Лоуренс Блок - Когда закроется священный наш кабак

— Еще и Херрера. Те его ребятишки в Пуэрто-Рико. Дрю поговорил с его адвокатом, а адвокат поговорил с Херрерой. Мы передали вот что: ты обвиняешься в краже, которую ты совершил, но может быть, и в убийстве. Но если ты рассказываешь правдивую историю, то получишь меньший срок и к тому же этот добрый мистер Тиллари оставит все в прошлом и будет каждый месяц посылать чек твоим ребятишкам и жене в Сэнтурс.

У барной стойки двое пожилых мужчин обсуждали бой между Луисом и Шмелингом — по-моему, их второй бой, когда Луис неторопливо избивал немецкого чемпиона. Один из стариков молотил воздух кулаками для пущей наглядности.

— Кто убил твою жену? — спросил я.

— Тот или другой. Если спросишь, что я думаю, то это — Круз. У него такие маленькие глаза-бусинки, когда смотришь в них — видишь перед собой убийцу.

— Когда ты видел его так близко?

— Когда они приходили ко мне домой. В тот первый раз, когда очищали от хлама подвал и чердак. Я говорил тебе, что они выносили для меня оттуда вещи?

— Говорил.

— Не во второй же раз, когда они меня обчистили.

Томми широко улыбнулся, но я продолжал пристально смотреть на него, и улыбка скоро погасла.

— На тебя работал Херрера, — сказал я. — Но ты никогда не встречался с Крузом.

— Круз тоже приходил, чтобы помочь.

— Ты никогда не говорил об этом прежде.

— Должен был, Мэтт. Или я как-то это выпустил. В любом случае, какое это имеет значение?

— Круз никогда не занимался физическим трудом, — ответил я. — Он не стал бы вытаскивать вещи. Когда ты мог рассмотреть его глаза?

— Господи Иисусе! Может быть, на фотографиях в газетах, может, у меня только возникло такое чувство, что я видел его. Оставь это, ладно? Какие бы у него ни были глаза, они больше ничего не видят.

— Кто убил ее, Томми?

— Эй, я разве не сказал, давай оставим эту тему.

— Ответь на мой вопрос.

— Я уже ответил на него.

— Ты убил ее, верно?

— Ты что, сошел с ума? И говори потише, ради бога. Тебя могут услышать.

— Ты убил свою жену.

— Круз убил ее, и Херрера в этом поклялся. Для тебя этого недостаточно? Твой чертов друг полицейский проверил мое алиби вдоль и поперек, словно мартышка, ищущая вшей. Я не мог ее убить.

— Конечно мог.

— Хм?

Вертящийся стул, вид из окна на Оулс-Хэд-парк. Запах пыли и перекрывающий его запах маленьких белых цветочков.

— Ландыш, — сказал я.

— Что?

— Вот как ты это сделал.

— О чем ты говоришь?

— Третий этаж, комната, где жила ее тетя. Я помню, что там пахло духами твоей жены. Я тогда подумал, что принес этот запах с собой, после того как побывал в ее спальне, но это не так. Твоя жена была наверху, я чувствовал запах ее духов. Вот почему меня удерживала та комната. Я чувствовал там ее присутствие, комната пыталась сказать мне что-то, а я не мог понять.

— Я не знаю, о чем ты говоришь. Знаешь, в чем дело, Мэтт? Ты немного пьян, вот и все. Ты сегодня проснешься и...

— Ты ушел из офиса в конце рабочего дня, рванул домой в Бэй-Ридж и уложил ее на третьем этаже. Что ты с ней сделал, накачал снотворным? Наверное, ты крепко связал ее, заткнул рот кляпом и оставил лежать без сознания. Потом ты рванул обратно в Манхэттен и пошел ужинать с Кэролин.

— Я не слушаю все это дерьмо.

— Херрера и Круз нарисовались около полуночи, так, как ты и устроил. Они думали, что грабят пустой дом. Твоя жена была спрятана на третьем этаже, а у них не было причин туда подниматься. Возможно, ты на всякий случай закрыл дверь. Они взяли все, что хотели, и ушли домой, полагая, что это самый безопасный и легкий способ заработать деньги, который им когда-либо предоставлялся.

Я взял свой стакан. Когда я вспомнил, что мне его купил Тиллари, то хотел было поставить его на место, но решил, что это нелепо. Так же как деньги не знают своих владельцев, так и виски никогда не помнит, кто за него заплатил.

Я выпил.

— Через пару часов ты запрыгнул в свою машину, — продолжал я, — и снова рванул в Бэй-Ридж. Может, ты что-то подсыпал в выпивку Кэролин, чтобы она вырубилась. Тебе нужен был только один час — полтора, а в твоем алиби достаточно места, чтобы найти лишних девяносто минут. Дорога не заняла у тебя много времени, только не в это время суток. Никто не видел, как ты подъехал. Тебе нужно было только подняться на третий этаж, снести свою жену вниз по лестнице, зарезать ее, избавиться от ножа и вернуться назад. Вот как ты сделал это, Томми. Верно?

— В тебе полно дерьма, ты это знаешь?

— Скажи мне, что не убивал ее.

— Я уже говорил тебе.

— Скажи снова.

— Я не убивал ее, Мэтт. Я никого не убивал.

— Еще раз.

— Да что с тобой? Я не убивал ее. Господи, ты помог мне доказать это, а теперь пытаешься все исказить и свалить на меня. Клянусь Богом, я не убивал ее.

— Я тебе не верю.

Мужчина у барной стойки говорил о Роки Марсиано. Это был самый лучший боец из всех живущих, говорил он. Он не был симпатичным, не был популярным, но, что забавно, всегда стоял на ногах к концу боя, а его соперник — нет.

— О Господи, — сказал Томми.

Он закрыл глаза и положил голову на руки, глубоко вздохнул, потом поднял глаза и сказал:

— Знаешь, что забавно в моем случае? По телефону я такой же замечательный торговец, как Марсиано — боец. Я самый лучший, насколько хватает воображения. Я мог бы продать песок арабам, я мог бы продать снег зимой. Но лицом к лицу ничего не выходит. Если бы не телефон, я бы с трудом смог зарабатывать на жизнь. Ты понимаешь почему?

— Скажи мне.

— Клянусь, не знаю. Думаю, дело в моем лице, в складках вокруг глаз и рта. Яне знаю. По телефону я легко убеждаю. Я разговариваю с незнакомцем, я не знаю, кто он и как выглядит, а он не видит меня. А лицом к лицу или с тем, кто меня знает, совсем другая история, — он взглянул на меня, но избегал смотреть в глаза. — Если бы мы говорили по телефону, ты бы купился на все, что я тебе говорю.

— Возможно.

— Это, черт возьми, точно. Слово за слово, и ты бы купился абсолютно на все. Мэтт, поддавшись твоей логике, я говорю, что я убил ее. Это был несчастный случай, импульс, мы оба были расстроены из-за ограбления, у меня и так были проблемы и...

— Ты все спланировал, Томми. Все было просчитано и спланировано.

— Вся эта история, которую ты рассказал, то, как ты все это выяснил, — ты ничего не сможешь доказать.

Я ничего не ответил.

— И ты помог мне, не забудь об этом.

— Не забуду.

— И я за это не сяду, с твоей помощью или без нее, Мэтт. Дело не дойдет до суда. А если и дойдет, то я его выиграю. Все, что у тебя есть, — бред. И знаешь что?

— Что?

— Все, что мы наговорили сегодня, — это пьяная болтовня, твоя выпивка и моя выпивка, две бутылки виски поговорили друг с другом. Вот и все. Придет утро, мы забудем все, что было сказано этой ночью. Я никого не убивал, ты ничего подобного не говорил, все круто, а мы по-прежнему приятели. Верно? Верно?