Поль Кенни - Пришлите FX-18

Хасан швырнул стул. Вылетев из темноты, снаряд хлестнул двух нападающих по ногам.

Те упали, громко закричав от боли. Стул Коплана обрушился им на головы и заставил замолчать. Но их сообщники, парализованные на какую-то долю секунды, бросились в атаку.

Коплан рукой отвел нож, нацеленный ему в грудь, и ударил своего противника ногой в живот. Хасан схватил одного из нападавших за руки, резко притянул к себе и ударил головой прямо в лицо. Схватив под руки ошеломленного противника, он использовал его в качестве тарана против третьего типа, который еще не успел перейти в атаку. Коплан тоже бросился на этого, последнего. Вырвав у него нож, Коплан взвалил его себе на спину и бросил на двоих арабов с переломанными ногами.

Тяжело дыша, он огляделся, но не увидел никого, кроме Хасана, стоящего посреди лежащих тел.

— Больше нет? — хрипло сказал он.

— Поставки прекращены, — ответил турок.

Они справились с пятью громилами, слишком уверенными в своих кинжалах. Двое лежали без сознания, один катался по полу, держась руками за живот, еще двое валялись без сил, морщась, разъяренные, но не решаясь шевелиться.

— Следите за ними, — сказал Хасан, доставая пистолет. — Я посмотрю, откуда они пришли.

Он ушел по ступенькам, ведущим на террасу.

Коплан осмотрел поле боя. Потом, взяв дубинку, он резким движением оглушил человека, ударенного в живот, и на всякий случай долбанул четвертого. Последнего, оставшегося в сознании, он предупредил:

— Ну ты, лежи спокойно, а то… вжик!

Он изобразил, как перерезает горло. Если иракец и не понимал по-французски, этот жест был совершенно ясен. Он выкатил глаза и прижался к стене.

Коплан подобрал кинжалы, отбросил их подальше.

Вдруг он услышал неясный шум внизу дома. Тефвик у входной двери? Или Тархан тоже схватился с нападающими?

Проклиная арабские дома, полные секретных ходов и замаскированных переходов, он не решался спуститься, пока не вернулся Хасан. Если тот ходил по террасам, он мог далеко уйти.

Склонившись над перилами, Коплан пытался понять, что означают хрипы, удары и хруст, доносившиеся до него. У него сосало под ложечкой.

Наконец появился Хасан.

— Я заблокировал люк наверху, — сказал он. — Все они жили в мансарде соседнего дома.

— Оставайтесь здесь, — отвечал Франсис. — Я думаю, что схватка продолжается.

Он вспомнил о спящем, возможно недостаточно оглушенном, который мог напасть на Тархана, и спустился, перепрыгивая через несколько ступенек.

Когда он ворвался в комнату, где остался толстый турок, он от неожиданности вытаращил глаза. Тархан и Тефвик стояли над телами четырех арабов, лежащих в разных позах посреди помещения.

— Откуда вылезли эти? — осведомился Франсис. Тархан поднял глаза.

— Трое вылезли из подвала, четвертый пришел с улицы. Вы тоже слышали этот звон?

— Я даже считаю, что его вызвали мы, — сказал Коплан. — Я думаю, что типы живут рядом. Они примчались моментально, как только у них прозвучал сигнал. Эта коробка — настоящая мышеловка.

— Вам наверху пришлось подраться?

— Пятеро пришли по крыше. Сейчас блокирован люк.

— Ну ладно, надеюсь, это все, — проговорил Тархан с поразительным спокойствием. — В каком-то смысле это хороший знак, что дом так старательно охраняют: в нем должно быть немало интересного.

— Было бы хорошо, если бы в нем были мои коллеги, — сказал Франсис. — Я оставил одного из этих типов, чтобы допросить. Вы позволите?

Он повернулся, тяжело поднялся наверх. Хасан спросил его:

— Что случилось?

— Одновременная атака сверху и снизу. Исход тот же, что и здесь… Слушайте, спросите у этого парня, есть ли тут заключенные.

Хасан схватил указанного человека за волосы и заставил встать. Он задал ему вопрос на арабском.

Тот ответил резкими гортанными звуками и энергичными знаками отрицания.

— Он утверждает, что нет, — перевел Хасан, — что, если я его немного побью?

— Давайте. Я могу вам помочь, если хотите.

В следующую секунду он понял, что это не нужно.

Хасан стиснул пальцы пленника и одновременно сунул свою руку под подбородок; он стал бить его голову о перегородку, и эта операция длилась секунд пятнадцать, так что Франсис боялся увидеть источник информации совершенно выведенным из строя.

— У них крепкие головы, — успокоил его турок. — Точь-в-точь как у нас.

Он мстительно повторил свой вопрос, Шатаясь, схватившись обеими руками за раненую ногу, араб что-то простонал в ответ.

— Был всего один… и его перевели в Багдад — сказал Хасан Коплану.

— Белый или мусульманин?

После обмена репликами Хасан сообщил ему:

— Кажется, белый.

Значит, если этот тип не врал, д'Эпенуа в Мосуле больше не было. А Халид, метрдотель, куда он делся?

Коплан попытался это узнать, но араб только кричал, что он ничего не знает.

Подавленный, Коплан положил конец допросу.

— Оставьте, — сказал он Хасану. — Мы свяжем всех этих типов и обыщем дом. Возможно, мы найдем интересный документ.

Чтобы облегчить себе задачу, Хасан обрушил удар дубинки на голову последнего уцелевшего, потом помог Коплану развязать веревки, стягивавшие раненых, и привязал их одного к другому, запястье к лодыжке.

Когда все было кончено, они спустились по лестнице, подобрали спящего, по-прежнему неподвижного, унесли его на первый этаж. Тефвик, ворча, связывал вторую партию арабов.

— Где шеф? — спросил Хасан.

— В погребе.

— Как туда пройти?

Тефвику не пришлось ответить, потому что Тархан насвистывал вызов.

Коплан и Хасан заметили открытую дверь, откуда шел звук, прошли в нее, спустились по каменным ступеням винтовой лестницы.

Затем они прошли через первый сводчатый погреб, занятый ящиками, связками листовок, стойками для винтовок, и попали во второе помещение, чем-то напоминающее то, где временно жил Фабиани: настоящий радиоузел с коротковолновым передатчиком, шкаф с документами, кушетки.

Но Тархан был еще дальше, в довольно большом помещении, совершенно пустом. Турок стоял на коленях и разглядывал что-то на полу.

Коплан и Хасан приблизились и увидели труп мужчины с перерезанным горлом.

— Кто это? — прошептал Хасан, наклонившись над трупом.

Тархан пожал плечами.

— При нем нет документов. Ничего, что позволило бы его опознать.

Коплан тоже посмотрел в лицо убитого, искаженное ужасной гримасой. Это, очевидно, был иракец. Полицейский, может быть.

— Политический противник, которого они ликвидировали? — предположил Тархан. — Этого несчастного, должно быть, казнили вчера, во второй половине дня, если судить по степени его окоченения. Смерть наступила примерно часов двенадцать назад.

Он тяжело поднялся.