Сергей Чебаненко - Караул под «ёлочкой»

Контрразведчик любил планировать операции так, чтобы рассчитать их с почти математической точностью. Чтобы заранее предусмотреть практически все, нужно было учесть множество факторов, в том числе и неизвестных, учесть случайности и неожиданности, предусмотреть все возможные опасности. В итоге получалось уравнение со многими неизвестными, но благодаря своему уму и логике, Контрразведчик уже не однажды решал такие уравнения. Руководство контрразведки каждый раз удивленно пожимало плечами, когда он излагал результаты очередной разработки — у многих не укладывалось в голове, как он мог так тонко и умело вычислить очередного врага, сорвать продуманные на десять ходов вперед планы иностранных разведок. В управлении контрразведки его считали баловнем судьбы и везунчиком, завидовали и даже немного опасались. Он не обращал на болтовню за спиной никакого внимания, старался избегать аппаратных интриг и по-прежнему ставил в работе на тройку проверенных лошадей — логику, интуицию и разумное упрямство.

…Через полчаса, набросав на листе бумаги общий план операции, Контрразведчик вызвал к себе сотрудников службы наружного наблюдения и, скользнув придирчивым взглядом по пятерым переодетым в гражданскую одежду офицерам, сказал:

— Ребята, лейтенанта Макарьева, надеюсь, в лицо все знаете? Герой минувшей бурной ночи… Ну, так вот с этой минуты будете поочередно его водить. Круглые сутки. Следить за каждым шагом. Нужно негласно и незаметно обеспечить его полную безопасность. Имейте в виду, что одновременно с вами за Макарьевым может вести слежку еще кто-то… Вот этот «кто-то», в конечном итоге, нам и нужен. Ясно?

1 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка. Командный пункт.

Макарьев легко взлетел по лестнице на третий этаж здания монтажно-испытательного корпуса, пересек небольшой коридорчик, свернул направо и оказался перед обшитой металлическим листом широкой дверью. Над дверью прямо на поверхности стены большими синими буквами была сделана аккуратная надпись: «Командный пункт». Слева от двери чуть выступала из косяка черная пуговка звонка. Антон секунду помедлил, собираясь с духом, и резко нажал указательным пальцем на кнопку.

Несколько томительно долгих секунд из-за двери не было слышно ни звука. Потом, наконец, гулко забухали по металлическому полу чьи-то размеренные шаги, послышалось раздраженное невнятное бормотание. Заскрежетала щеколда и в проеме приоткрывшейся двери появилась прыщавая физиономия в поношенной солдатской панаме. На левой щеке часового предательски розовело большое пятно пролежня.

— Спишь, дежурный? — весело хохотнул Антон и укоризненно погрозил пальцем. — Солдат спит, а служба идет?

— Здравия желаю, товарищ лейтенант, — часовой приложил титанические усилия, чтобы подавить зевок. — Никак нет, не сплю.

— Ну-ну, — скептически покачал головой Макарьев. — Вот что, дружище, вызови-ка мне ефрейтора Соронину.

— Слушаюсь, — часовой отступил на шаг от двери. — Только вам, товарищ лейтенант, придется здесь подождать. Такой у нас порядок.

— Порядок есть порядок, — безропотно согласился Макарьев. — Я со своим уставом в чужой монастырь не хожу. Только ты уж давай побыстрей, ладно?

— Одна нога здесь, другая там, — солдат растянул губы в ухмылке и прикрыл дверь. Было слышно, как он, напевая что-то себе под нос, удаляется в глубь коридора.

Ждать действительно пришлось недолго. Не прошло и минуты, как за дверью вновь послышались шаги. Только теперь это был не звук грохочущих по металлическим перекрытиям тяжелых солдатских

Караул под «ёлочкой» ботинок, а легкий и стремительный перестук туфелек на каблучках.

«Звенящие каблучки таинственной незнакомки», — с усмешкой подумал Антон.

Щеколда звонко лязгнула, дверь приоткрылась и в коридор выглянула коротко стриженная женская головка. Длинные черные ресницы удивленно взметнулись вверх, и в следующее мгновение Макарьева поглотила бездонная глубина двух ясно-голубых озер. Сердце лейтенанта стремительно ухнуло вниз, в открывшийся вдруг бездонный колодец, а лицо сделалось застывшим, бумажно-деревянным, похожим на безжизненную карнавальную маску. Что-то огромное, плотное и невидимое сжало грудь, и Антон почувствовал, что просто не может дышать.

Девушка тем временем полностью открыла двери и шагнула в коридор. Зеленая военная рубашка и такого же цвета юбка сидели на ней удивительно ладно и подчеркивали стройность и хрупкость ее фигурки.

— Это вы хотели меня видеть, товарищ лейтенант?

— Я? — Макарьев услышал свой сдавленный и испуганный голос откуда-то издалека. — Д-да… Я…

Ему показалось, что узкий коридор вдруг стремительно расширился, стены закачались и разъехались в стороны, открывая над головой высокую синь небес.

Антон, наконец, сделал судорожный вдох и закашлялся. Кровь мгновенно ударила ему в лицо.

— Извините… Здесь так пыльно…

— Пыльно? — в голубых глазах-озерах мелькнули озорные искорки.

— Я к вам по важному делу, — нашелся, наконец, красный, как рак, Макарьев.

— Конечно, по делу, — девушка понимающе улыбнулась и с легкой иронией добавила:

— По всему Байконуру уже два дня только и разговоров, что о страшно героическом и страшно деловом лейтенанте Макарьеве.

— Э… — Антон почувствовал себя полностью раздавленным. — Вас, наверное, Пашка Голубев успел предупредить, что я зайду, да?

— Ну, что вы, товарищ лейтенант, — Ульяна рассмеялась. — Чтобы замначальника роты связи Голубев разглашал большую военную тайну? Нет, у нас, товарищ лейтенант, свои собственные источники информации.

— К-ха… — Антон снова поперхнулся воздухом, но быстро овладел собой:

— И о чем же, интересно, вас проинформировали ваши источники?

— О чем? — переспросила девушка и пожала худенькими плечиками.

— Конечно, о том, что героический лейтенант Макарьев продолжает свою такую нужную Родине службу. Позавчера ночью он в одиночку разгромил целую банду душманов, — в ее словах прозвучала уже не скрываемая насмешка. — А сегодня он пытается поймать их сообщника-шпиона. Правильно?

— Правильно, — Антон машинально кивнул, но тут же спохватился:

— Ну, не то, чтобы шпиона…

— Именно шпиона, — решительно прервала его Ульяна. — Давайте называть вещи своими именами.

Она окинула Макарьева иронично — оценивающим взглядом и продолжала:

— Но вы избрали не самое лучшее время для визита, товарищ лейтенант. Во-первых, я сейчас занята на испытательных работах. Во-вторых, кто же беседует на такие темы в коридоре? Нас вполне могут подслушивать!

Она заговорщицки подмигнула Антону и засмеялась. Смех у нее был тихий и приятный.