Поль Кенни - Тройное убийство в Лурде

Франсис, чей указательный палец подрагивал на спусковом крючке, а глаза смотрели прямо в глаза Дютроше, следил за его реакциями. Он хотел во что бы то ни стало помешать старику совершить отчаянный поступок.

— Слушай, дурак, — буркнул он, — ты знаешь, что произошло бы, если бы меня удалось убить? Ты бы отправился на тот свет следом за остальными после того, как сыграл свою роль лжесвидетеля! Это стало бы финальным штрихом: тебя убили бы, чтобы заставить поверить, что ты сказал правду! Дело было бы сделано; мой преемник имел бы на руках только фальшивые карты, всученные ему, и вечно бы искал выдуманные машины и несуществующих людей.

Челюсть Дютроше задрожала, как будто он собирался зарыдать. Из его горла вырывались всхлипы, и он с большим трудом сдерживал их. С поднятыми руками и посиневшими от удара губами, он внушал скорее сочувствие, чем презрение.

— Сколько тебе дали, чтобы ты мне рассказал эту историю?

— Пятьсот франков. Коплан скривил губы.

— И из-за этого ты впутался в грязное дело в твоем возрасте!

Уверенный, что укротил его, Коплан убрал пистолет.

— Опусти руки, — приказал он. — И садись. Растерявшийся, с опущенным взглядом, Дютроше поднял свой упавший стул. Он буквально рухнул на него.

Коплан сунул обе руки в карманы брюк, потом, подойдя к столу, сказал:

— Я даю тебе шанс, дед. Или ты уйдешь отсюда вместе со мной и отмотаешь десять лет за соучастие в похищении, или расскажешь мне правду и я оставлю тебя в покое. Что ты предпочитаешь?

Дютроше поднял на Франсиса жалкое лицо, на котором появился огонек надежды. Он прочистил горло, попытался проглотить слюну и пробормотал:

— Я… я вам скажу.

— Сначала выпей глоток и отвечай на мои вопросы. Что ты видел на дороге?

Коплан слегка наклонился вперед, затлив дыхание.

— Ну… — отвечал старик, — все было почти так, как я вам рассказал… только увезли не девушку, а мужчину.

Он говорил неуверенным тоном, как будто старался быть максимально правдивым.

— Ладно, — сказал Коплан. — Продолжай.

— Женщина эта была не блондинкой. Красивая брюнетка, такая, знаете, похожая на киноактрису, с грудью, которая…

— Знаю.

Черт возьми! Ведь это была Клодет… Она была полезна своим сообщникам, имея такие внешние данные и лицо невинной девушки, дышащее искренностью. Значит, именно она послужила приманкой.

— Когда мужчину втянули в машину, — продолжал Дютроше уже легче, — она села в другую, стоявшую метрах в пятидесяти от перекрестка на боковой дороге. Из этой машины вышел брюнет и пошел к моему дому, а большая машина уже уехала. Он предложил мне сделку: если меня спросят — что, по его словам, маловероятно, — я все расскажу, переменив роли и дав неточные описания. За мои труды он предложил мне двести пятьдесят франков, а остальные обещал заплатить через неделю, если до того времени меня допросят. Уходя, он посоветовал мне быть осторожным, потому что, как он сказал, он будет за мной наблюдать. Я не должен был упоминать про третью машину, на которой он приехал. Он, должно быть, иностранец: говорил с сильным акцентом. Я сказал себе; что в этом, наверное, нет ничего серьезного, поскольку никому ничего не сделали плохого. У человека было свидание, и он поехал с друзьями, вместо того чтобы вернуться на собственной машине. В этом нет ничего драматического…

— Иногда, — сказал Коплан, — но не в данном случае. И это даже более драматично, чем ты думаешь. Кто потом поехал на машине похищенного?

— Тот, кто разговаривал со мной. Все произошло в несколько минут…

«Значит, — подумал Франсис, — на месте было три машины и в той, куда села Клодет, несомненно, было много людей. Это объясняет, как они смогли одновременно проследить за несколькими свидетелями…»

Пуэрториканец, напавший на него, был убийцей Малара и мамаши Тревело. Гурена убил один из спутников Клодет.

— Как выглядел человек, которого похитили? Озадаченный Дютроше поскреб подбородок. Он с сомнением пожал плечами и сказал:

— Как все… Я не знаю, что…

— Рост. Высокий? Низкий?

— Средний.

— Толстый? Худой?

— Средний… ни, то, ни другое.

Когда нужно было говорить правду, старик был менее точен.

— Лет тридцати пяти — сорока. Коплан занервничал:

— Черт возьми! У тебя же было время его разглядеть! Ты видел, как он дважды пересек дорогу! Ты не можешь описать его получше?

Дютроше облокотился о стол, положил подбородок на кулак и крепко задумался.

— Он был в шляпе, — гордо сказал наконец крестьянин.

— Черт! — ответил раздраженный Франсис.

Скорее всего, он вытянул из старика все, что было можно. Для очистки совести он осведомился о марках машин, стоявших на перекрестке.

— О, знаете… я в них мало разбираюсь, — признался Дютроше, неопределенно махнув рукой. — Все, что я знаю: та, в которую сел тот месье, была намного больше двух остальных.

— Спасибо, — сказал Коплан. — Вот это мне очень поможет. С подобными описаниями я их сразу найду, тем более что по Франции ездит всего-навсего десять миллионов машин.

Смутившись, старик с испугом смотрел на него. Этот сарказм не обещал ему ничего хорошего.

Но Коплан, думавший о другом, улыбнулся.

— Слушай, Жюль, — сказал он с неожиданной фамильярностью, — мы договоримся о линии поведения. Ты останешься у брата, как мы решили раньше, потом вернешься в Лурд и ничего не изменишь в заявлении, сделанном инспектору. Деньги оставишь себе и совершенно забудешь все, относящееся к этому делу. Понял?

По мере того как он говорил, улыбка сходила с его лица и голос становился властным; последние слова прозвучали очень жестко.

Дютроше молча кивнул.

— Если пасть откроешь и что-нибудь ляпнешь, даже полиции, я позабочусь, чтобы тебя отправили на нары до конца твоих дней. Запомнишь?

Он отошел от стола, взялся за ручку двери и закончил:

— Постарайся запомнить. Многим в отличие от тебя не повезло.

Он вышел, и дверь за ним закрылась.

Франсис не был доволен собой. Загадка с тремя убийствами в Лурде разрешилась, но уступила место другой: почему похитили мужчину, приехавшего на свидание с Клодет? Кто он?

Коплан отправился на почту, но закрытая дверь напомнила ему, что была половина первого. Недовольный, он поискал глазами кафе и направился к нему, раздумывая, что он расскажет Шапюи.

Он вошел в телефонную кабину и несколько минут подождал, пока его соединили с Лурдом. После короткого разговора с Котре он поговорил с инспектором.

— Опять вы? — буркнул Шапюи. — Всякий раз, когда я собираюсь пойти пообедать, вы…

— Не жалуйтесь, — сказал Франсис. — Я уезжаю.

— А! Очень мило… Вы оставляете нам еще один труп, а потом уезжаете… А что нам делать со всей этой неразберихой?