Фредерик Браун - Крутой детектив США. Выпуск 15

— Сегодня не приду точно. Можешь закрывать лавочку и катиться домой.

— Эй, минутку! — На мгновение в его голосе прозвучала сталь, обычная для адвокатов при разговоре с клиентами, но он быстро переменил тон: — Давай разговаривать, как цивилизованные люди, Йетс. Ты знаешь, человек с моими связями может обеспечить тебя клиентурой до конца дней.

— С комиссионными в твою пользу?

— Не без этого. — Он коротко хохотнул. — Такой разговор мне больше по душе. Итак, Йетс, ты по-прежнему работаешь на Кордея?

— Нет.

— Отлично, забудь об этом, Йетс. Приезжай, обсудим наши проблемы. Думаю, в обиде не останемся ни ты, ни я.

— Утром, когда будет светлей и спокойней.

— Но… — Он пытался что-то возразить, но я повесил трубку.

Снова зазвонил телефон. Ночь выдалась беспокойная.

— Ты дома? — услышал я голос Хилари.

— Нет, в Африке на сафари. Хочу приобрести для тебя парочку чернокожих невольниц из Убанги, таких, у которых губы и нос растянуты, как у уток. Говорят, в постели они огонь. Почему ты не смеешься?

— Все? — поинтересовался он. — А теперь твоя очередь держаться за живот от смеха. Тот красавчик, отдавший концы в твоей конторе, был мелким хулиганом из Чикаго. Звали его Вилли Трэвис. За ним числилось воровство, вооруженное ограбление. Два года он провел в школе для трудных подростков, потом его перевели в Кингстонскую тюрьму. Ему попался судья, который ещё верит, что молодых бандитов можно исправить. Виной всему будто бы нездоровое окружение. А оно и впрямь не очень здоровое. Его кореш — Гарри Барнет. В Монреале они появились впервые, а из Чикаго нам передали — где Трэвис, там и Гарри. Они неразлучны. Бедекер, ты его, возможно, запомнил, думает, что Трэвис был у тебя утром не один. Он хотел бы побеседовать с тобой, уточнить кое-какие детали.

— Извини, но у меня срочное дело.

— Тогда он заедет за тобой сам. А если тебя не окажется на месте, он объявит розыск. Мистер Бедекер не испытывает к тебе симпатий. Насколько я понял, ты назвал его вонючим легашом, то есть оскорбил в лучших чувствах. Короче, ты приедешь или нет?

— Нет. — Я положил трубку и закурил.

Затянувшись, я стал ожидать следующего звонка, но он так и не раздался. Тогда я пошел в гостиную. Там горел свет, шторы были задернуты. Лу потягивала из бокала виски с содовой. К моему удивлению, Малли остался жив. Распластавшись на полу, он храпел, как боров.

— Вызвал полицию? — спросила Лу.

— Скорее наоборот — полиция вызвала меня. Вот так-то. А теперь живо домой и неделю у меня не показывайся. Я буду держать тебя в курсе. И еще: купи мальчишке мороженого — самую большую порцию, какую только найдешь.

Я проводил её и, когда она скрылась в темноте, поспешил к машине. Я подогнал её ко входу, вошел в дом и вытащил Малли на улицу. Из-за угла появилась группа подвыпивших парней. Я прислонил Малли к фонарному столбу и начал разговаривать с ним, как это делают пьяные.

Его голова бессильно болталась, изо рта на сорочку текла слюна.

Но я говорил и говорил, пока не стихли звуки шагов. Никто не обратил на нас внимания. Осмотревшись, я поднял его и усадил на переднее сиденье машины. Он сполз вниз. Я ощупал его голову, но, кроме шишки величиной с грушу, ничего страшного не заметил. Крови на моей ладони не осталось. У него была сломана ключица и бессильно свисала левая кисть.

Гангстеры не должны приходить в уныние от жизненных передряг. В их профессии они неизбежны. Я решил больше не беспокоиться о его здоровье и, включив передачу, двинулся вперед.

Я кружил по улицам, подыскивая подходящее место, где удобней сбросить нежелательный груз. Несмотря на ночное время, в парках на скамьях сидело немало влюбленных парочек. Возле большого пустыря на краю города я затормозил.

Открыв дверцу, я вытащил Малли, и он свалился на кучу прошлогодних листьев, громко застонав. Его следовало бы оттащить подальше, но сзади приближались огни машины. Не задерживаясь, я сел в «бьюик» и быстро поехал обратно в центр города.

Я торопился нанести визит Джозефу М. Хэпуорту. Моего прихода адвокат не ждал.

Контора Хэпуорта находилась в красивом шестиэтажном здании, расположенном в тихом переулке. Свет горел на четвертом этаже. Я не был уверен, что контора адвоката именно там. Решив подняться наверх и убедиться лично, я поставил машину в двух кварталах от дома, а оставшееся расстояние преодолел пешком.

Через стеклянную парадную дверь были видны тускло освещенный вестибюль, пустой лифт, мраморный пол и широкая лестница с каменными ступенями. В углу вестибюля стояла стеклянная будка, в которой дремал охранник. Стоит мне войти, и гулкое эхо шагов в пустом вестибюле немедленно выведет его из полусонного состояния. Я прошёл по тротуару дальше. Задний фасад здания выходил на узкий проезд, по которому я добрался до аварийного выхода, предназначенного для пользования в случае пожара.

Выход был заперт на ключ, но между дверью и дверной коробкой имелся небольшой зазор. Я не был новичком по части взлома чужих дверей и легко решил эту проблему с помощью автомобильного инструмента.

Очутившись внутри, я достал из кармана пистолет Малли и начал подниматься по пожарной лестнице. Открыв дверь на четвертом этаже, я вышел на лестничную площадку. Чтобы в пустом помещении не были слышны звуки шагов по каменному полу, я снял ботинки и поставил их возле бездействующего в летнюю пору радиатора.

Уже на первой двери слева я увидел металлическую табличку «Джозеф М. Хэпуорт. Прием по личным вопросам». Выпуклые буквы были красивого темно-золотистого оттенка. На второй двери из тонированного стекла светлыми буквами было выведено: «Джозеф М. Хэпуорт». «Личные вопросы» здесь не упоминались. Я прислушался. Безмолвие. Я прошел дальше по коридору и заглянул через перила в лестничный колодец. Охранник больше не дремал, а сидел, положив ноги на столик и держа в руках иллюстрированный журнал. Больше никого в вестибюле не было.

Вернувшись к стеклянной двери, я снова прислушался. Когда за пять минут до меня не донеслось ни единого звука, я бесшумно повернул ручку и вошел.

В приемной на рабочем столе стояло три телефонных аппарата. Рядом к изящной подставке была прикреплена табличка с надписью «Мисс Хемминг». Посетители могли ожидать приема, сидя в удобных креслах. Богатый, с красивым орнаментом ковер покрывал пол, в застоявшемся воздухе висел густой запах пыли, старых бумаг, духов. По обеим сторонам приемной были двери. Закрытая вела в кабинет, где клиентов принимали по личным вопросам. Поскольку за ней слышались голоса, я для начала решил заглянуть в другую, открытую дверь и очутился в просторном помещении, заставленном шкафами с сотнями картонных папок. На одной стене висело зеркало. Другого выхода из комнаты не было Я вернулся в приемную мисс Хемминг, пересек её и, не снимая руки с револьвера, приложился ухом к закрытой двери.