Росс Томас - Подставные люди

— Никто. Билетов у нас нет.

Ньюарк с Денвером соединял ежедневный прямой рейс, но он, похоже, не пользовался особой популярностью, потому что билеты мы взяли без труда. Согласно расписанию, самолет рейса 855 прибывал в Денвер в четыре часа, так что мы успевали на рейс 367 «Юнайтед эйрлайнс», вылетающий из Денвера в 4.40 с тем, чтобы прибыть в Лос-Анджелес в 5.53, при условии, что никто из пассажиров не захочет лететь на Кубу.

Падильо повернулся ко мне.

— Сколько у тебя денег?

— Примерно пятьсот долларов.

— Ты сможешь заплатить за свой билет?

— Конечно, — я протянул кассиру две сотенные купюры и получил тринадцать долларов сдачи.

Вообще-то мне полагалось тринадцать долларов и десять центов, но Конгресс принял решение округлять сумму до доллара. То есть за билет стоимостью $162.02 пассажир платил $163, что не только упрощало работу кассирам, но и приносило авиакомпаниям пятьдесят миллионов долларов в год. Вот я и подумал, а не ввести ли такую же систему оплаты в нашем салуне.

Взглянув на билет, который передал мне Падильо, я узнал, что выписан он Р.Миллеру.

— Как ты назвал наших друзей?

— Ф. Джонс и Л. Браун.

— А себя?

— К. Смит.

— Превосходно. А что скрывается за "К"?

— Квинт.

Я лично знал людей, которые клялись, что денверский воздух может вылечить все, от рахита до туберкулеза. Но в наши дни едва ли они остались при своем мнении, особенно, увидев обволакивающее город серое одеяло смога. Горы, правда, просматривались, но такие грязно-серые, что их хотелось почистить.

— Я не знал, что в Денвере смог, — поделился я своими впечатлениями с Падильо. — Они что, импортируют его из Лос-Анджелеса?

— Нет, выращивают свой, — ответил Падильо. — Теперь этим занимаются все кому не лень.

Как только мы вошли в здание аэропорта Степлтон, по громкой связи объявили: "Мистер Квинт Смит, вас просят подойти к стойке "Юнайтед эйрлайно.

— Может, вас двое? — спросил я Падильо.

Тот покачал головой. Повернулся к королю и Скейлзу.

— Сядьте, — он указал на два стула. — Не двигайтесь, — затем посмотрел на меня. — Пойдешь ты. Я не хочу оставлять их одних.

— А кто тебя вызывает?

— Кто-нибудь от Бурмсера.

— Что мне им сказать?

— Ничего. Только слушай.

Я кивнул и зашагал к стойке «Юнайтед эйрлайнс», где блондинка с посеребренными ресницами мило мне улыбнулась и сказала, что два господина ждут меня в зале для почетных гостей. Она объяснила, как туда пройти, а, переступив порог, я без труда нашел тех, кто вызывал Падильо. В строгих костюмах-тройках, с аккуратными прическами, естественно, при галстуках. И направился прямо к ним.

— Времени у меня мало. Закажите виски с содовой.

Один из них, курносый, со светло-голубыми глазами, посмотрел на маленькую, четыре на пять дюймов, фотографию, которую держал в левой руке.

— Что-то вы не похожи на мистера Смита, приятель.

— Я — его посыльный.

— Мы бы предпочли переговорить с ним, — вмешался второй мужчина. Покрупнее первого, выше ростом, с карими глазами и носом, чуть свернутым влево от удара то ли кулаком, то ли бейсбольной битой. Оба еще не разменяли четвертый десяток.

— Мистер Смит занят, а меня по-прежнему мучает жажда.

Высокий посмотрел на своего напарника, вновь на меня.

— Вы — Маккоркл?

Я кивнул. Он протянул руку, и я полез во внутренний карман за бумажником. Доставал я его медленно. Работали они у Бурмсера, и мне не хотелось заставлять их нервничать. Из бумажника я достал мое водительское удостоверение с цветной фотографией и отдал ему. Он глянул на фотографию, на меня, опять на фотографию. Вернул мне удостоверение и подозвал официантку. Та подошла, мило улыбнулась.

— Одну порцию виски и два бокала кока-колы.

Мы сели за столик, помолчали, пока официантка не обслужила нас. Я тут же схватил бокал и одним глотком ополовинил его. Они к своим не притронулись.

— Мы слышали о вас, — прервал молчание курносый. — Говорят, вы из любителей. А на настоящие дела не годитесь.

— У меня одно желание — держаться от ваших дел подальше. Так что передать мистеру Смиту?

— У вас возникли осложнения в Нью-Йорке, — теперь заговорил высокий.

— Да уж, — кивнул я.

— Они не смогут сохранять подробности в тайне больше сорока восьми часов. Так и скажите мистеру Смиту.

— Хорошо.

— И за эти же сорок восемь часов надо полностью вывести из игры Крагштейна и Гитнера.

— Вывести из игры? — переспросил я. — Как это?

Они переглянулись, а затем курносый наклонился ко мне.

— Убить.

— Однако.

— Вы все поняли?

— Чего уж тут не понять. Но требуется одно уточнение.

— Какое? — спросил высокий.

— Что будет, если через сорок восемь часов они останутся на поле?

Поднялись они синхронно. Наверное, отрабатывали столь четкое взаимодействие. Курносый одарил меня ледяным взглядом.

— Что будет? Будут приняты все необходимые меры. Так ему и передайте. Все необходимые меры.

Я наблюдал, как они уходят, допивая виски. Подошла официантка, и я заплатил как за себя, так и за молодых людей. Когда я вернулся в зал ожидания, Падильо стоял у стены, в десяти футах от короля и Скейлза.

— Что им надо?

— Они хотят, чтобы в течение сорока восьми часов Крагштейн и Гитнер отправились на тот свет. Особенно Гитнер.

Падильо посмотрел на меня, затем устремил свой взор на виднеющиеся в широких окнах горы.

— Думаю, все это не займет столько времени, — похоже, обращался он не ко мне.

Мы ехали всю ночь, так что Калифорнию король увидел лишь на заре, когда мы прибыли в Сан-Диего. Зато ему удалось полюбоваться Большим Каньоном по пути из Денвера в Лос-Анджелес, ибо пилот облетел его и прочитал пассажирам небольшую лекцию об этом удивительном геологическом образовании. Король жадно ловил каждое слово. Что касается самого каньона, король пришел от него в полный восторг и, как, впрочем, и все остальные, охарактеризовал его как великолепный.

В аэропорту Лос-Анджелеса мы взяли напрокат «форд-галакси», и Падильо сел за руль, заявив, что город он знает лучше меня. Стемнело еще до того, как мы добрались до Вентура, а потому он неправильно прочитал надпись на указателе, и нас занесло на автостраду, ведущую в Санта-Монику, так что нам пришлось ехать через Малибу и Топанга-Бич. Дорога изобиловала поворотами, спусками и подъемами, но доставила королю несказанное удовольствие, потому что ему нравилось смотреть на океан.

Проехав Санта-Барбару, мы съели по сэндвичу, а заодно сменили спустившее левое переднее колесо. На эти дела у нас ушло часа полтора. Потом мы с Падильо поменялись местами и двинулись дальше, останавливаясь каждый час, чтобы выпить чашечку кофе. Ехал я осторожно, не превышая положенных шестидесяти миль в час. Король и Скейлз после Санта-Барбары заснули.