Николай Шпанов - Ураган.Привидения,которые возвращаются

— Но при чем тут я?! — проворчал Лесс. — Мне дьявольски надоело. Хочу домой.

— Еще немного, мальчик.

Счастье в уединенном бунгало на берегу синего океана стало ее навязчивой идеей. Но в тот же день они вылетели не в бунгало, а в Будапешт. Вероятно, для того, чтобы Лесс мог описать торжественный въезд кардинала Миндсенти. Все остальное, что Лесс узнал действительно интересного, было для прессы табу.

Они с Евой присутствовали в отеле "Дуна" на торжественном приеме. Князь Левенштейн праздновал возвращение в Венгрию всех, кто претендовал на восстановление своих поместий, своих акционерных обществ, своих департаментов. На приеме Лесс напился так, что пропустил интересное интервью с кардиналом Миндсенти. Он валялся в номере и читал газеты с описанием бомбардировок Суэца. Спектакль развертывался сразу на двух сценах. Ева была в восторге. Но Лессу больше всего хотелось домой. В ночь на четвертое ноября Ева устроила ему аудиенцию у Ференца Надя. Она обещала ему, что еще неделька, и они полетят домой.

Но опять все сломалось. Неожиданно началась невероятная спешка. Ева торопилась так, что бросила в гостинице чемоданы. Словно в автомобиле им не хватило места.

— В наше посольство! — крикнула она шоферу и принялась сбивчиво объяснять Лессу причины неожиданной спешки, хотя ему не было до них никакого дела: он был настолько пьян, чтобы ничем не интересоваться.

Но вдруг Ева осеклась: дорога к посольству была закрыта. Толпа вооруженных людей запрудила улицу. Посольство было в осаде.

Шофер вопросительно посмотрел на Еву. Даже сквозь ее смуглую кожу было видно, как кровь отливает у нее от лица.

Через полчаса верный "глобтроттер" поднял их в воздух, покидая страну, где в одну ночь все стало снова чуждо и враждебно Еве.

Вспоминая все это на диване "Кирхерхофа", Лесс с гадливостью думал о том, что "козлиная порода" брала в нем верх над совестью, над тем, что прежде казалось ему самым важным в его жизни, — над обязанностью журналиста. Что толку было в его осведомленности, если он молчал, плавая в пьяном тумане спиртных паров. Лесс продавал себя, свою совесть, свою профессию. Оттого, что он это сознавал, туман казался вдвое ядовитей. Лессу чудилось, что вместе с ним в отравленный туман погружается весь мир. На целом полушарии, именующем себя "свободным Западом", происходит процесс приспособления демократических масок к деспотическому тоталитаризму. Бездушная машина капитала размалывает остатки гуманистических идей. А кто такой Парк — власть или ее отражение? Может быть, только маска для власти? Разоблачая хозяев Парка, Лесс разоблачит и его самого. Зачем Парку снова понадобилось воскрешать на международных конференциях миф о "чистой" водородной бомбе?! А бесконечная болтовня о контроле над разоружением вместо самого разоружения? Разве все это не дымовая завеса в сражении за право не разоружаться? Если бы не эта выдумка, Лесс не ввязался бы в разговор с экспертом советской делегации в Лугано, а этот разговор окончательно сбил его с толку.

Конференция в Лугано обросла огромным числом всяких секций, комитетов, комиссий и подкомиссий. Целые полки экспертов заполнили гостиницы и пансионы.

Однажды, чтобы убить время, Лесс забрел туда, где заседали эксперты по вопросам радиоактивности атмосферы в результате взрывов ядерного оружия. Комната казалась пустой, если не считать двоих, пристроившихся в дальнем углу, у окна.

Один из сидевших был журналист. Во втором — тощем востроносом человеке — Лесс узнал русского физика Ченцова.

— …чистой бомбы не существует, — говорил Ченцов. — Может быть, ваш Парк болтал о ней потому, что сам ничего в этом не понимает? А клятвы о действенности контроля вместо уничтожения оружия? Все это нужно тем, кто хочет почище надуть людей. Разве не ваши эксперты заявили: "Мы не видим возможности изготовить совершенно чистое оружие"?

При этих словах журналист сердито встал и пошел к двери, а Лесс поспешно занял его место.

— Но ведь наши эксперты утверждают: взрывы будут настолько безвредны, что использование их в мирных условиях при всякого рода работах не представит никакой опасности для человека. По-вашему, эти ученые лгут? — не скрывая иронии, спросил Лесс у Ченцова.

— Эксперты ни разу не уточнили, как намерены осуществить эти "безвредные взрывы", — спокойно ответил Ченцов.

— Зато на прошлом заседании вы получили хороший ответ наших ученых.

— Получил?! — Ченцов рассмеялся. — Я выжал у них признание, заставил их проговориться! Они говорили: если сделать оболочку бомбы из веществ, содержащих бор, например из борной кислоты, то нейтроны, образуемые делением ядра, будут поглощены и при взрыве никакой опасности радиации не наступит. Вы это имеете в виду? Теоретически это похоже на правду. Но ни одна душа не могла мне сказать, что хотя бы один испытательный взрыв такого рода был когда-либо произведен или предполагается в близком будущем. — Подумав, Ченцов добавил: — Я не сейсмолог, но мне кажется, что этот спор того же порядка, какой происходит вокруг контроля над взрывами, — все туман, один ядовитый туман, где хотят скрыть еще более ядовитую правду — нежелание разоружаться.

— Странно, — пробормотал Лесс, — все-таки ведь чистая бомба не сказка!

— Именно сказка. И давайте уж договаривать до конца: грязная или чистая, полугрязная или получистая бомба — не один ли черт? Все они предназначены для уничтожения людей и их творений. Так в конце концов не все ли равно людям, от чего погибнуть — от чистых или грязных бомб?!

Тут Лесс вспомнил рассказ одного из своих английских коллег о "бомбах-бедняках" — дешевых водородных бомбах. Их изготовление, как выразился этот коллега, требует лишь "парочки-другой толковых ученых, запасов тротила и тяжелой воды". Всего ничего!

Полагая, что сейчас положит русского на обе лопатки, Лесс с удовольствием пересказал Ченцову то, что слышал:

— А раз уж в такой бомбе вовсе не будет урана, поскольку урановый заряд заменен тротилом, то она не только будет доступна для изготовления самым небогатым странам, но, главное, будет на все сто чистой.

Ченцов рассмеялся.

— Химера! — сказал он. — Чтобы произвести взрыв, необходимый для начала ядерной реакции, то есть для превращения изотопов водорода — дейтерия и трития — в гелий, понадобится столь огромный заряд тротила, что практически… — Ченцов покачал головой и повторил: — Да, практически это пока неосуществимо. И кроме того… — он пристально посмотрел в глаза Лессу, — уверены ли вы, что человечеству не все равно, наступит конец света от чистой или от нечистой бомбы; сулит человечеству и его цивилизации гибель урановая или водородная бомба?.. Помимо того, что попытка подмены разоружения пресловутым контролем вообще превращает все в болтовню для оттяжки времени.