Картер Браун - Белое бикини

Я вытащил из его кармана бумажник и извлек свои две сотни. Ключи от машины обнаружились в заднем кармане брюк, их я тоже конфисковал. Я вышел из хижины и направился к автомобилю. Когда Джо Кирк придет в себя, его ждет на редкость приятное путешествие — двадцать миль пешком. Впрочем, он может остаться здесь и попытаться изобрести телефон.

Кафе «Ханговер» выглядело обещающе: кроваво-красная вывеска над входом; сумрачный, прокуренный зал, тесный и грязный Я отыскал у стены столик почище и заказал кофе официантке, которая, быть может, и выглядела бы симпатичной, сбрось она фунтов тридцать лишнего веса Спустя некоторое время мои глаза привыкли к полумраку зала, и я даже смог рассмотреть цвет кофе эспрессо, тускло поблескивавшего в чашке передо мной.

На моих часах было начало двенадцатого, и, как я предполагал, предстоящая ночка снова должна была затянуться. Я вернулся из Вегаса ранним утренним рейсом, насладился восьмичасовым сном и отправился в «Ханговер».

Народу в заведении хватало, здесь царила атмосфера ожидания. Публика в основном состояла из битников и лощеных студентов колледжей. Интересно, чего они все ждут с таким нетерпением? Может, с первым ударом часов, возвещающим о наступлении полуночи, в окно ворвется шаровая молния или же все чашки с кофе превратятся в гигантские яйца, из которых, в свою очередь, вылупится хоровая капелла?

Спустя несколько минут в центре зала высветился круг, раздался всплеск аплодисментов. В круг шагнула девушка с гитарой, в зале повисла тишина. Девушка ударила по струнам и запела. У нее оказался сильный, чуть вибрирующий голос. Она пела классическую «Барбару Аллен».

Выждав, когда аплодисменты после первой песни смолкнут, она снова запела. Я следил за девушкой, слушал ее звонкий голос, напоминавший веселую россыпь колокольчика, в смысл слов я не вникал. Девушка была привлекательной и довольно высокой, с длинными волосами, которые водопадом сбегали по спине. На лице я не обнаружил даже следа косметики, голубые глаза певицы были устремлены вдаль. Под тонким белым свитером отчетливо вырисовывались небольшие, но хорошей формы груди, короткая юбка притягивала взгляд к великолепным, стройным ногам.

А она все пела. Классические баллады и незамысловатые морские песенки. Голос ее был чист и звонок. Наконец зазвучала последняя песня — старинная английская песня «Матушка, матушка, постели мне постель». Печальный рассказ о юноше, который отправился на поиски истинной любви. Она исполнила ее с неподдельным чувством.

И ехал он,

Пока не встретил шесть юношей,

Везущих труп,

Всех в белое одетых.

Мне показалось, что я когда-то уже слышал эти слова.

Закончив петь, девушка немного постояла с опущенной головой, потом быстро выскользнула из освещенного круга. Ее проводили громкими и долгими аплодисментами.

Наконец публика успокоилась, и все занялись едой и разговорами. Фигуристая официантка приблизилась к моему столику.

— Да вы даже не притронулись к кофе. Он уж и остыл-то, наверное. Может, принести свежего?

Я пожал плечами.

— "Джек Дэниелс" [1] куда как долговечнее...

— Не знаю никого с таким именем, — озадачилась официантка. — А он что, частенько здесь бывает?

— Не думаю, — честно ответил я. — Как бы мне увидеть Пита Блисса? У меня к нему дело. Он здесь?

— Пойду посмотрю, — пообещала официантка и удалилась, покачивая необъятными бедрами.

Я закурил и огляделся. Внезапно напротив меня материализовалась девушка-певица.

— Пита сегодня нет, — сказала она без предисловий. — Это очень важно? Я не знаю, когда он вернется.

— Чрезвычайно важно, — заверил я. — Вы не знаете, где его можно найти?

Девушка медленно покачала головой.

— Пит куда-то ушел, и я представления не имею, где он сейчас.

— Он тоже любит песенку про труп, выброшенный морем на берег?

Ее глаза расширились от изумления.

— Что это значит?

— Дженни Хольт, — коротко сказал я.

В голубых глазах промелькнул интерес.

— Любящая Дженни? Поэтому вы хотите видеть Пита?

— Если это определение относится к Дженни Хольт, то вы правы, — согласился я.

— Может, я в силах вам помочь? — спросила девушка. — Меня зовут Кэти Блисс, я сестра Пита.

— Рик Холман, — представился я. — Может, вы и сумеете мне помочь.

— Нам не удастся здесь спокойно поговорить. — Она на мгновение помрачнела, но тут же опять улыбнулась. — Заведение закроется через четверть часа. Мне еще надо проверить кассу, но это не займет много времени, а потом мы можем пойти ко мне и поговорить.

— Звучит заманчиво.

— Вот и прекрасно! — Она легко поднялась, ее движения были полны грации. — Хотите еще немного кофе?

— Нет, если у меня есть выбор, — ответил я и услышал в ответ негромкий смешок.

Как только часы начали отбивать полночь, две официантки засуетились, освобождая зал. Прием, которым они воспользовались, был прост и эффективен. Они ринулись энергично вытирать столы, не обращая внимания на посетителей. Покончив с этим делом, официантки начали переворачивать стулья; если же очередной стул оказывался занят, дамочки застывали подле него в угрожающих позах и затевали разговор о том, какая, мол, нынче наглая и несознательная публика пошла.

Верная своему слову, Кэти Блисс появилась около моего столика через десять минут после того, как последний посетитель покинул кафе. На плечи девушки было наброшено старенькое пальто, в правой руке она держала гитару.

— Теперь мы можем уйти. Одна из официанток присмотрит здесь.

С океана надвигался туман, но ночь была теплой. Мы неторопливо шли по улице. Миновав восемь кварталов, мы остановились перед трехэтажным зданием; некогда оно, наверное, выглядело элегантным, но с тех пор много воды утекло. Кэти отыскала в сумочке ключ.

Пол в холле был покрыт линолеумом шоколадного оттенка, такая же лестница вела наверх.

— Это наша с Питом общая берлога, — сказала Кэти, поднявшись на второй этаж и включив там свет. — Пит занимает нижний этаж, а я обитаю наверху и могу сколько душе угодно бренчать на гитаре. Мне здесь нравится.

Она положила гитару прямо на пол, скинула с плеч пальто и беззаботно швырнула его в кресло.

— Располагайтесь, Рик. Ничего, если я буду вас так называть? Ненавижу формальности! Зовите меня просто Кэти.

— Ничего другого мне не остается, — проворчал я. — Глупо постоянно приговаривать «мисс Блисс» да «мисс Блисс».

Она легко рассмеялась.

— Я знаю! Каждый раз, когда меня так называют, это звучит словно прозвище звезды из местного борделя.

Я опустился на мягкую кушетку, которой было никак не меньше сорока лет.

— Хотите выпить? — поинтересовалась Кэти.