Росс Макдональд - Тайны бронзовой статуи [сборник]

– Все это только твои фантазии.

– Да, но они не лишены смысла, – сказал он убежденно. – Я наблюдаю за ним уже несколько лет, как за мухой, которая ползает по стене, и могу утверждать, что знаю его, читаю, как книгу.

– И кто же написал эту книгу? Фрейд?

Казалось, Сэмми не слышит меня. Он уставился туда, где Графф с девушками позировал перед фотографом. Я всегда удивлялся, как фотографам не надоедает снимать.

Наконец Сэмми сказал:

– Я действительно терпеть не могу этого ублюдка.

– Что он тебе сделал?

– Не мне, а Флоберу. Я пишу сценарий о Карфагене, уже шестую версию, а Сим Графф стоит у меня за спиной. – Его голос изменился, он копировал произношение Граффа: – «Мато играет молодого героя, и мы не может позволить ему умереть. Мы должны сохранить его живым для девушки – это элементарно. Я это понял. Она спасает и выхаживает его. Отличная мысль, правда? Мы ничего не потеряем, а завоюем любовь и восхищение публики. Понимаешь, Саламбо перевоспитает его. Парень был прежде кем-то вроде революционера. Но вот он спасен добродетельной женщиной от последствий собственной глупости. Ради нее он избавляется от варваров. Девушка наблюдает за ним с расстояния пятидесяти ярдов. Они обнимаются. И наконец женятся». – Сэмми продолжил своим собственным голосом: – Ты читал «Саламбо»?

– Давным-давно, в переводе. Я не помню сюжета.

– Тогда тебе не понять, о чем я говорю. «Саламбо» – это трагедия, основная тема которой – смерть. А Сим Графф приказывает мне закончить ее счастливым концом. И, черт меня побери, я пишу так, как он хочет! – В его голосе прозвучало неподдельное удивление. – Уже написал. Что заставляет меня издеваться над собой и Флобером? Я же преклоняюсь перед Флобером.

– Может быть, деньги? – высказал я предположение.

– Да, деньги, деньги, деньги, – несколько раз произнес он, меняя интонацию. Казалось, он пытался отыскать новые оттенки смысла этого слова.

Чувствительность, свойственная подвыпившим людям, внезапно вызвала у него слезы. Но он быстро успокоился и, слегка похлопав себя ладонями по глазам, глупо хихикнул.

– Ну что ж, бесполезно лить слезы над пролитой кровью. Не пропустить ли нам по рюмочке, а, Л у? Нет, в самом деле, по рюмочке виски?

– Подожди минутку. Тебе известна девушка по имени Эстер Кэмпбелл?

– Да, я как-то встречал ее здесь.

– Недавно?

– Нет, давно.

– Не знаешь, какие у нее отношения с Граффом?

– Не знаю и знать пе хочу, – отмахнулся он. Предмет разговора причинял ему беспокойство, и он попытался укрыться за шутовством. – Никто мне ни о чем не рассказывает, я просто-напросто мальчик-интеллектуал на побегушках. Интеллектуал-неудачник. Такая вот песня.

И он начал напевать приглушенным тенором, тут же импровизируя мелодию:

– Он так достоин порицания, однако он незаменим, он объясняет, что к чему, и он один моя утеха. Это интеллектуальный, а также очень сексуальный мальчик-лакей, которого уже ничто не может огорчить… Посмот-ри-ка на этого щеголя.

– Посмотрел.

– Он отмечен печатью гения, старина. Я никогда тебе не рассказывал, что когда-то я был гением? Я учился в средней школе в Иллинойсе, и коэффициент моего умственного развития равнялся ста восьмидесяти трем. – Он наморщил лоб. – Что с тех пор случилось со мной? Что произошло? Я же любил людей, и у меня действительно был талант, черт меня подери. Но я ни к чему не относился всерьез, и вот приехал сюда, просто так, из озорства, стал выступать с шутками в эстрадном обозрении, получал пятьдесят семь долларов за словесную игру и’ все посмеивался. А потом вдруг оказалось, что это совсем не шуточки, что это навсегда, это твоя жизнь, единственное, что у тебя есть. А Сим Графф держит тебя под башмаком, и ты больше не можешь мыслить самостоятельно. Ты уже не принадлежишь себе и не являешься самим собой.

– Так кто же ты, Сэм?

– Это уж мои проблемы. – Он засмеялся и тут же поперхнулся. – На прошлой неделе меня посетил мой собственный призрак, я видел его ясно, как в фильме, – в непристойном фильме, но не стоит обращать на это внимания. Я был кроликом, бегущим по равнине. На заднем плане. – Он засмеялся и снова закашлялся. – Противненьким, жирненьким, как сдобная булочка, кроликом с беленьким хвостиком, облизывающим свою расщепленную губу, который бежал по великой американской равнине.

– А кто гнался за тобой?

– Не знаю, – сказал он, криво усмехнувшись. – Я боялся посмотреть.

Графф приближался к нам с весьма самодовольным видом, окруженный своим хихикающим гаремом и евнухами. Я отвернулся и подождал, пока он не прошел мимо. Сэмми враждебно молчал.

– Нет, мне действительно необходимо выпить, – воскликнул он затем. – Я только об этом и думаю. Что ты скажешь насчет того, чтобы присоединиться ко мне в баре?

– Может быть, попозже.

– Ну, пока. Смотри не выдавай меня.

Я дал обещание, что не выдам, и Сэмми ушел туда, где горел свет и звучала музыка.

В этот момент в бассейне никого не было, кроме чернокожего спасателя, который все еще возился под вышкой для прыжков. Он прошел мимо меня с охапкой использованных полотенец и отнес их в освещенную комнатку, расположенную за кабинами для переодевания.

Я подошел и постучал в открытую дверь. Спасатель поднял голову от большого полотняного мешка, куда он складывал грязные полотенца. На парне была серая, пропитанная потом, униформа с надписью «Клуб «Чзннел»» на груди.

– Я могу быть полезен чем-то, мистер?

– Спасибо, не беспокойся. А как поживают тропические рыбки?

Он ухмыльнулся.

– Сегодня вечером мне причиняют хлопоты не тропические рыбки, а люди. Только люди. И почему это на подобных сборищах им хочется еще и плавать? Думаю, выпивка их подстегивает. Уму непостижимо, сколько они пьют.

– Кстати, о выпивке. Твой босс, видимо, не прочь пропустить рюмочку-другую?

– Мистер Бассетт? Да, в последнее время он беспробудно пьянствует, с тех пор как умерла его мать. Тропическая рыбка. Мистер Бассетт был уж слишком ей предан. – Черное лицо было вежливым и спокойным, и только в глазах мелькнула усмешка. – Он как-то говорил мне, что она была единственной женщиной, которую он любил.

– Тем лучше для него. А ты не знаешь, где Бассетт сейчас?

– Где-то здесь. – Он помахал в воздухе рукой. – На таких вечерах он всегда ходит от одной компании к другой. Вы хотите, чтобы я разыскал его?

– Спасибо, не сейчас. Скажи пожалуйста, ты знаешь Тони Торресса?

– Конечно. Мы работаем вместе уже много лет.

– А его дочь?

– Немного знал, – ответил он сдержанно, – Она тоже работала здесь.

– А сейчас Токи все еще в клубе? Я не видел его у ворот.

– В самом деле, ночью он уходит домой, даже когда здесь бывают вечеринки. Его сменщик не явился сегодня вечером. Может быть, мистер Бассетт забыл вызвать его.