Николай Стариков - Ваше благородие

И пошло-поехало. Пока Бодров знакомился с приказом, делал выписки, составлял схему боевых порядков, Шведов поднял отряд по тревоге. По наплавному мосту подразделения переправились на правый берег Днепра пешим порядком, а автомобильный транспорт и артиллерийские батареи по понтонному.

Едва на восточном небосклоне появилась первая розовая полоска, отряд в полном составе сосредоточился на правом берегу Днепра. Комендант переправы указал Бодрову на карте небольшую рощу в полутора десятках километров от берега. Свою артиллерию и разведку погрузили на «студебекеры», роты пешим порядком двинулись в назначенный район.

Правобережье встретило отряд неприветливо. Дул сильный северо-западный ветер, по небу плыли обрывки мрачных туч, было свежо и неуютно. Благо, красноармейцы и офицеры накануне получили теплое белье. В роще длительное время располагался немецкий полк. Часть землянок оказались разрушенными, территория изрыта воронками от авиабомб и снарядов, но в начале дня подразделения были уже под крышей. Невдалеке стоял стог соломы. Бодров приказал вынести из блиндажей настилы из сена и сжечь, помня случай, когда под Москвой взвод переночевал во вшивом сарае, где до того жили пленные немцы.

Бодров со Шведовым заняли обжитую землянку немецкого командира батальона. Шалевич в это время остался еще на левом берегу для решения вопросов тылового обеспечения подразделений, должен был возвратиться с назначенным в отряд начальником артиллерии и, что главное для него, добиться выделения для отряда заместителя командира по тылу. С рукой на бинте, перекинутом через шею, он ходил по кабинетам, добиваясь включения в штат нужных людей, обращался к родственнику в политуправление. На этом поприще он оказался незаменимым.

В отряде усилиями Наташи по батальонной схеме был сформирован из выздоравливающих красноармейцев и сержантов санитарный взвод, которому при выполнении оперативно-боевых задач предстояло развертывать батальонный медицинский пункт. Сейчас БМП разместили в большой землянке рядом с командирским. Фельдшер навестила блиндаж командира уже через час после обоснования на новом месте.

По мере прибытия в рощу по распоряжению Бодрова от каждой роты выделялось отделение в качестве разведывательно-поисковой группы для разведки противника, обследования окружающей местности. Львов со своей группой собрал сведения в штабах фронтовых частей, среди местного населения. К вечеру информация о противнике и местности давала первичное представление об обстановке. РПГседьмой роты на окраине поселка Крынки сумела захватить «языка». Забрался немец из окружной части в погреб за картошкой, хозяева крышку закрыли задвижкой, не зная, что делать с грабителем. Весьма обрадовались, увидев красноармейцев. Пленного привели к Бодрову. Переводчика не было. Мешая русские и немецкие слова, с помощью мимики и жестов удалось выяснить, что из потрепанных подразделений вермахта полковник Фогст сформировал четыре полнокровные пехотные роты. Задержанный плохо знал топографию, служил адъютантом у обер-лейтенанта, командира роты, но сумел объяснить, где занимают оборону сформированные подразделения. Опорными пунктами являлись высокие холмы вокруг поселка Горобцы.

— Здесь находится полковник? — указал Сергей населенный пункт на карте.

— Яволь.

Это было уже кое-что, но далеко до того, чтобы принять решение на атаку противника. Требовались другие данные. В ночь к выявленным опорным пунктам вышли разведывательные группы. Главная задача для каждой — добыть «языка» и, если есть возможность, скрыто проникнуть в лощины между холмами.

Стараниями Шалевича к вечеру прибыли четыре полевые кухни, и вскоре роща наполнилась ароматом свежего борща.

— Как насчет ста граммов? — спросил Шведов.

Шалевич достал из нагрудного кармана гимнастерки сложенный вчетверо листок бумаги, прочитал, что в соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны от 6 июня 1942 года № ГОКО 1889с выдачу водки по 100 граммов в сутки на человека производить военнослужащим только тех частей передовой линии, которые ведут наступательные операции. Всем остальным военнослужащим передовой линии выдачу водки в размере 100 граммов на человека производить в революционные и общественные праздники: 7 и 8 ноября, 5 декабря, 1 января, 23 февраля, 1 и 2 мая, день физкультурника 19 июля, день авиации 16 августа, день полкового праздника (сформирования части).

— Чей приказ?

— Хрулева, заместителя наркома обороны СССР.

— Выходит, нам пока не положено.

— Так получается.

— Не выбрасывай бумагу. Когда начнем наступать, приказ заместителя наркома обороны нам пригодится.

— Привез заместителя командира отряда по тылу. Он теперь за все в ответе. У меня другие дела, — ответил Шалевич.

— Где этот заместитель? — спросил Бодров.

— Занимается боеприпасами для приданной артиллерии. Завтра должен прибыть.

Пришла Наташа. Поужинали втроем, выпили разведенного спирта из запасов Анатолия.

— Письмо получила от Зины, — сообщила гостья.

— Можно почитать? — поинтересовался Сергей.

— Бери!

Давно он не видел знакомого почерка, стоило взять в руки послание, написанное ровными, по-женски аккуратными буквами, сердце командира оперативно-боевого отряда запрыгало от радости. Он просто смотрел на написанную Зининой рукой весточку, не спешил читать, ведь тогда послание надо будет возвращать. Появилось желание листок приложить к губам. Постеснялся.

Анатолий с Наташей смотрели на друга, видели, чувствовали его переживания. Когда же он наконец оторвал глаза от письма, с радостной улыбкой сказал:

— Здорово!

Потом начал отодвигать ящики своего стола, как бы отыскивая что-то.

— Пойду провожу Наташу.

Сергей не ответил, согласно махнул ладонью.

— Что там? — спросил Анатолий, когда они вышли от командира.

— Зина сообщает, как прожила с сыном три недели у Сергеева дедушки и бабушки, описывает свои встречи и проводы там. Мне думается, письмо она писала не мне, а ему.

— Надо бы оставить адресату.

— Я его и не взяла.

Сергей еще и еще раз перечитывал послание, глаза его затуманились, хотя он сам не смог бы ответить, с какой стати. Опершись рукой о стол и положив голову на ладонь, долго смотрел в задумчивости на письмо, представлял Зину в Горшовке, сына в горнице и у Паники, радостные лица деда и бабушки, Лиды и матери при этом.

Только что прилег отдохнуть, прибыл Львов с разведданными. «Языка» разведчикам захватить не удалось, но между опорными пунктами противника проходы найти смогли, причем между всеми.

— Немцы, похоже, чувствуют себя в безопасности, — сообщил Александр Анатольевич, — слышен спокойный говор, видны вспышки электрических фонариков.