Картер Браун - Страх подкрался незаметно

Я понял, что в честном боксерском поединке мне не выстоять. Единственное, что мне оставалось, это застать спортсмена врасплох и применить какой-нибудь запрещенный прием. Сделав обманное движение, будто собираясь провести прямой в челюсть, я носком ботинка врезал Пете в точку как раз под правой коленкой. Вскрикнув от боли, Пете все же успел провести прямой удар, разбив мне нижнюю губу.

Забыв про губу, я стал теснить прихрамывающего, но все еще весьма верткого Пете к стенке амбара. Перехватив руку Пете, я постарался ударить его головой о стену, но получил такой апперкот левой, что все звезды ночного неба разом вспыхнули перед моими глазами. Меня отбросило, и я упал.

— Дэнни!

Пошатываясь, я приподнялся, с трудом встал на ноги и увидел перед собой силуэт Марты.

— Дэнни! — позвала она. — Я нашла ваш револьвер! Вот он! Я убью этого гада!

— Не надо, — прохрипел я, выплюнув соленую слюну. — Кажется, я начинаю входить во вкус.

Я медленно двинулся к Пете. Он все так же стоял у стены, опираясь на нее спиной и сохраняя равновесие на одной ноге. Я понял, что перевес сил теперь на моей стороне.

Пете, поджидая меня, продолжал молоть все тот же вздор, что и обычно. Я кинулся на него, но тут же ушел в сторону, чудом избежав чудовищного свинга, после которого я мог бы уже не подняться. Пете же, размахнувшись слишком сильно, потерял равновесие и стремительно понесся вслед за своим пустым ударом, навстречу земле. Мой же встречный удар коленом пришелся ему как раз в живот. Пете согнуло пополам. Закрепляя свой успех, ребром ладони я коротко врезал ему позади уха. Хрипнув, Пете рухнул на землю и затих.

Я прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на своем дыхании. Мне удалось его выровнять, но Марта тут же бросилась ко мне с объятиями.

— Дэнни! — зарыдала она, повиснув у меня на шее. — Я так испугалась! Это ужасно, что он хотел сделать со мной на сеновале! А потом он грозился меня убить!..

— Все... позади... — выдавил я, хватая ртом воздух. — Теперь уже все. Ваш отец знает правду. Это Хьюстон. Пете и Сильвия помогали ему. Они хотели отправить вас в психушку, но промахнулись... Пошли в дом. Скоро там будет лейтенант Грир.

— Дэнни! — Она прижалась ко мне. — Вы спасли меня! Спасли от Хьюстона и от Пете! Я никогда не забуду этого!

— Чек, — выдохнул я, — лучшее лекарство для больного детектива. Надо идти в дом, Марта. Вы идите, а я еще разок взгляну на своего приятеля.

— Да, — прошептала она, отстранившись. — Я поняла, Дэнни. Но я все равно отблагодарю вас так, как вы того заслуживаете...

Она направилась к выходу, а я подошел к Пете и с трудом опустился на колени. Перевернув Ринкмана на спину, я понял, что волноваться мне не о чем: хрящ за ухом человека — штука очень нежная и хрупкая...

Дверь открылась, и в кабинет вошла Фрэн Джордан с газетами в руках.

— Дэнни, вы еще помните дело Хэзлтона? — спросила она.

— Конечно, — ответил я. — Этой истории уже месяца три, но я никогда не забуду ее.

— Когда вы вернулись, я сразу ушла в отпуск и поэтому не знаю подробностей, — заметила она.

— На следующий день после того, как все закончилось, Гилберт Хэзлтон прислал мне чек на пять тысяч долларов, — сказал я. — А примерно через полтора месяца Марта, получив наследство, прислала чек на десять тысяч долларов. Благодаря этому мы смогли немного передохнуть.

— Так Хьюстон растратил часть наследства?

— Да, — кивнул я. — Около четверти миллиона. Он затеял бурение скважины, в которой не оказалось ничего, кроме пустоты. Деньги в буквальном смысле упали в яму. Но Марте все же досталось более полутора миллиона.

— Да, я читала об этом в газетах. Кажется, Хьюстона обвинили в убийстве?

— Обвинили. Сильвия Вест убедила судей в своей непричастности к преступлениям. По ее словам, она вообще ни о чем не догадывалась. Это, мол, Пете Ринкман переместил борова из одной клетки в другую. Он же выкопал труп и спрятал его в моем багажнике.

— А как закончилось дело о вашем наезде на того детектива? Помнится, вы тогда здорово плакались мне по телефону.

— Лейтенант Грир меня выручил. Узнав, как все было на самом деле, он принял мою версию гибели Толвара. Обвинение с меня было снято, и мы с Гриром даже подружились. — Я сделал паузу и недовольно проворчал: — Но я что-то не помню, когда это плакался вам по телефону!

— Значит, телефон был неисправен, — ответила Фрэн.

— А почему вы меня спрашиваете об этом? — заинтересовался я.

Фрэн бросила газету на мой стол. На первой странице я прочитал:

СЕГОДНЯ НОЧЬЮ СОСТОИТСЯ КАЗНЬ ГРЕГОРИ ХЬЮСТОНА.

Бегло просмотрев статью, я понял, что в ней описывается процесс над Хьюстоном. Новостью для меня явилось то, что Хьюстон схлопотал-таки электрический стул. На что я и надеялся еще при первой нашей встрече.

— Что ж, на мой сон это никак не повлияет, — пожал я плечами.

— На ваш сон может повлиять только блондинка с окружностью груди в девяносто шесть сантиметров, — с презрением заметила Фрэн.

Я задумчиво взглянул на нее.

— Рыженькие, между прочим, тоже в моем вкусе, — произнес я. — На вас блузка из мягкой ткани, и поэтому я не могу судить об истинных размерах вашей груди. По-моему, что-то около восьмидесяти сантиметров. А знаете, что? — Я поднялся и обошел письменный стол. — Мы сейчас снимем вашу блузку и проверим. Только вы не дышите так глубоко.

Ее кошачьи зеленоватые глаза сузились.

— Выбросьте это из головы! — фыркнула она и выбежала из кабинета.

Я вернулся за стол, закурил сигарету и стал просматривать остальные газеты. Везде сообщалось о Хьюстоне. Он стал героем дня.

Раздался телефонный звонок, и я поднял трубку.

— Мистер Бойд? — спросил женский голос.

— Я. А кто это?

— Дэнни! Это же я, Марта Хэзлтон.

— О, рад слышать! Как поживаете, мисс?

— Хочу попросить вас об одной услуге, — смущенно произнесла она. — Очень большой услуге.

Две услуги я ей уже оказал и подумал, что за десять тысяч можно оказать и третью.

— Если это в моих силах, — с готовностью сказал я.

— Спасибо, Дэнни. Знаете, мой отец сейчас в больнице.

— А что с ним?

— Коронарный тромбоз... Такие вот неприятности... Дэнни, дело в том, что сегодня у моей прислуги выходной день. Дома я совершенно одна. Вы в курсе того, что должно произойти сегодня в полночь?

— Вы о Хьюстоне? — спросил я.

— Да... — Она замялась. — Знаете, Дэнни, я очень много думала обо всем этом и чувствую себя просто ужасно. Не уверена, что смогу одна пережить сегодняшнюю ночь. Не согласились бы вы составить мне компанию?

— О чем речь, конечно! Во сколько мне приехать?

— Для меня это так важно, Дэнни, — виноватым голосом сказала она. — В десять часов вас устроит?

— Буду ровно в десять.