Эд Макбейн - Пропала невеста. Вкус крови

Я ехал с черепашьей скоростью, наполовину прикрыв глаза - слепящий свет рекламы причинял им нестерпимую боль. Я потерял счет времени и толком не знал, как и когда добрался до дома. Помнил лишь, что, оказавшись в своих апартаментах, сразу же, не раздеваясь, рухнул в постель. Я заснул сном мертвеца, от которого мало чем отличался.

Утром следующего дня меня разбудило дребезжание телефона. Звонил Джонни.

- Слушай, - сказал он, - я сейчас разговаривал с Гастингсом. Он, как и прежде, считает, что ключевой фигурой во всех последних событиях является Кэллоувей. Ему удалось убедить окружного прокурора поговорить с ним. Трусоватый не только постарается выяснить некоторые обстоятельства убийства Хэннинга, но и обещал ответить категорическим «нет» на угрозы, содержащиеся в письме Кэллоувея.

- Понятно, - протянул я, - хотя в его решимость плохо верится. Ты сам слышал, как он популярно объяснил нам, что именно от Кэллоувея зависит распределение руководящих постов в округе. Но это его проблемы, а ты лучше скажи, какое отношение к ним имею я?

- Роки, я тоже не верю, что у него хватит смелости перечить Кэллоувею. Слишком сильно дрожит он за свое место, - согласился со мной Джонни. - Гастингс предложил мне присутствовать при его разговоре с Кэллоувеем, поскольку расследованием убийства Хэннинга занимается мой отдел. Он сказал, что не будет возражать, если придешь и ты. Что ты об этом думаешь?

- В какое время и где состоится разговор?

- Звонить они будут в десять, из офиса Уайна, но ты приходи чуть раньше.

- Ладно, Джонни, буду около половины десятого.

Утро было холодным и ясным, я выспался, и жизнь казалась прекрасной.

Несмотря на всю грязь и мерзость нескончаемой цепи преступлений, ежедневно совершаемых в Манхэттене, я не представляю, что смогу жить в каком-нибудь ином месте. Или умереть, подумал я, вспомнив о Хэннинге. Он жил, балансируя на грани закона, и кто-то - а в скором времени станет известно кто - воткнул ему под ребро перо, нанес мастерский удар, насквозь пронзив сердце. Я ломал голову над вопросом, как Хэннинг вписывался в общую картину, но так и не смог прийти ни к какому заключению. Я продолжал размышлять об этом и по пути в гараж. Что знал Хэннинг о людях или событиях, представлявших для кого-то смертельную угрозу? На кого у него имелся компромат? На Кэллоувея? Красотку Спунер? Безусловно, она тоже фигурировала в происходивших событиях, но какова была её роль в действительности? И каким образом в эту головоломную историю затесался Маурелли? Или Салтини номер два? А может быть, соучастником преступлений был ещё какой-то неизвестный мне головорез? Да, скорее всего так оно и было.

Не забывал я и о той информации, которую получил от Бенни в его гадючнике. Его последний вопрос глубоко запал мне в память: «Тебе дата ни о чём не говорит?» Судя по форме, в которой был задан вопрос, фактор времени играл немаловажную роль, но в чём она состояла, мне оставалось неясным долгое время. Осенило меня совершенно внезапно, когда я был уже в гараже и вставлял ключ в замок зажигания своего «кэдди». Вот оно что! Маленький толстый гомик был хитер, как лис. Выражаясь фигурально, он первым увидел гигантскую надпись на стене и, даже не зная, кто её автор, сразу понял её значение. Теперь я тоже знал, что там было написано, и будь я проклят, если в ближайшие часы не узнаю, чья рука выводила буквы. Устраиваясь за баранкой «кэдди», я чувствовал, что стремительно приближаюсь к разгадке. Чем больше я думал обо всех этих странных происшествиях, тем логичней казался мне ход моих мыслей. Да, наконец-то я взял след, с которого меня теперь уже не сбить.

Я миновал Уэст-сайдский проезд и спустя пять минут припарковал машину перед зданием окружной прокуратуры. Добрый старый Джонни! Он был уже там. Всегда в нужном месте и в нужное время. Я вылез из машины, захлопнул дверцу и вошел в здание.

- Доброе утро, Рок, - окликнул меня Джонни. Удобно расположившись на кожаном диване в вестибюле, он читал газету.

- Доброе утро, старый развратник! - дружелюбно ответил я. - Что это ты, как секретный агент, прячешься за газетой?

- Думал найти в ней что-нибудь полезное, но потерпел неудачу. Что новенького?

- Пусто, абсолютно никаких новостей, - не краснея, солгал я. - Трупов у тебя не прибавилось?

- Стало на одного больше. Но к нашим делам он отношения не имеет.

- Кто, если не секрет?

- Торговец поношенной одеждой. Его убили вчера ночью.

У меня екнуло сердце и похолодел низ живота.

- Его звали Айк Лейбович? - почти шепотом спросил я.

Аккуратно сложив газету, Джонни не спеша опустил её в карман:

- Ты читал утренние газеты, Рок?

- Нет, - непроизвольно вырвалось у меня. - А почему ты спрашиваешь?

- В таком случае ты ясновидящий, - сказал он, вперив в меня испытующий взгляд. - Иначе как бы ты мог узнать его имя и фамилию?

- Джонни, - сказал я, - боюсь, что я явился косвенной причиной его гибели. Он тоже участник событий, хотя и не догадывался об этом.

- Этот старьевщик? - спросил Джонни.

- Да. - Я рассказал об обмене костюмами, который произвели Хэннинг и Айк, а потом спросил: - На его теле не было следов пыток?

- Ты слишком много знаешь, Роки, - растягивая слова, задумчиво произнес Джонни. Эта фраза напомнила мне Марту Спунер. - Чертовски много. Когда-нибудь ты на этом свернешь себе шею.

Да, его мучили, хотели что-то узнать. Что тебе об этом известно?

- Они ищут маленькую красную книжечку. И могу поспорить, с Айком Лейбовичем разделались после убийства Хэннинга. Так?

- Я уже сказал - ты слишком много знаешь.

- Джонни, у меня предчувствие, нет, подозрение. Подозрение, основанное на фактах. Я не рискну поделиться им даже с тобой. Но если оно подтвердится, я зажарю эту мразь живьем, и его вопли донесутся до Западного побережья. А теперь я расскажу, что, на мой взгляд, случилось за последние часы. - Достав пачку «Лаки страйк», я протянул ему сигарету, но он, как всегда, закурил свою, с фильтром. - Негодяй, зарезавший Хэннинга, был с ним хорошо знаком. Он знал, что дорогая модная одежда была у того пунктиком, и, увидев на нем обноски, спросил, на какой помойке он их отыскал. Ничего не подозревающий Хэннинг ответил, что обменял их у Айка на свой хороший костюм. Возможно, он также сказал убийце, что по забывчивости вместе с костюмом оставил Айку бумажник с деньгами, а тот предположил, что там могла оказаться и красная книжечка. Убийце она была нужна позарез, и он предпринимал отчаянные попытки отыскать её. Думаю, он знал, что жена похитила книжку у Хэннинга, но в принципе она могла вернуть её мужу до того, как её отправили к праотцам. Когда книжки не нашли ни у нее, ни у Хэннинга, убийца отправился прямым ходом к Айку и там учинил допрос с пристрастием, хотя на успех особенно не рассчитывал. Айк, видимо, так и не понял, за что его мучают. Он стал случайной жертвой. Нравится тебе ход моих мыслей?