Вадим Голубев - Терпкий вкус крови. Триллеры

© Вадим Голубев, 2016

ISBN 978-5-4483-1574-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рыбак, отправившийся на горную речку за пресноводной рыбой, нашел это тело случайно. Убитая – женщина лет тридцати была сброшена в расщелину среди скал.

Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть наступила в результате вскрытия сонной артерии жертвы острым металлическим предметом. Кроме того, с потерпевшей совершили половой акт уже во время агонии, когда из перерезанного горла фонтаном била кровь.

Даже в патриархальном Приморье случаи изнасилования последнее время – не редкость. Гораздо реже изнасилованных убивают. Еще реже случается, когда в мертвом теле практически отсутствует кровь.

Личность убитой удалось установить довольно быстро. Ею оказалась 32-летняя Галина Некрасова, временно не работавшая, в прошлом – экономист. Соседи и подруги Галины заявили, что женщину мало заботило положение, в котором она оказалась после сокращения ее должности в одной из небольших фирм. Галина знакомилась с мужчинами «демонической» внешности, пропадала с ними на день-два, затем возвращалась усталая, но довольная и, отдохнув денек, вновь выходила на охоту. Поэтому ее очередному исчезновению никто не придал значения. Вместе с тем, показанные свидетелям фотографии уже отбывших сроки наказания местных насильников и лиц, находящихся в федеральном розыске за это преступление, результатов не дали.

Искавшие убийцу и насильника следователи тогда еще не знали, что расследуемое ими преступление имеет 20-летнюю историю.

В затерянных в донецких степях городке Шахтерске жила семья Юрленко. Сын – Коля учился в школе. Родители, как подавляющее большинство жителей, работали на шахте. Когда Коле исполнилось 12 лет, он почувствовал, что между отцом и матерью творится что-то неладное. С широкой супружеской кровати мать почему-то переместилась на маленький диванчик и спала там отдельно. На недоуменный вопрос сына: «Почему?» – она лишь раздраженно махнула рукой.

Юрленко-старший после этого ушел в загул, о котором говорил весь город. Он принялся «крутить любовь» с местными алкоголичками, готовыми на все за бутылку дешевого вина.

В один из погожих майских дней отец привел во двор очередную знакомую – бомжиху по имени Валентина. Уединившись в сарае, «сладкая парочка» зазвенела стаканами. Неоднократно до этого следивший за отцовскими утехами Коля подкрался к постройке и прильнул глазом к щели в досках. Мальчик видел, как осушив стакан вина, бомжиха сняла не первой свежести трусики и повесила их на вбитый в стену гвоздь, лихо обхватив ногами таз отца, заизвивалась на нем. Кончив, Валентина соскользнула с Юрленко-старшего.

– Не хочу больше! – прошамкала она.

– Я еще не кончил! – гневно произнес тот. – Лезь назад!

– Да пошел ты, урод! – попыталась вырваться из объятий Валентина.

– Сука! Ты будешь делать все, что тебе прикажут! – отец выдернул из подставки с инструментом остро заточенный нож и приставил его к горлу женщины.

Та с визгом забилась и напоролась на лезвие.

Коля видел, как из раны хлынула кровь, а бомжиха захрипела, закатив глаза. Отец, не обращая внимания на агонию, со сладострастными стонами насадил на себя Валентину. Внезапно шахтер насторожился. Прервав половой акт, он выскочил из сарая и схватил Колю за шиворот:

– Подглядывал, гаденыш?

Юрленко-старший втащил сына в сарай и ткнул лицом в кровавую рану. «Лижи кровь, тварь! А то я тебе „репу“ снесу!» – приказал он, сн. Мальчик заработал языком, втягивая в себя еще теплую солоноватую жидкость. Внезапно страх сменило состояние легкого опьянения. В этот момент отец пинком вышвырнул Колю из сарая.

– Подъем, крыса! – пнул он Валентину и только тогда понял, что женщина мертва.

Засунув труп в старый мешок из-под картофеля, шахтер закопал тело на огороде. Его задержали по «горячим следам». Кто-то из соседей видел, как Юрленко-старший «хоронил» труп, и донес в милицию. Учитывая деликатность дела, следователи не стали допрашивать Колю. Отца осудили за убийство по неосторожности и отправили отбывать наказание тоже на шахту, только на север необъятной в те годы страны.

Через месяц после суда уставшая от слухов и кривотолков мать нашла работу на одной из сибирских шахт и поменяла с сыном место жительства.

Юрленко-старший сгинул в колонии – оттуда написали, что погиб в результате взрыва метана. А Колю с того самого памятного дня преследовало воспоминание: неестественно выгнутая шея, рана на ней и терпкий, солоноватый вкус крови.

После службы в армии Николай пошел работать на шахту, поступив одновременно на заочное отделение Горного института. В годы его учебы незаметно догорела от рака мать.

– Совсем один ты, сынок, остался. Жениться тебе надо! – сказала она перед смертью.

Жениться Николай был не прочь. Да только предмет его влюбленности еще со школы – Таня поспешила выйти замуж. Валера – ее муж, когда началась приватизация государственной собственности, много чего нахапал. Колю, ставшего с годами Николаем Сергеевичем, Валера держал как хорошего специалиста, неплохо и своевременно платил ему. Николай Сергеевич, молча, ненавидел «благодетеля» за то, что тот опередил с Таней, и тайно желал ему смерти. Ждать пришлось недолго – тихо подобравшаяся к Валере лучевая болезнь быстро загнала его в гроб.

Спустя сорок дней после валериных похорон Таня сама пришла в квартиру Николая Сергеевича.

– Не могу оставаться на вилле, – сказала она. – Мне там все противно!

– Выходи за меня замуж! – выпалил вдруг Юрленко и заговорил еще что-то о своей любви.

– Извини, Коля, но я тебя никогда не любила, – прервала его Таня. – Другом ты всегда был прекрасным, а в постели я не могу даже нас представить…

– Постой! Так быть не может! Я столько лет тебя ждал! – потянул ее к себе Юрленко.

– Не надо! – оттолкнула его вдова и направилась в прихожую.

Перед глазами Николая Сергеевича закрутились, словно в калейдоскопе, картинки из его детства и остановились на валином трупе и окровавленной ране. Не отдавая себе отчета, он взял со стола нож для резки бумаги и воткнул его в горло пытавшейся открыть замок вдове. Та, брызнув фонтанчиком крови, повалилась на пол. Юрленко бросился на бившуюся в агонии Таню, впился губами в рану и принялся втягивать в себя еще горячую кровь. Его охватило вожделение, и он овладел умирающей.

Ночью Николай вывез тело и, упаковав его в набитый камнями мешок, столкнул в отработанную шахту, еще при коммунистах заполненную водой.