Эд Макбейн - Людоед, который объелся

– Но ведь вы забрали его пистолет?

– Вы что же, полагаете, он не сможет приобрести второй?

– Ну и что вы собираетесь теперь делать?

– Поскорее убраться отсюда, пока еще цел. Совсем не хочу, чтобы меня прикончили, как только я повернусь спиной или во сне.

Она подняла брови.

– А как же я?

– Меня это не интересует. Во всяком случае, в четверг утром, как было условлено, вы приедете в Xьюстон за деньгами. А между делом можете развлекаться хоть с целой пожарной командой.

Она оскорбилась.

– Вы не смеете говорить со мной таким тоном!

– A-а, помолчите лучше! – отрезал я, снова наклоняясь над своим чемоданом.

– Как ты все-таки глуп…

Я положил в чемодан пижаму.

– Джон…

В ее голосе прозвучали жалобные нотки. Я обернулся. Она прислонилась головой к косяку двери, и в ее б глазах стояли слезы.

– Прости меня, – сказала она.

Да, актриса она была великолепная. В мгновение ока из разгневанной фурии она превратилась в маленькую обиженную девочку. Несмотря на это, я хотел послать ее ко всем чертям, но в последний миг мне пришла в голову другая мысль. Если она вернется домой, Телланд может снова забуянить и убить ее в припадке ревности. Этого я допустить не мог. Значит, ее лучше везти с собой – тогда хоть можно быть уверенным, что в четверг она еще будет жива.

– Прости и ты меня, – сказал я. – Надо при что его приезд вывел меня из равновесия.

Она радостно улыбнулась.

– Если ты не хочешь оставаться здесь, давай уедем куда-нибудь..

– Я это и хотел предложить. И мы будем вдвоем. как молодожены, проводящие медовый месяц.

Ее глаза заблестели.

– Как хорошо! А куда мы поедем?

– Все равно куда, дорогая.

– В Хьюстон?

– Туда мы поедем в четверг.

Я не хотел задерживаться в Хьюстоне дольше, чем этого потребует дело. Кто знает, может быть, шофер все-таки сообщил мои приметы полиции.

Она рассмеялась.

– Конечно! Ведь наслаждаться любовью можно где угодно!

– Угу.

Я положил конверт с восемью тысячами долларов в чемодан, она собрала свои вещи. Я отнес оба чемодана на веранду и запер двери дома.

– По-моему, нет смысла путешествовать в двух машинах. Поедем в моей, – предложила она.

– Нет, заберем обе машины. Ты поезжай вперед, до автострады. А я поеду следом. Свою машину оставлю в Брейворде. Там я смогу забрать ее на обратном пути, когда поеду в Хьюстон.

Она наморщила лоб.

– Но почему ты не хочешь оставить ее здесь? Ведь тут она будет в полной безопасности?

– Это заставит меня вернуться сюда за ней.

Не мог же я сказать ей, что машина мне нужна, чтобы своевременно откопать кассету.

– Ну что ж, пускай будет так, – согласилась она, пожав плечами.

Я положил чемодан в «шевроле» и сел за руль. Но когда я нажал на газ, машина не двинулась с места. Я попробовал еще. Безуспешно. Сел аккумулятор.

Странно. Стартер работал исправно. Может быть, где-нибудь нет контакта? Я включил фары. Они зажглись, но свет был очень тусклым. Вот что значит купить старую развалину!

Джулия вышла из своего «бьюика».

– В чем дело?

– Аккумулятор сел.

– Почему? Ты что, оставил включенным радио?

– В моей машине нет радиоприемника. Ну что ж, придется тебе взять меня на буксир.

– Да оставь ты свою машину здесь. Поедем на моей.

– Ну-ка, подтолкни, – попросил я.

Я снова сел за руль. Она развернула свою машину, подвела ее к заднему бамперу моего «шевроле» и начала толкать. Таким образом мы выехали на дорогу. Триста метров – а мотор даже ни разу не чихнул! Наконец Джулия остановилась и вылезла из машины.

– В чем же все-таки дело?

– Наверное, что-нибудь с контактами. На такой скорости ей трудно завестись.

– Джон, дорогой, оставь эту развалину здесь и поедем побыстрее, прошу тебя!

– Не могу же я оставить ее посреди дороги!

Она снова села в свой «бьюик» и начала толкать мою машину. Но теперь уже назад. Когда мы снова очутились на лужайке перед домом, я поднял капот и осмотрел мотор. Потом пожал плечами. Мне нужен был новый аккумулятор и ничего больше. Привезу его на обратном пути. Мне, конечно, не очень-то хотелось снова возвращаться сюда, но, в конце концов, риск был совсем невелик. Для этого достаточно позвонить в магазин спорттоваров и убедиться что Телланд на месте.

Я сел в «бьюик» рядом с Джулией, и мы поехали.

«Странно все-таки, что мотор так и не заработал, – подумал я, – Ведь она протащила мою машину метров триста. Этого должно быть достаточно, чтобы мотор завелся. Ай, да чего голову ломать над этим пустяком. Лучше обдумать более серьезные вопросы», – сказал я себе.

Но я сильно ошибался, считая это пустяком. Увы, я понял это слишком поздно.

Мы остановились в шривпортском отеле. Джулия с нетерпением ожидала, пока я расплачусь с носильщиком. Не успел тот закрыть дверь, как она подошла ко мне, обняла за шею, обольстительно улыбнулась и сказала:

– Хорошо здесь, правда?

– Угу!

Я думал как раз о том, что забыл спросить внизу хьюстонские газеты. Джулия прижалась ко мне.

– Поездка в машине всегда вызывает во мне странное ощущение. Это, наверное, от вибрации.

– Возможно, – ответил я.

– Когда я нахожусь на корабле, у меня появляется такое же чувство.

Она провела рукой по моим волосам, потом отошла и легла на кровать, поджав под себя ноги, закурила и хитро улыбнулась мне.

– Кондиционер, ни одной мошки, отличная ванная, хорошее постельное белье… все это очень заманчиво. Ты не находишь?

– Конечно.

– Тогда здесь не хватает только одного. Немножко нежности с твоей стороны.

Я закурил и присел на край двуспальной кровати.

– Я до сих пор не могу понять тебя до конца, – сказал я. – Ведь ты должна ненавидеть меня…

– Вообще-то должна…

– Но этого нет?

– А зачем? Ведь это все равно ни к чему не приведет.

– Понятно. Когда нельзя ударить в лоб, лучше обойти с тыла.

– Тоже верно… Но, может быть, меня просто к вам тянет.

– Может быть, может быть…

Она задумчиво посмотрела на меня.

– Я понимаю, что все это очень странно, но в вас • есть что-то необъяснимо притягательное.

– Что именно?

– Я и сама точно не знаю. Вы твердолобый, грубый и безжалостный… Точнее, грубый самец в обличье человека или что-то б этом роде.

– И ты хочешь сказать, что такие вот грубые самцы тебя и притягивают?

Она посмотрела на меня сквозь длинные ресницы.

– Неужели ты до сих пор этого не понял?

Мы не выходили из номера целые сутки. Нам приносили еду, а я получил все хьюстонские газеты. О Пурвисе больше не было ни строчки, но это еще ни о чем не говорило. Полиция, безусловно, не бросила этого дела. Просто газеты перестали им интересоваться. Шофер такси, возможно, ходил в полицию и сообщил мои приметы, но об этом ничего не было сказано. И это меня беспокоило больше всего – лучше знать правду, чем находиться в неизвестности. Может быть, съездить туда?