадим.

Юля посмотрела на Кольку. Тот встал и молча ушел домой.

— Каден должен поручить мне какое-то важное дело.

— На ночь? — удивилась Лида.

— Пока не знаю. Расскажу потом, если можно будет. ПКГБ все-таки! Начальник не разрешает говорить на служебные темы.

— А ты не говори ему, о чем мы здесь толкуем, — ответил Вадим, стараясь оставаться спокойным.

Лида ушла к запищавшему племяннику и не возвратилась.

Вадим придвинулся к девушке, обнял за плечи, встретил ее радостные глаза, крепко поцеловал призывные губы, чмокнул в кончик носа. Она молча положила голову ему на плечо, непрошеная слезы покатилась по щеке.

— Ты чего?

— Сама не знаю. Не нравится отношение ко мне начальника.

— Что за отношение?

— Да так. Сижу учусь печатать на машинке. Он зайдет, присядет на стул, почитает мои труды и уходит молча. А сегодня сказал, что глаза у меня завораживающие. Какие у меня глаза?

— Нормальные, ласковые для меня.

— Говорят, будто глаза — зеркало души. Выходит, я его завораживаю?

— Костыля твой начальник хочет схлопотать.

— Он со своим наганом не расстается.

— Каден тебе нравится? — неожиданно для самого себя спросил Вадим.

— Полноватый несколько… — не нашлась с ответом Юлька.

Не слукавила девушка. Нравился ей старший лейтенант.

Всегда чисто и опрятно одет, золотистые погоны офицера смотрятся красиво, ремни на гимнастерке, начищенные до блеска хромовые сапоги, изысканность в словах и манере по отношению к молоденькой секретарше. Тайно она любовалась своим начальником, но даже себе не хотела признаваться в этом. Юля забеспокоилась, когда стала замечать его неравнодушные взгляды. Как пойманная птичка в клетке, затрепетало ее сердечко. «Нравится, ну и что? К Вадиму это не относится К тому же он женат, у него есть сын», — успокаивала себя Юля.

Вот ведь как в жизни бывает. Ни она ни он словом не обмолвились с кем-либо о своих чувствах, но сотрудники райотдела милиции и «безопасники», как окрестили Кадена и его помощников, уже посматривали на них с улыбкой.

Начальник районного отделения НКГБ тоже сначала не придавал значения возникшим симпатиям в девочке, только что закончившей 10 классов и принятой на работу. Она понравилась ему еще по весне, когда смогла справиться с задачей по обнаружению диверсантов в хуторе Красновка. Теперь на хорошенькую скромную секретаршу хотелось уже смотреть, любоваться ее круглым личиком. Желания эти стали появляться чаще и чаще, и, сам того не замечая, он стал просиживать в каморке у секретарши долгие часы.

Сегодня «задание» Кадена не отличалось оригинальностью. Юля сидела за пишущей машинкой, в который раз перечитывая справку в областное управление НКГБ о результатах проверки хода уборочных работ в районе. Навыков в печатании не было, приходилось отыскивать едва ли не каждую букву, а тут еще ошибки одна за другой. Она злилась, отчего ошибок становилось еще больше.

Давно уже стемнело. Вот-вот должно отключиться электричество — заканчивалась вечерняя смена на МТС. Вошел начальник, посмотрел на испорченные листы бумаги, сел сам за машинку, быстро отпечатал текст, подписал бумагу.

Юля с восторгом смотрела, как ловко управляется он с работой, любовалась золотистого цвета часами на его запястье.

— Ничего, не грусти, будет получаться и у тебя так же быстро, — сказал он, вставая со стула.

— Стараюсь, но…

— Получится, получится, — перебил старший лейтенант на полуслове девушку. — Сейчас положи документ в сейф, а завтра отправишь его по адресу. Собирайся, я тебя провожу до дому — на дворе темень непроглядная.

— Товарищ Каден, — так он распорядился к нему обращаться, — мне и одной идти не страшно. Зачем вам лишние хлопоты!

— Идем, идем!

Вышли на крыльцо, сопровождаемые улыбкой дежурного по райотделу милиции. Со свету темнота на улице показалась действительно непроглядной. Не было видно даже зданий райкома и райисполкома на противоположной стороне улицы. Спускаясь по ступенькам с высокого крыльца, Каден взял Юльку за руку, помогая сойти, но девичью ладошку так и не отпустил.

— Тут много колдобин, мне они уже знакомы, — сказал он в оправдание.

Мужские заботы и надежная рука успокаивали, пропала настороженность. Но не прошли они и десятка метров, как внезапно наткнулись в темноте на препятствие. Юлька вскрикнула от неожиданности. Каден выпустил ее руку. На ощупь определили: жердь, к которой привязывают лошадей посланцы с хуторов, прибывающие в районные организации. Девушка прыснула, он выругался про себя.

Малозначащее происшествие, тем не менее, объединило их общим шутливым настроением, послужило поводом к дурашливому разговору. Правда, Юлька больше помалкивала и лишь изредка посмеивалась. Каден же разошелся: сыпал шутки и прибаутки, рассказывал о себе были и небылицы, при этом изображал себя неудачником, постоянно попадавшим в смешное положение. Попутчица давно уже столько не смеялась.

Юле было легко и весело, однако не хотелось, чтобы ее кто-то увидел в паре с Каденом, да еще поздним вечером. Рассказывая о своих мнимых похождениях, старший лейтенант периодически сжимал Юлькину ладонь, а потом и вовсе взял под локоть и не отпустил. Его прикосновения были приятными. В порывах смеха она даже прижимала руку попутчика к себе. Когда поравнялись с ее домом, Каден предложил посидеть немного.

Возле соседнего двора навалом лежали разнокалиберные бревна, приготовленные на дрова. Каден уселся на нижнее, хлопнул ладонью рядом с собой: «Садись, милая!» Обожгло сердце слово «милая», и, поколебавшись мгновение, Юля присела на некотором расстоянии от начальника. Он придвинулся и с силой притянул к себе спутницу так, что ее щека оказалась у него на плече. Юлька почувствовала жесткость парчи офицерского погона, попыталась освободиться, повернула голову, но Каден уже снял с ее талии руку. Юля встала.

— Вадим говорит, кто ко мне прикоснется, костыля схлопочет, — неожиданно для себя сказала она, да так, что кадей не понял, в шутку или всерьез его ожидает так; 1VI перспектива.

Он не стал углубляться в смысл девичьего предупреждения, как ни в чем не бывало начало рассказывать анекдот, но смешного не получилось.

Юля продолжала стоять, старший лейтенант снизу вверх глядел на девушку, встревоженную его необдуманным поведением.

Июльские ночи короткие. Вроде бы только наступил приятный вечер, а уже на освобожденном от облаков восточном небосклоне появилась светлая полоска. Юлька ойкнула. «Что сказать маме?» И тут же подумала: «А как же Вадим?»

Дверь оказалась не запертой на задвижку. Осторожно, на цыпочках вошла в коридор. На пороге в комнату — мать.