Вадим Голубев - Терпкий вкус крови. Триллеры

Юрленко немного «потаскали» по поводу внезапного исчезновения вдовы, но потом оставили в покое. Он продал свое имущество и навсегда покинул Сибирь.

Николай Сергеевич купил себе небольшой домик в горах, на полпути между крупным портовым городом и местом, где он работал механиком – одной из шахт Приморского угольного бассейна. Оттуда открывался прекрасный вид на Японское море и долину реки Сучан.

Как только дом был приведен в порядок, Юрленко вышел на промысел. Ирина сама с ним заговорила. Николай Сергеевич сразу понял, что имеет дело с сексуально неудовлетворенной, жаждущей новых ощущений искательницей приключений. Она без колебаний согласилась отдохнуть с новым знакомым в романтическом местечке. На подержанной японской машине они быстро доехали до жилья Юрленко. Он оставил даму на балконе полюбоваться видами и принялся открывать шампанское.

– Как прекрасно! Такое чудесное место и шампанское! – положила Ирина руки на плечи Юрленко, подставляя губы для поцелуя.

Она ждала этих поцелуев и ласк, ждала того, что столь нежно вошло в нее. Впадая в сладкое забытье, Ирина не услышала щелчка, с которым выбросилось лезвие ножа. Она даже не почувствовала сделанного на ее горле надреза и жадных губ, прильнувших к ране…

Юрленко встал на рассвете. Он присыпал тело камнями в одном из горных ущелий и, как ни в чем не бывало, отправился на работу.

В поисках жертв Николай Сергеевич колесил по барам и ресторанам. Он не заходил дважды в одно и то же заведение, чтобы не быть опознанным персоналом. Видя призывно поглядывающую на мужчин одинокую даму, Юрленко присаживался рядом с ней и заводил разговор. Искательницы приключений быстро «западали» на высокого, хорошо одетого молодого мужчину, щедрость, с которой он заказывал им дорогие напитки, расплачивался с официантами и барменами. Потом они «балдели» от красот открывавшихся с балконов уютного домика. Дальше все шло по обкатанному сценарию: шампанское, поцелуи, постель, удар ножом в горло впадающей в оргазм женщины, бьющая фонтаном кровь, возбуждение от ее вида, секс с извивающейся в предсмертных судорогах несчастной. После следовало сожжение одежды и сумочки убитой в печке, вывоз мертвого тела в какое-нибудь ущелье. Единственным, что сохранял Юрленко, были паспорта его жертв. Он любил разглядывать их фотографии. Кроме того, в тайнике Николай Сергеевич хранил снятые с убитых украшения – опасался, что по ним смогут определить личности погибших и выйти на него.

В тот вечер Юрленко познакомился с двумя подругами. Они ему очень понравились. Женя и Вероника отказались ехать в гости поодиночке. Однако Николая Сергеевича это не смутило. Он решил «побаловаться» с одной, а другую оставить в резерве. На тот случай, если будет лень ехать за очередной жертвой. Юрленко решил начать с блондинки Жени, усиленно подпаивая брюнетку Веронику. Та, действительно, ненадолго «сломалась» и вздремнула на диване в гостиной. Проснувшись среди ночи, женщина решила узнать: где подруга? В спальне на втором этаже она увидела жуткую картину. Бездыханная Женя лежала на покрытой клеенкой кровати, а новый знакомый, вставив шланг в рану на ее шее, цедил кровь в большую пивную кружку. Встрепенувшись от крика Вероники, он сделал к ней несколько резких шагов. Женщина схватила пустую бутылку из-под шампанского и обрушила ее на голову Юрленко. Тот со стоном осел, а Вероника, вооружившись тяжелым напольным подсвечником принялась, не помня себя, колотить Юрленко. Женщина лупила его, пока он не затих, свернувшись на полу. Вероника выбежала из дома и сломя голову побежала от страшного места. На пересечении дорог стояла полицейская машина, рядом с ней курили два патрульных.

– Я сейчас человека убила! – выпалила она.

– Поедем, посмотрим, – принял решение, выслушав ее рассказ, старший наряда. – Дорога упирается в этот участок, других выездов отсюда нет. Никуда он не денется.

Перегородив машиной дорогу на одном из поворотов неподалеку от дома Юрленко, милиционеры стали ждать вызванного подкрепления из РОВД. Внезапно послышалось надсадное урчание мотора, и из-за поворота выехал «жигуль» Николая Сергеевича, едва не врезавшись в милицейскую машину.

– Проверка! Выйти из транспортного средства! – навели автоматы на резко затормозившего водителя милиционеры. – Предъявите ваши водительские права! Паспорт, другие документы имеются? Откройте багажник!

– Да Юрленко – я, местный житель. Вот – права. Мне к врачу надо… – еле ворочая языком, сказал вылезжий из машины, покрытый синяками и ссадинами Николай Сергеевич.

– Открыть багажник! Немедленно! – приказал милиционер.

В багажнике лежала мертвая, завернутая в пластик Женя.

Николай Сергеевич не запирался. Он рассказал обо всем, показал места «захоронения» своих пяти жертв, тайники, где он прятал паспорта и украшения убитых им женщин. Юрленко не чувствовал ни страха, ни угрызений совести. Просто, он понимал, что игра проиграна.

– Я всегда считал женщин виноватыми передо мной, – заявил Юрленко на допросе. – Уступи мать бурному темпераменту отца – он бы не погиб на зоне. А моя жизнь сложилась бы иначе. Хотя бы потому, что я бы не узнал вкуса крови. Не предай меня Таня, – моя жизнь сложилась бы по-другому. Может быть, создав с ней нормальную семью, я забыл бы вкус крови. Вероятно, я не чувствовал бы себя ущемленным женщинами, их коварством, вероломством, стяжательством. Человеческую кровь можно заменить кровью животных… Чем заменить чувство униженного достоинства? Тем, что отбираешь достоинство у поверженного противника. Отбираешь вместе с жизнью. При этом осуществляешь с ним, то есть с ней, половой акт и пьешь ее кровь. Она умирает и ничего не может поделать… С такими ощущениями мало что может сравниться. Впрочем, вам этого не понять!

Ночью, свив из наложенных на него бинтов удавку, он повесился на спинке койки.

– Столько народа в камере, а никто не видел и не слышал, как у вас под боком человек удавился? – недоверчиво спросил у подследственных сотрудник СИЗО, когда выносили тело Юрленко.

– Да разве это – человек? – вырвалось у кого-то из сокамерников.

На этот ветхий 3-этажный дом в центре города подрядчики давно точили зубы. На его месте можно было возвести элитное жилье или офисное здание. Оно быстро бы окупило расходы на строительство, переселение жильцов-коммунальщиков в дешевые квартиры в новостройках, снос развалюхи. Правда, жители дома – в большинстве своем пенсионеры или алкоголики – никак не хотели уезжать с насиженных мест, где многие провели всю свою жизнь. Их не прельщали ни получение нового чистого жилища, ни посулы строительных фирм полностью оплатить переезд.