А. Квиннел - Во имя отца

Через несколько минут кардинал был убежден в правоте епископа Северина, остановившего свой выбор на сестре Анне. Менини сделал небольшую паузу и мягко сказал:

— Сестра Анна, ты была выбрана для выполнения очень важной для нашей церкви миссии. В конечном счете это важно и для благополучия нашего папы. Жизнь преданной служительницы религии уже подготовила тебя в какой-то мере для выполнения этого задания, но не во всем. Тебе понадобится специальная подготовка. А перед тем как углубиться в детали предстоящей миссии, я должен тебе кое-что показать.

Он чуть наклонился влево, подвинул к себе лежавшую на столе кожаную папку и, открыв ее, посмотрел на находившийся в ней единственный лист плотной бумаги, исписанный твердым почерком.

— Ты читаешь по-латыни, дитя мое?

— Да, Ваше Высокопреосвященство.

Менини повернул папку к монахине, и та наклонилась вперед. Ее глаза расширились, когда под текстом она увидела красный восковой отпечаток личной печати папы. Она перевела взгляд на первую строчку, и ее губы беззвучно прошептали: «Нашей любимой сестре Анне». Она прочитала документ про себя, а когда дошла до подписи, ее губы инстинктивно вполголоса произнесли: «Иоанн Павел II». Сестра Анна перекрестилась и подняла взгляд на кардинала. Ее глаза блестели.

— Ты когда-нибудь раньше видела такие письма, сестра Анна?

— Нет, Ваше Высокопреосвященство.

— Но ты понимаешь, что оно означает?

— Я думаю, да, Ваше Высокопреосвященство.

Кардинал потянулся и вновь придвинул папку к себе, сказав как бы в раздумье:

— Да, немногим удается увидеть послание такого рода.

Он убрал папку и сказал:

— Теперь ты можешь смело выполнять порученную тебе миссию, так как папа этим письмом снял с тебя все обеты на период ее осуществления. Разумеется, в душе ты всегда останешься монахиней. А теперь я хотел бы посвятить тебя в некоторые детали этого дела, дитя мое. Конечно, ты можешь отказаться после всего, что услышишь, это твое право.

Она еще раз посмотрела на папку и произнесла хрипловатым голосом:

— Я не могу противиться воле нашего папы.

Кардинал согласно кивнул:

— Отлично. Я думаю, не надо даже специально упоминать о том, что все, что я скажу, святая тайна. Ты понимаешь это, дитя мое? Святая тайна, которая никогда никому не должна быть открыта.

Он дождался, пока монахиня покорно кивнула, и продолжал:

— Сестра Анна, твоей задачей будет совершить путешествие и несколько недель пожить с одним человеком... в качестве его жены.

Он вовремя заметил недоумение в ее глазах и поднял руку, чтобы предупредить неизбежный вопрос, ответ на который был у него уже давно готов:

— Нет, сестра Анна. Ты не обязана действительно выходить за него замуж, хотя, конечно, тебе придется делить с ним приют и на публике относиться к нему с неподдельной любовью и уважением.

Он заметил, что последние слова несколько успокоили ее.

— Я также должен заранее предупредить тебя, дитя мое, что это не очень хороший человек. Если говорить совершенно откровенно, он в некоторых отношениях является очень плохим человеком. Он — атеист и в недалеком прошлом яростный враг церкви. Конечно, сейчас он изменился. Но, оставаясь атеистом, будет выполнять задание, направленное против врагов церкви и во благо нашего любимого папы.

Менини на минуту прервался, вытерев тонкие губы белым платком, затем, вздохнув, продолжил:

— Я также должен поставить тебя в известность, что при осуществлении этого задания ты должна будешь проехать через всю Восточную Европу и достичь Москвы. Конечно, это будет опасно. Твоя миссия закончится в Москве, откуда ты вернешься к нам и к нашей вечной благодарности. Ну, что, согласна ли ты, сестра Анна, взяться за выполнение этого поручения? Она ответила не раздумывая:

— Да, Ваше Высокопреосвященство... Но что конкретно мне предстоит сделать?

— Ничего кроме того, что я уже сказал. Естественно, ты должна будешь помогать этому человеку. Ты будешь путешествовать с ним, и власти стран, через которые вы проедете, должны думать, что вы — семейная пара. У вас будут соответствующие документы, подтверждающие это. Ты, дитя мое, участвуешь в этой миссии только для того, чтобы она выглядела вполне безобидной.

— А она не безобидна?

Кардинал ответил с ноткой недовольства в голосе:

— Все, что ты должна знать, сестра Анна, это то, что твоя миссия — служить на благо церкви. Ты ведь, наверное, понимаешь, что нам приходится действовать в странах соцлагеря с большими предосторожностями.

Он внимательно проследил за тем, как она смиренно кивнула, открыл ящик стола, вынул конверт и протянул его сестре Анне.

— Завтра в восемь утра ты должна будешь прийти в дом «Руссико» на улице Карлино Каттанео. Там ты встретишься с отцом ван Бурхом и, начиная с этой встречи, поступаешь в полное его распоряжение.

Менини посмотрел на часы и поднялся. Сестра Анна тоже встала. Кардинал обошел вокруг стола, взял ее за руку и мягко сказал:

— Конечно, тебе будет тяжело, дитя мое, но ведь я уже сказал, что в душе ты всегда останешься священнослужительницей.

Она прошептала:

— Я всегда буду об этом помнить. А теперь благословите меня.

Менини благословил Анну, и она поцеловала его руку. Кардинал проводил ее к двери и, улыбаясь, сказал:

— Да, и еще! На время выполнения задания тебе надо будет вернуться к своему светскому имени. По-моему, Аня, да?

— Да, Ваше Высокопреосвященство. Аня Крол.

Он легко похлопал ее по плечу:

— Аня? Красивое имя.

Менини не успел еще закрыть дверь, как зазвонил телефон. Устало вздохнув, он подошел к столу и поднял трубку. Секретарь беспокоил его, чтобы известить о приходе «мучеников». Кардинал опять вздохнул, сказав секретарю, чтобы посетители подождали несколько минут. Он уселся в кресло и попытался собраться с мыслями. Его избрали главой этого большого ордена, насчитывающего сотни тысяч членов, полгода назад, и с тех пор у него появилось огромное количество работы и проблем. В течение всего этого времени он регулярно принимал делегации так называемых «мучеников». Это были священники со всего мира, которые каким-то образом пострадали за время своей миссионерской деятельности. Некоторые долгое время сидели в тюрьмах, другие подвергались всяческим физическим страданиям. Были люди, которые провели всю свою жизнь в отшельничестве. Так уж было принято, чтобы время от времени таких людей принимал сам кардинал, выражая им свою признательность и благословляя на дальнейшие благие дела. В этот раз приехали священники, работавшие в странах соцлагеря. Менини всегда заботился о том, чтобы они проникались его речами. Ведь он должен быть для них человеком, которому можно довериться как отцу или матери. Этой делегации предстоит визит к самому папе, но сначала с ними должен поговорить Менини. Кардиналу не нравилось повторяться на подобных встречах, так что он все время пытался найти новые слова, которые запали бы в сердца людей. А это было непросто. Его взгляд упал на папку, лежащую на столе. Он опять просмотрел бумагу. Подпись и печать ни в малейшей степени не отличались от настоящих. Ван Бурх все сделал просто гениально. Эта мысль сменилась другой. Не явится ли великим грехом, совершенным им, кардиналом Анджело Менини, это письмо и все, что стояло за ним? Может, это испытание истинности его веры?