Эд Макбейн - Пропала невеста. Вкус крови

- Я слишком молод для сигар - только сигареты.

Он рассмеялся, как заправский комик. Пока он ещё не догадывался, что скоро ему будет не до смеха.

- У вас редкое чувство юмора, - сказал он, справившись наконец с кудахтаньем, заменявшим ему смех. - А теперь к делу. Так что вас привело ко мне?

- Я уже объяснил вашей секретарше, мистер Кэллоувей, что расследую дело об убийстве, которое, по всей видимости, непосредственно связано с подпольным сбытом наркотиков. Поскольку вы сами активно боретесь с преступлениями подобного рода, я полагал…

- Вы абсолютно правы! - прервал он меня. Его голос переполняли эмоции. Я подумал, что сейчас на его физиономии от избытка чувств лопнет ещё несколько кровеносных сосудиков. - Наркотики - бич современного человечества, - высокопарно заявил он, - и я тоже - вы это должны знать - одно время предавался этому пороку. - Его лицо потемнело от гнева. Затем гнев уступил место печали, когда он начал рассказывать о своей семейной трагедии. - Это пагубное пристрастие стоило жизни моей дочери. Она умерла восемь лет назад.

Прохвост производил впечатление совершенно искреннего человека, что, признаться, привело меня в некоторое замешательство. Ведь в моих руках имелись неопровержимые доказательства, что в подпольной торговле морфием и героином он был в Манхэттене фигурой номер один. Перед моими глазами стояли пирамидки ящиков и картонных коробок с белой отравой, хранящиеся в подвале его особняка в Бронксе. Однако он не знал, что для меня это не было тайной. Пока не знал.

- Вы были знакомы с Мэри Хэннинг? - спросил я. Возможно, я ошибался, но мне показалось, что я попал в десятку. Не уверен, прочел я в его глазах страх или это было что-то другое, однако в любом случае мой вопрос не оставил его равнодушным.

- Как же, конечно, - произнес он, запинаясь, - её выловили из Ист-Ривер, я не ошибаюсь? Коронер утверждает, что она покончила с собой.

- Правильно, из Ист-Ривер, - согласился я. - Только самоубийства не было. Её утопили.

Судя по его виду, мои слова поразили его, как удар грома.

- Но в газетах писали… - прошептал он.

- Да, я знаю. Сегодня в вечерних выпусках будет другая версия. Факт убийства не вызывает сомнений.

- Бедная Мэри! - скорбным голосом произнес он. - Кэрол всё время твердила ей, что Тоби Хэннинг не доведет её до добра. Вы, конечно, знаете Тоби Хэннинга?

- Да, я был знаком с ним. Его тоже больше нет в живых. - По выражению лица, по тому, как ещё ниже опустились его отвислые щеки, можно было с уверенностью утверждать, что о смерти Хэннинга ему известно не было. «Странно, - подумал я, - что информация о нем ещё не попала в газеты».

- Мистер Кэллоувей, - спросил я, - насколько хорошо вы знакомы с окружным прокурором?

- Я встречаюсь с ним время от времени, но наши беседы не выходят за рамки общественных дел. Юридических вопросов мы не касаемся. Почему вас интересуют мои отношения с ним?

- Но вас двоих связывают и другие дела?

- Нет. Сам я юрист, специализирующийся на инвестициях в недвижимость. В моей работе у меня не было причин обращаться к прокурору.

- Что вы можете сказать о Гастингсе?

Я внимательно наблюдал за ним, но выражение его лица не изменилось.

- До недавнего времени он был моим помощником, и я весьма благодарен ему за одну услугу, которую он мне оказал - он спас меня от смерти. Точнее, от самоубийства, - просто добавил он. - Однако что означает этот допрос?

- Я был в кабинете Гарри Уайна сегодня в десять утра, - сказал я, но мои слова не произвели на него ни малейшего впечатления.

Он лишь недоуменно глянул на меня:

- Вы полагаете, это должно для меня что-то значить?

- Будь я проклят, если это не так. - Мне уже осточертела игра в кошки-мышки. - Давай кончим дешевый треп и потолкуем по сути.

- Знаете, мистер Стил, - он шумно выдохнул, - я не привык к подобным разговорам с посетителями. - Его лицо приняло раздраженное выражение, и он молча уставился на меня.

К этому моменту я успел забыть о высоком гарвардском стиле и вновь вернулся к уличному жаргону.

- Нет, вы только подумайте, - с убийственным сарказмом сказал я, - этот недоносок не привык к подобным разговорам! Других фраеров ты запугал до смерти хотя кое-кто из них и впрямь полагает, что ты ведешь крестовый поход против наркоты. - Я сделал паузу, чтобы мое сердце немного успокоилось и кровь перестала стучать в висках. Я был настолько взбешен, что запросто мог легонько придушить двуличного мерзавца, чтобы тот под страхом смерти выложил всю правду. Однако в данной ситуации насилие исключалось, требовалось мягкое деликатное обращение. Я заговорил снова: - Не пудри мне мозги, ублюдок, будто не понимаешь, почему я сказал, что был у Гарри Уайна сегодня утром.

- Я не имею ни малейшего понятия, о чём вы говорите, и даже не совсем уверен, знаете ли вы это сами. - На его лице была смесь негодования и недоумения.

- Тогда я постараюсь тебе растолковать. Ты требуешь от окружного прокурора, чтобы он не трогал твоих подельников. У тебя огромные связи среди нью-йоркских политиканов, благодаря чему ты сумел подмять под себя других рэкетиров. Для тех, кто в тебе не разобрался, ты борец с людскими пороками, но меня этим ханжеством тебе провести не удастся. Для меня ты - лицемерный, двуличный…

- Замолчите! - почти прошептал он, хотя в его голосе зазвучали металлические нотки. - Вы, должно быть, сошли с ума! Со мной, Стил, ещё никто так не разговаривал. Теперь я тоже скажу вам несколько слов, а потом вы немедленно уберетесь отсюда, пока вас не вышвырнули силой.

Все время, пока он говорил, его лицо не переставало Раздуваться, как лягушка в детской сказке, и я подумал, что он может лопнуть в любую минуту.

- Это ты меня вышвырнешь? - с нескрываемой иронией спросил я. - Или твоя полевая мышь? - Я мотнул головой в сторону приемной, где сидела мисс Эванс. - Или где-то здесь притаилась армия вышибал?

Хмурое облачко на лице Кэллоувея быстро превращалось в грозовую тучу.

- Стил, я всегда отличался терпением, - сказал он прежним негромким голосом, в котором звучали металл и ненависть. - Но есть предел и ему, и вы переступили его. Я не имею дел рэкетирами, кем бы они не являлись. Попробуйте понять это своей тупой башкой. Я никогда не говорил с окружным прокурором о каком-либо конкретном лице или лицах, связанных с уголовным миром. - Он предостерегающе поднял руку, заметив, что я собираюсь прервать его. - Помолчите! - приказал он на этот раз чуть громче. - Не знаю, чего вы добиваетесь, но если это очередная кампания с целью облить меня грязью накануне выборов, то знайте - я легко не сдаюсь. Я буду бороться с вами и теми мерзавцами, которых вы представляете, до последнего вздоха. А теперь отправляйтесь к ним и передайте - моя цель: передавить всех, кто погряз в наркобизнесе, как отвратительных ядовитых змей. И я этого добьюсь. Вам ясно? - Его голос снова понизился до полного шепота, а пухлые кулачки с такой силой сжали спинку стула, за которым он стоял, что побелели костяшки пальцев.