Дэниел Сильва - Под конвоем лжи

Он заставил себя изгнать Элен из своего сознания. Новость, сообщенная Гарри, чрезвычайно заинтриговала его. Не отдавая себе в этом прямого отчета, он рассматривал подобные факты, как проблемы истории. Основной областью его научных интересов являлась Европа девятнадцатого столетия — его книга о крахе политического равновесия, установившегося после Венского конгресса [24], вызвала восторженные отклики критики. Но у Вайкери была еще и тайная страсть к истории и мифологии Древней Греции. Его чрезвычайно занимал тот факт, что научные знания о той эпохе в значительной степени базировались на догадках и предположениях — огромный промежуток времени, разделявший современность и античность, да вдобавок к этому малое количество исторических свидетельств делали такой подход необходимым. Почему, например, Перикл начал Пелопоннесскую войну [25] против Спарты, которая в конечном счете привела к разрушению Афин? Почему он осмелился не принимать требования своего более сильного конкурента и отказаться от санкций против Мегары? Может быть, он опасался дальнейшего усиления армии Спарты, и без того превосходившей по силам афинское войско? Или считал, что война в любом случае неизбежна? Или предпринял эту злосчастную зарубежную авантюру в надежде ослабить напряжение в стране?

Сейчас Вайкери задавался примерно такими же вопросами по поводу своего противника из Берлина Курта Фогеля.

Какова был цель Фогеля? Вайкери полагал, что цель Фогеля заключается в том, чтобы создать сеть из отборных законсервированных агентов, которая должна была пребывать в бездействии вплоть до начала самого напряженного этапа военного противостояния. Чтобы преуспеть в этом деле, нужно было проявлять величайшую осторожность при внедрении агентов в страну. Судя по всему, Фогелю это удалось: тот непреложный факт, что МИ-5 до сих пор не имела никакого представления об этих агентах, подтверждал это. Фогель должен был понимать, что архивы службы иммиграции и паспортного контроля будут использоваться для поиска его агентов; во всяком случае Вайкери, окажись он на месте Фогеля, исходил бы именно из этого. Но что, если прибывший в страну человек умрет? Не будет никаких розысков. Блестящая мысль. Но одна проблема все же существовала — требуется труп. Могло ли получиться так, что они и в самом деле убили кого-нибудь, чтобы выдать труп за гражданку Голландии Кристу Кунст?

Шпионы Германии, как правило, не были убийцами. Большинство из них были охотниками за легкой наживой, авантюристами и мелкими фашистскими фанатиками, плохо обученными и скромно обеспеченными финансами. Но если Курт Фогель создавал сеть из отборных агентов, то должен был отбирать людей с более серьезной мотивацией, более дисциплинированных и почти наверняка более безжалостных. Мог ли один из этих отлично подготовленных и безжалостных агентов оказаться женщиной? Вайкери смог припомнить только один случай, связанный с женщиной — молодой немкой, сумевшей устроиться горничной в дом британского адмирала.

— Остановитесь в следующей деревне, — сказал Вайкери сидевшей за рулем молодой женщине в форме Женского вспомогательного корпуса ВМС. — Мне нужно позвонить по телефону.

Следующий населенный пункт носил название Астон-Магна. Это была самая настоящая деревня — здесь не имелось даже магазина, а лишь два ряда домов, разделенных парой узких проулков, отходивших от шоссе. По обочине шел старик с собакой на поводке.

Вайкери опустил оконное стекло и высунул голову:

— Привет.

— Привет. — Мужчина, одетый в пальто из грубого твида и обутый в высокие сапоги-веллингтоны, выглядел, самое меньшее, лет на сто. Собака ковыляла на трех ногах.

— В вашей деревне есть телефон? — спросил Вайкери.

Старик покачал головой. Вайкери готов был поклясться, что собака повторила его движение.

— Пока что никому не пришло в голову обзавестись. — Старик говорил на странном диалекте, да еще и не выговаривал столько звуков, что Вайкери с трудом понимал его.

— А где ближайший телефон?

— Это будет, пожал-что, в Моретоне.

— А где это?

— Сверните вона на тую дорожку, что по-за сараюшкою. Оставитя леворучь господский дом и пробирайтеся по-над деревьями в следующую деревню. Тама вам и будеть Моретон.

— Спасибо.

Когда автомобиль тронулся с места, собака яростно залаяла ему вслед.

Телефон оказался в пекарне. Дожидаясь, пока телефонистка соединит его с управлением, Вайкери жевал сэндвич с сыром. Ему хотелось поделиться с другими хотя бы крохами от вновь обретенного богатства, и потому он заказал две дюжины булочек для машинисток и девушек из архива.

Вскоре в трубке раздался голос Гарри.

— Я не думаю, что из той могилы в Уитчерче вырыли именно Кристу Кунст, — без предисловий сказал Вайкери.

— В таком случае, кто же?

— Это уже вы должны выяснить, Гарри. Свяжитесь со Скотланд-Ярдом. Узнайте, не пропала ли примерно в то же время какая-нибудь женщина. Начните с мест неподалеку от Уитчерча, в пределах двух часов езды, а если будет нужно, забирайте шире. Когда я вернусь, буду докладывать Бутби.

— Что вы собираетесь ему сказать?

— Что мы ищем мертвую голландскую женщину. Ему это должно очень понравиться.

Восточная часть Лондона

Найти Питера Джордана не составляло проблемы. Проблема состояла в том, чтобы найти его именно так, как надо.

Информация, предоставленная Фогелем, была очень хороша. В Берлине знали, что Джордан работал на площади Гросвенор-сквер в Главном штабе союзных экспедиционных сил, больше известном по аббревиатуре ГШСЭС. Площадь бдительно охранялась военной полицией, не допускавшей туда никого из посторонних. Берлин располагал и домашним адресом Джордана в Кенсингтоне, а также просто невероятно большим количеством информации о прошлом и привычках Джордана. Но среди всех этих данных не хватало подробного — лучше всего поминутного — распорядка его дня в Лондоне, а без него Кэтрин могла лишь гадать о том, как лучше всего произвести подход к объекту.

Лично вести слежку за Джорданом она не могла ни в коем случае — по целому ряду причин. Первой из них был вопрос ее собственной безопасности. Таскаться за американским офицером по лондонскому Вест-Энду было бы очень опасно. Ее могли заметить военные полицейские, а то и сам Джордан. Если у офицеров окажется хоть немного служебного рвения, они обязательно задержат ее для допроса, а в этом случае не слишком сложная проверка откроет им, что настоящая Кэтрин Блэйк умерла тридцать лет назад в возрасте восьми месяцев и что взрослая Кэтрин Блэйк является немецким агентом.

Вторая причина, не позволяющая ей заниматься изучением распорядка дня Питера Джордана, была чисто практической. Справиться с этой работой в одиночку было совершенно невозможно. И даже с помощью Нойманна. Как только Джордан сядет в штабной автомобиль, она окажется совершенно беспомощной. Не может же она остановить такси и сказать: «Поезжайте за тем американским военным автомобилем». Все таксисты предупреждены о той опасности, которую шпионы представляют для офицеров союзников. Скорее всего, таксист привезет ее прямиком в ближайший полицейский участок. Чтобы следить за Джорданом, ей требовался неприметный автомобиль, а лучше несколько, и неприметные люди, которые будут ходить за ним по пятам и стоять на посту около его дома.