Росс Макдональд - Неукротимый враг

— Что вы скажете насчет увлечения ружьями, миссис Себастьян? Это идея самой Сэнди?

— Нет, Кита. Еще его отец привил ему любовь к охоте. Ну, а Кит передал эту великую семейную традицию своей дочери, — голос ее звучал язвительно.

— У вас она единственный ребенок?

— Совершенно верно. Сына у нас нет.

— Можно мне обыскать ее комнату?

Миссис Себастьян явно колебалась.

— А что вы думаете там найти? Свидетельства трансвестизма [1]? Наркотики? — Она все еще пыталась сохранить язвительно-насмешливую интонацию, однако я воспринимал ее вопросы вполне буквально. В комнатах молодых людей мне доводилось обнаруживать и гораздо более неожиданные предметы.

Комната Сэнди была залита солнечным светом и напоена свежим сладким ароматом. Я обнаружил в ней многое из того, что и должно находиться в спальне невинной серьезной старшеклассницы. Множество свитеров, юбок, книг, как учебников, так и несколько хороших романов, например, «Ураган над Ямайкой». Целый набор мягких игрушек — плюшевых животных. Памятные вымпелы колледжей, в основном университетов Новой Англии. Гофрированная розовая косметичка, содержимое которой было вынуто и разложено на ней правильными геометрическими фигурами. На стене в серебряной рамке висела фотография какой-то улыбающейся девушки.

— Кто это?

— Лучшая подруга Сэнди, Хэйди Генслер.

— Мне бы хотелось поговорить с нею.

Миссис Себастьян опять как-то нерешительно задумалась. Эти ее состояния нерешительности были кратковременными, но напряженными и, пожалуй, чересчур серьезными, словно она наперед рассчитывала ходы в крупной игре.

— Генслеры ничего не знают об этом, — сказала она.

— Вы не можете вести поиски дочери и одновременно держать это в тайне. Генслеры ваши друзья?

— Просто соседи. Вот девочки, те дружат по-настоящему. — Внезапно она приняла решение. — Я попрошу Хэйди зайти к нам перед школой.

— А почему не сейчас?

Она вышла из комнаты. Я быстро просмотрел возможные потайные места — под розоватым овальным ковриком из овчины, под матрацем, на верхней полке в нише и под стопками белья в шкафу. Протряхнул несколько книг. Из «Португальских сонетов» вылетел листок. Я поднял его с коврика. Это была половина тетрадного листа в линейку, на котором черными чернилами было каллиграфически выведено:

"Слушай, птица, ты сердце мое

Своим пеньем лишила покоя.

Может, лучше острым ножом

Я мгновенно его успокою?"

Стоя в дверях, миссис Себастьян пристально наблюдала за мной.

— Как я погляжу, вы стараетесь вовсю, мистер Арчер. Что там такое?

— Стишок. По-моему, его сочинил Дэви.

Она выхватила у меня листок и пробежала его глазами.

— По-моему, полная бессмыслица.

— А по-моему — нет. — Я в свою очередь выхватил листок у нее и спрятал его в бумажник. — Хэйди придет?

— Да, немного погодя. Она завтракает.

— Хорошо. Какие-нибудь письма от Дэви у вас есть?

— Нет, разумеется.

— Мне пришло в голову, что он, возможно, писал Сэнди. Хотел бы я знать, не его ли рукой написано стихотворение.

— Не имею ни малейшего представления.

— Готов спорить, что — его. У вас есть фото Дэви?

— Откуда у меня может быть его фото?

— Из того же самого места, откуда вы извлекли дневник дочери.

— Вряд ли вам нужно постоянно попрекать меня этим.

— И не думаю попрекать. Просто хочется почитать его. Это могло бы здорово помочь.

Она в очередной раз погрузилась в состояние нерешительной задумчивости, вперив взор в невидимую точку у меня над головой.

— Где находится дневник, миссис Себастьян?

— Его больше не существует, — размеренно проговорила она, тщательно подбирая слова. — Я уничтожила его.

Что она лжет, я понял сразу и даже не попытался скрыть этого.

— И как же именно?

— Сжевала и проглотила, если вас так интересует. А сейчас прошу меня извинить. Ужасно разболелась голова.

Она подождала, пока я выйду из комнаты, после чего закрыла дверь и заперла ее. Накладной замок был новым.

— Чья мысль поставить замок?

— Вообще-то самой Сэнди. В последние месяцы она стремилась к большей уединенности. К большей, чем ей предоставлялась.

Она прошла в другую спальню, затворив за собой дверь. Себастьяна я обнаружил в кухне, где он пил кофе. Он уже побрился, умылся, причесал свои вьющиеся каштановые волосы, повязал галстук, надел пиджак, а в глазах у него засветился проблеск надежды.

— Хотите еще кофе?

— Нет, спасибо, — я сел рядом, достав из кармана черную записную книжечку. — Вы можете описать, как выглядит Дави?

— По-моему, как самый отъявленный молодой негодяй.

— Негодяи тоже бывают всевозможных очертаний и форм. Какого он роста, примерно?

— Приблизительно — моего. В обуви я шести футов [2].

— Вес?

— На вид крупный, может, фунтов двести [3].

— Атлетического сложения?

— Пожалуй, да. — В голосе его послышались вызывающие нотки. — Но я бы с ним справился.

— Ничуть не сомневаюсь. Опишите его внешность.

— На вид не особенно отталкивающий. И еще такой характерный угрюмый взгляд, как у всех у них.

— До или после того, как вы пригрозили застрелить его?

Себастьян привстал.

— Послушайте, если вы настроены против меня, за что тогда мы вам платим?

— За это, — ответил я, — и еще за массу таких же утомительных вопросов. Разве это моя мысль — проводить время в столь приятной обстановке?

— И не моя тоже.

— Нет, но исходит она от вас. Какого цвета у него волосы?

— Он блондин.

— Длинные?

— Короткие. В тюрьме, наверное, остригли.

— Глаза голубые?

— Кажется, да.

— На лице есть какая-нибудь растительность?

— Нет.

— Как он был одет?

— Обыкновенно. Джинсы в обтяжку низко на бедрах, линялая голубая рубашка, ботинки.

— Как он говорит?

— Открывая рот. — Неприязнь Себастьяна ко мне проявлялась все ярче.

— Грамотная или безграмотная речь? Уверен в себе или нет?

— Я слишком мало его слышал, чтобы определить. Он был сумасшедший. И я тоже.

— Ваше впечатление о нем в целом?

— Подонок. Опасный подонок. — Он сделал быстрое движение, как-то странно повернувшись ко мне, и уставился на меня широко раскрытыми глазами, словно это я обозвал его такими словами. — Послушайте, мне нужно на службу. У нас важное заседание: обсуждение плана работы на будущий финансовый год. А затем я обедаю с мистером Хэккетом.

Прежде чем он ушел, я попросил его описать машину дочери. Это была двухдверная «дарт» модели прошлого года, светло-зеленого цвета, зарегистрированная на его имя. Он был против того, чтобы я подавал официальную заявку в отделение по розыску угнанных машин. Я также ничего не должен был сообщать в полицию.

— Вы даже не представляете себе, как это связано с моей профессией, — пояснил он. — Мне приходится делать вид, что решительно ничего не произошло. Если хоть что-нибудь всплывет, я автоматически пойду на дно. Когда имеешь дело с выдачей ссуд, надежность — это краеугольный камень, как и вообще в финансовых делах.