Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Я приемная дочь честных крестьян, живущих поблизости, в. лесу. Меня знают как Анжелу Вильдон, – ответила девушка.

– Анжела Вильдон! – вскричал Жижка. – Ваше имя мне знакомо. А, помню! Это вас Эрнест Кольмар вытащил из Молдовы, и вы провели потом несколько дней у Этны в пражском замке.

– Да, – подтвердила девушка. – И если вы знаете, что рыцарь Кольмар спас мне жизнь, то должны понять, откуда возникла его дружба ко мне. На ваш третий вопрос, относительно замка Альтендорф, я отвечу откровенно: там есть одна дама, которой я очень интересуюсь и надеюсь помочь выбраться из этого горестного и ужасного места.

– Ничего не получится, – сказал Жижка. – Замок должен сдаться со всеми своими обитателями, только тогда я посмотрю, что можно сделать для пленников.

– О, великодушный генерал! Простите, если я поступаю дурно, простите и вы, милая незнакомка: для вас я беру на себя великую ответственность! – воскликнула Анжела, дрожа от волнения. – Но Бог знает, что я поступаю правильно.

Достав из корсажа платья маленький бархатный кошелек, она раскрыла его и вынула перстень, полученный от белой женщины. Упав к ногам предводителя таборитов, Анжела протянула ему перстень, прошептав голосом, исполненным беспокойства:

– Тайный голос говорит мне, что сей предмет скажет вам более, чем могу сказать я.

Если бы земля разверзлась у ног Жижки, он не ис пугался бы так, как при виде этого перстня. Одного взгляда хватило ему, чтобы понять, какая это вещь, и, мгновенно припомнив тысячи обстоятельств, уяснить прошлые события.

– Анжела, говори, не оставляй меня в неизвестности! – взволнованно вскричал Жижка. – Жива ли еще дама, вручившая тебе этот перстень?

– Жива. Она добровольно обрекла себя на существование в подземельях замка Альтендорф., – ответила наша героиня.

– Она жива! Жива!.. – прошептал Жижка.

Потом, пораженный внезапной мыслью, он бросился к Анжеле, схватил за руку, приподнял и, всмотревшись в ее черты с тревожным вниманием, воскликнул:

– Да! Да, все верно! Это сходство! Притом она никому другому не отдала бы перстня…Милая девушка, знала ли ты своих родителей?

– Нет, – ответила Анжела с трепетом, ибо чувствовала, что сейчас услышит важное известие. – Меня еще ребенком поручили честным крестьянам, о которых я вам говорила.

– А сколько тебе лет? – продолжал Жижка, вне себя от волнения.

– Двадцать, – пролепетала Анжела.

– О, я не могу более сомневаться! – вскричал Жижка с восторгом и нежностью. – Приди в мои объятия; Анжела, потому что так же справедливо, как и то, что нас соединил Господь, ты – моя дочь, а я твой отец!

– Отец! – воскликнула Анжела и бросилась на шею Жижке, предводителю таборитов.

Через полчаса после описанной нами сцены Жижка и Анжела вместе вышли из палатки. Предводитель таборитов набросил на плечи широкую солдатскую шинель и надел бархатную шапку, украшенную пером, опускавшимся на его лицо. Анжела закуталась в свой плащ. Они пересекли лагерь быстрыми шагами и направились к маленькой часовне, которая так часто упоминалась в нашем рассказе.

Часовой узнал генерала и пропустил их внутрь. В железном кольце, вбитом в стену, горел факел из соснового дерева. Жижка взял его в руки и начал пристально осматривать пол часовни, но преуспел не больше Анжелы.

Нетерпеливо топнул он своим тяжелым сапогом, подбитым железом, и, к его величайшему удивлению, плита приподнялась: он нечаянно дотронулся до тайной пружины.

Позвав тогда часового, он велел ему оставаться в часовне, не покидая ее ни на минуту.

– Держи люк открытым, – прибавил он, – наблюдай внимательно и, если мы не воротимся через полчаса, подними тревогу. Пускай солдаты идут в подземелье за нами.

– Будет исполнено, генерал, – отдал честь часовой.

– Хорошо., – сказал Жижка. – Теперь, – прибавил он, обернувшись к Анжеле, – продолжим наши поиски.

С этими словами предводитель таборитов, не выпуская из рук факела, спустился по каменным ступеням. Дочь шла за ним, и они благополучно преодолели коридоры, ведущие в склеп.

Факел освещал мрачные монументы, эхо печально повторяло их шаги, но Жижка был чужд страху, а Анжела чувствовала себя твердою при мысли, что находится под покровительством самого грозного воина того времени и что воин этот ее. отец.

Читатели помнят, что предводитель таборитов взял с собою факел и, следовательно, часовой остался почти в темноте. Однако луна, уже появившаяся на небе, все ярче освещала предметы. Пока солдат недоумевал, для чего генерал с молодой девушкой отправились в подземелье, лучи луны вдруг померкли на пороге часовни, и он приметил женщину.

– Кто идет? – крикнул он, видя, однако, высокую, грациозную женщину, закутанную в длинный плащ темного цвета.

– Друг! – приближаясь, ответила женщина мелодичным голосом. – Уверяю вас, я действительно друг.

– Я узнаю ваш голос! – воскликнул таборит.

– Тогда, возможно, вы припомните и мои черты? – проговорила женщина и, отбросив свое покрывало, повернулась так, чтобы луна осветила ее лицо.

– Вот вы и воротились, – вздохнул таборит с искренней радостью. – . О вас ходили печальные и страшные слухи, но табориты скорее погибли бы, чем позволили тронуть хоть волос на вашей голове.

– Нет, нет! – возразила она с горечью. – Они не настолько мне преданны. Но скажите, куда девался генерал и молодая девушка, сопровождавшая его? Я все время следила за ними и видела, как они вошли сюда. Они не выходили?

– Нет, – ответил часовой и указал глазами на открытый люк,

– Что значат сие отверстие и ваш взгляд? – удивилась молодая женщина. Потом, пораженная внезапной мыслью, она прибавила: – Не сообщается ли эта дверь с подземельями замка Альтендорфа?

– Весьма вероятно, – заметил солдат. – Туда-то, кажется, и собирался идти генерал.

– В таком случае я отправлюсь за ними, – заявила женщина, снова опуская вуаль и подходя к краю отверстия.

– Вы полезете туда? – удивленно повторил часовой.

– Да, – молвила она.

И спустилась по ступеням, ведущим в подземелье

Жижка и Анжела двигались по обширному склепу. Дойдя до черной мраморной гробницы баронессы Эрманды Альтендорф, Анжела остановилась, чтобы показать монумент своему отцу.

Полководец, рассмотрев богатый памятник и прочтя со вниманием эпитафию, написанную золотыми буквами, вскричал:

– Какая отвратительная насмешка – эта могила! Какое низкое лицемерие эта надпись!

Отвернувшись, он зашагал прочь так скоро, что Анжела с трудом поспевала за ним. Внезапно факел осветил гроб, стоявший на земле между двумя монументами. Анжела вздрогнула и отступила с ужасом, но Жижка, чересчур привычный к печальным сценам, чтобы бояться смерти, в каком бы виде она ни явилась, поспешно приблизился к гробу и приподнял крышку,