Александр Тамоников - Район «Зеро»

По мере того как Ревко говорил, у Губарова все больше вытягивалась физиономия.

Закончив, агент ЦРУ взглянул на предателя и заявил:

– Тебе впору валидол принимать.

– Я бы пачку выпил. Вы хоть представляете, на что подписываете людей?

Ревко повысил голос:

– Я все прекрасно представляю. Монгол со своими корешами должен сделать это. Работать тихо, ножами. Это как раз по их части. Если все хорошо подготовить, то задача, в общем-то, не сложная. Против вас…

– Нас? – спросил Губаров. – Означает ли это, что и я должен участвовать в акции.

– Нет. Я оговорился. Против банды Монгола будет всего пять пацанов, которые не имеют боевого опыта. Порезать их – дело нескольких секунд. Главное, это выбор места нападения на подъеме, а также скрытное проникновение на объект. Дальше все просто. Сделали дело, быстро ушли в Пригорье, затаились. Утром по домам общественным транспортом. Легенды, кто и зачем приезжал в село, придумает Монгол. Не сможет – подскажешь ты. Понял?

Губаров вздохнул и спросил:

– А вы не подумали, что, узнав о задании, Алаев тут же побежит к участковому?

– Я же сказал, задачу ставить после предупреждения. Если Монгола не пугает перспектива сесть лет на пятнадцать, то пусть он не сомневается в том, что мы найдем способ укоротить ему жизнь на зоне. А вот если он исполнит приказ, то получит пять тысяч рублей.

– Сколько? – Глаза Губарова расширились. – Это же бешеные деньги.

– Мало того, его подельникам достанется по штуке.

Бывший полицай ненадолго задумался, затем проговорил:

– Дело-то и на самом деле простое. Я бы со своим отделением в момент провернул. Обух, Сиплый и Грива, кореша Монгола, послушают его, за такие деньги на что угодно согласятся. А что и как делать конкретно, подскажу я. Но вы даже словом не обмолвились о том, сколько получу я.

– Три тысячи рублей. Устроит?

Губаров ожидал меньшего.

– Устроит, господин Линге, – воскликнул он.

– Деньги передам через тебя. Завезет Никифоров. После того как дело будет сделано и я буду уверен в том, что милиция не выйдет на Монгола.

– А как вы выясните, выйдет ли милиция на него или нет?

– Это уже моя проблема. А у Алаева всего два варианта. Он работает на нас либо подыхает.

– Я понял.

– Тогда иди. Мне еще перекусить надо.

– Тут загвоздка одна.

– Ну?

– Я жене сказал, что еду в Переслав, чтобы отвезти левого клиента в Москву. Тот, мол, обещал триста рублей. Без денег возвращаться никак нельзя. Зинка наверняка скандал до небес раздует. Она такая.

– Почему живешь с ней?

– Не убивать же ее.

«Почему нет, – подумал Ревко. – Хотя почти одновременная смерть двух женщин при странных обстоятельствах может привести к провалу всего дела. Это уже слишком. Копать менты начнут всерьез».

– Это понятно. Ладно.

Ревко имел в сейфе деньги. Пришлось ему идти в ДК и передавать их.

Губаров уехал, весьма довольный.

Из своего кабинета Ревко позвонил Никифорову.

Тот ответил сонным голосом:

– Да?

– Ты спал, что ли?

– Да. Я всегда после обеда сплю. Так делали наши предки.

– В восемь вечера жду в парке.

– Что, опять куда-то ехать?

– Да.

– Что-то часто ты стал посылать меня то туда, то сюда.

– Ты не хочешь заработать?

– Ладно, я не в претензии. В восемь в парке.

– Давай!

Отключив телефон, Ревко собрался проведать Маргариту.

Но она сама зашла к нему и сказала:

– Ефим Макарович, позвольте мне уйти с работы. Я за подарками.

– Да, конечно. Только денег у меня всего три рубля.

Макарова улыбнулась:

– Я добавлю.

Он отдал ей ту мелочь, что постоянно имел при себе, проводил Макарову до выхода, вернулся, взял лист бумаги, такой же, как и дома, томик Лермонтова и начал составлять шифрограмму для начальства в Москве. Ревко досконально описал Соболеву-Герберу, предпринятые им шаги, попросил уточнить общую задачу. Текст занял полторы страницы. Обычная переписка двух товарищей.

Домой Ревко вернулся в 18.30.

Супруга встретила его вопросом:

– Как все прошло, Клаус?

– Маргарита сегодня после обеда отпросилась в обкомовский магазин, подарок тебе ко дню рождения купить. Спрашивала у меня, подойдут ли тебе сережки с камушками. И духи французские. От меня.

– Клаус, ты плохо слышишь меня? Дело сделал?

– А?! – опомнился агент ЦРУ. – Да, за утренним кофе. Она выпила всю чашку, понесла мыть.

– Ампула?…

– Выбросил в унитаз.

– Ты уверен, что она выпила именно яд?

Ревко недоуменно посмотрел на жену.

– Ты что хочешь этим сказать?

– Не попутал ли ты? А то не Макаров станет вдовцом, а я – вдовой.

– Ну и шутки у тебя, Ева. Конечно, я проследил, в какую чашку вылил яд. Маргарита пила кофе как раз из нее.

– Расскажи, как все было.

– Может, сначала я разденусь? Хотя какой смысл? Мне все равно еще выходить в парк.

– Зачем?

– На встречу с Никифоровым. Хочу послать его к Герберу с докладом и за уточнением задачи. Военно-строительное подразделение в Верховске уже приступило к работе, а делает оно все быстро, это не гражданское СМУ. Недели через две все будет готово. Накрой стол. Я умоюсь и поужинаю.

– Хорошо, но потом расскажешь.

– Да, дорогая, расскажу. Боже, как я устал сегодня.

– Тебе вдруг стало жалко Маргариту?

– Нет, мне жалко, что она не успеет подарить тебе серьги, а я – настоящие французские духи.

– Да. – Ева вздохнула. – Это действительно жалко.

После ужина Ревко рассказал жене, как отравил Маргариту, встретился с Губаровым, определил задачу ему и его подельникам. О предстоящей встрече с Никифоровым Ева уже знала.

Она выслушала мужа и проговорила:

– Может быть, ты поторопился с этим Монголом?

– Я же говорил, строители начали работу. А что для роты соорудить подземное хранилище? Выкопать котлован недолго. У военных мощные экскаваторы. Потом надо будет вывезти грунт и мусор на свалку, забетонировать все, сделать шахты, проходы, проложить электрические кабели, наверху поставить небольшой цех по производству или проверке промышленных контрольно-измерительных приборов. Это максимум недели три работы. А если в две смены, то не более двух. Завоз зарядов – дело трех-четырех ночей. Днем русские вряд ли станут демонстрировать местным жителям специальную технику. И все. Двери наглухо закроют, шахты, вентиляцию замаскируют, не найдешь, а верхнее здание никому и даром не нужно.

– Слушай, а может, Рита будет хранить подарок во дворце культуры?

– Ты предлагаешь сразу же после ее смерти забрать его?

– Конечно. – Она притворно подняла свои холодные, безжалостные глаза к потолку. – Мне было бы приятно иметь такую дорогую память о ней.

Ревко прошел на аллею парка. Пенсионер сидел на лавке и беспокойно озирался по сторонам.