Фредерик Браун - Крутой детектив США. Выпуск 15

Сейф в кабинете был взломан, его содержимое разбросано по полу. Я был рад, что не хранил в нем документов о прошлых и текущих делах.

После их визита бутылка водки, стоящая на письменном столе, оказалась наполовину опорожненной.

Я снова нарушил железное правило не пить по утрам, потом в очередной раз попробовал привести в порядок свои мысли. У противников было несомненное преимущество передо мной — они знали, что им требуется, для меня же смысл происходящего оставался туманным. Возможно, правда, пришло мне в голову, им неизвестно, что нашу улицу обслуживает ленивый почтальон.

Спустившись на первый этаж, я зашел в небольшую лавчонку, расположенную прямо под моим кабинетом.

— Привет, Тони, — сказал я. — Почту уже приносили?

— Конечно. — Наклонившись, он достал из-под прилавка пачку писем, которые почтальон не удосужился разнести по этажам.

Пять писем было адресовано мне, четыре из них не содержали ничего, кроме счетов. Последнее было в дешевом конверте, который можно купить в любой аптеке. Оно было толстым и тяжелым, а надпись на конверте сделана женской рукой.

— Благодарю, — сказал я.

Вернувшись в кабинет, я бросил счета на пол, где они остались лежать вместе с другим хламом, и открыл последний конверт.

В него были вложены короткая записка, пятидесятидолларовая купюра и второй, меньшего размера конверт из плотной оберточной бумаги. На его обратной стороне была сургучная печать. Он напомнил мне тот конверт, который я видел мельком в сумочке миссис Люсьен. Я отложил его в сторону, положил поверх него пятьдесят баксов и приступил к чтению записки. Она начиналась с сути, без преамбулы:

«Мистер Йетс, вам пишет женщина, с которой вы разговаривали в кафе «Медвяная роса». Я тетка и опекунша Филипа Кордея, что вам наверняка хорошо известно. Я знаю с какой целью нанял вас Филип, и именно по этой причине пыталась уговорить вас отказаться от работы. Видимо, я предложила вам слишком мало…»

Открылась дверь. Я ощутил легкий запах духов и острое чувство опасности. Я не поднял голову — в этом не было смысла. Я был безоружен. Внезапно мне стало предельно ясно, что миссис Люсьен попала под автобус не случайно — кто-то её толкнул.

Я надеялся, что записка прольет свет на обстоятельства этого дела. Я продолжил чтение:

«Я не видела племянника два дня и не увижу до тех пор, пока не вернусь из Нью-Йорка в конце следующей недели. Мне известно, что вы находитесь с ним в постоянном контакте. Прошу вас передать ему второй конверт и сказать, что я разрешаю ему сломать печать. Надеюсь, после этого ваши услуги ему больше не потребуются. Взамен я уплачу вам вдвое больше того, что обещал он. Даю вам слово. Вкладываю в письмо пятьдесят долларов как свидетельство моих серьезных намерений. Дэниель Люсьен».

За моей спиной послышался голос:

— Мистер Йетс, я полагаю?

— Вы не ошиблись, сэр. Я к вашим услугам.

Я глянул вверх. Их было двое — один долговязый, другой намного ниже. Оба подстрижены на голливудский манер, в модных костюмах, с пушками в руках. Духами пахло от долговязого. У коротышки выглядывали изо рта щербатые зубы, и он беспрестанно подхихикивал без видимой причины. Прежде я не встречал ни того, ни другого.

Услышав мой вежливый ответ, он буквально зашелся от смеха. Высокий, которого я опасался в меньшей степени, видимо, не получил хорошего воспитания. У него были ненормально длинные руки, узловатые пальцы и безобразное лицо. Он процедил сквозь зубы:

— Соображаешь, падла, зачем мы пришли?

— За автографом?

Коротышка захихикал ещё веселее:

— Ты только подумай, Гарри, какой нам достался остроумный фраер. — Он подошел ближе к моему рабочему столу. — Мы не нашли ничего у тебя дома и здесь вытащили пустышку. Выходит, ты держишь всё при себе. Ну-ка, подними руки так, чтобы я их видел. Отлично, сейчас мы тебя немного пощупаем.

Его взгляд задержался на письме. Он взял его в руки и пробежал глазами. Потом, удовлетворенно хихикнув, сунул пятьдесят баксов в карман.

Встав за моей спиной, коротышка сломал сургучную печать второго конверта. Помолчав несколько минут, он негромко произнес:

— Ну и дела! — Он отступил на три шага в сторону и снова оказался в поле моего зрения. Его рука держала лист плотной бумаги с машинописным текстом и несколькими гербовыми печатями. — Нет, ты только подумай! — с некоторой укоризной сказал он своему напарнику.

Долговязый на несколько мгновений оторвал от меня взгляд и посмотрел на бумагу. Я заметил, что у него желтые глаза. Смешливый бандит отложил револьвер в сторону, достал позолоченную зажигалку и поднес её к документу. Вощеная бумага горела медленно, и зажигалкой ему пришлось чиркать дважды. Потом он сжег записку и оба конверта, а пепел растоптал на полу.

Не переставая хихикать, он обошел стол теперь уже с другой стороны. Тональность его смеха несколько изменилась, она нравилась мне меньше прежней. Я глянул на недопитую бутылку водки, и мне страстно захотелось сделать ещё хоть пару глотков. За окном шумела улица, слышались разноголосица гудков, редкие выхлопы отработанных автомобильных газов. В руке коротышка держал пистолет тридцать второго калибра. Судя по тому, как уверенно он с ним обращался, убивать людей ему было не впервой. Звук выстрела будет неотличим от автомобильного выхлопа. Я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

Коротышка бросил на напарника веселый взгляд, его глаза радостно искрились:

— Заводи машину, Гарри. Развернись к северу, но не отъезжай. Пусть мотор прогреется. Я буду минут через пять.

Гарри исчез, дверь за ним бесшумно закрылась. Коротышка теперь смеялся не переставая.

Я сказал:

— Пять минут? Зачем так тянуть?

Он едва не захлебнулся от смеха. Ситуация доставляла ему несказанное наслаждение.

— Мой девиз: истинный художник всегда выбирает оптимальный момент.

Негодяй, видимо, получил неплохое образование.

— Пожалуй, ты прав. Мне встать или можно сидя?

— Конечно, встань. — Он помахал револьвером.

Я поднялся.

— Теперь лучше. Такая гора мускулов способна коленями опрокинуть на стол. А теперь я спокоен.

Мысль о коленях не приходила мне в голову — я был слишком напуган. Маленький шанс был упущен безвозвратно. Я стоял, безвольно опустив руки на письменный стол и глядя на полупустую бутылку водки. Я сказал:

— Что ты с этого имеешь, кроме садистского удовлетворения?

— Баксы, мой милый, баксы. Это моя профессия. А теперь повернись и отойди от стола. Не хочу, чтобы меня внезапно сбили с ног.

— Понял, — ответил я.

Намерения предпринять последнюю отчаянную попытку я не оставлял, хотя, на мой взгляд, шансов на успех у меня не было. Слишком стремительной была реакция у бандита.