Сара Парецки - Тупик

— Привет, Мартин.

— Привет, Нилс... Здравствуй, Шеридан. Нилс хочет, чтобы ты помог ему с «Эйриксоном»?

— Познакомься, Мартин, это Ви.Ай. Варшавски — двоюродная сестра Бум-Бума. Она хочет выяснить обстоятельства его смерти и задает нам массу вопросов, — сказал Шеридан.

— Здравствуйте, мисс Варшавски. Примите соболезнования по поводу смерти вашего кузена. Мы не очень хорошо его знали, но всегда восхищались им как хоккеистом.

— Спасибо.

Мужчина оказался Мартином Бледсоу, владельцем пароходной компании «Полярная звезда», которой принадлежала «Люселла Визер». Он уселся между Шериданом и Филлипсом и уже тогда спросил у Грэфалка, не будет ли тот возражать.

— Рад видеть тебя, Мартин, — тепло сказал викинг. Должно быть, мне померещилось, что минуту назад его улыбка сделалась деревянной.

— Мне очень жаль, что с «Эйриксоном» случилась неприятность, Нилс. Там творится черт знает что. Ты уже разобрался?

— Похоже, корабль врезался в причал, Мартин. Подробности будут известны после всестороннего расследования.

Мне вдруг показалось странным, что Грэфалк с аппетитом ест свой обед, в то время как его компания только что понесла убытки на сотни тысяч долларов.

— Что обычно происходит в подобных случаях? — спросила я. — Корпус застрахован?

— Да, — скривился Грэфалк, — все застраховано. Но это повысит сумму страховки при перезаключении контракта... Если не возражаете, я бы предпочел не думать сейчас об этом.

Тогда я сменила тему, стала расспрашивать его о бизнесе. Оказалось, что семья Грэфалков владеет самым старым пароходством на всех Великих озерах. «Пароходная компания Грэфалка» — крупнейшая во всем регионе. Основал ее предок нынешнего хозяина, приехавший в Америку из Норвегии. Все началось с грузового клиппера, начавшего курсировать между Чикаго и Буффало с грузом меха и руды в 1838 году. Грэфалк оживился стал с удовольствием рассказывать о знаменитых кораблях и крупнейших кораблекрушениях, об истории семейного флота, но потом спохватился и извинился:

— Извините, я настоящий фанатик по части истории пароходства... Моя семья занимается этим бизнесом столько лет... Представляете, моя личная яхта называется «Бринулф Нордемарк» — в честь капитана, доблестно погибшего вместе со своим кораблем в 1857 году.

— Нилс и сам прекрасный моряк, — вставил Филлипс. — У него целых две яхты: старая яхта его дедушки и другая, спортивная. Вы ведь каждый год участвуете в гонках на Кубок Макинака, Нилс, не так ли?

— С тех пор как окончил колледж пропустил всего два раза. Но это было еще до вашего рождения, мисс Варшавски.

Учился Нилс, разумеется, в Северо-Западном университете. Семейная традиция. Я смутно вспомнила, что в кампусе Северо-Западного университета есть актовый зал имени какого-то Грэфалка, а неподалеку от океанария расположен морской музей имени Грэфалка.

— А ваша «Полярная звезда»? — спросила я у Бледсоу. — Это тоже старая компания?

— Нет, Мартин у нас новичок, — безмятежно заметил Грэфалк. — Сколько лет твоей «Полярной звезде»? Лет восемь?

— Раньше я работал у Нилса диспетчером, как теперь Перси Мак-Келви, — объяснил Бледсоу. — Нилс до сих пор не может простить мне дезертирства.

— Да, Мартин, ты был лучшим диспетчером во всем бизнесе. Конечно, я обиделся, когда ты из сотрудника превратился в конкурента... Кстати говоря, я слышал о происшествии на «Люселле». Весьма неприятная история. Это был кто-то из команды?

Официанты принесли закуски. Они неслышно поставили на стол тарелки, но я все-таки отвлеклась на миг и не заметила, как прореагировал Бледсоу на этот вопрос.

— Ничего особенного, ущерб невелик, — ответил он. — Конечно, сначала я очень разозлился, но, по крайней мере, хоть корабль уцелел. Хуже, если бы пришлось полсезона чинить корпус «Люселлы».

— Это верно, — кивнул Грэфалк. — Но ведь у тебя есть еще два корабля поменьше? — Викинг взглянул на меня с улыбкой. — У нас в компании кроме «Эйриксона» еще шестьдесят три судна. Есть кому передать заказ.

Я почувствовала неладное. Происходило явно что-то не то. Филлипс застыл на месте, даже не пытаясь сделать вид, что продолжает есть. Шеридан тоже ерзал на стуле, порываясь что-то сказать. Грэфалк делал вид, что увлечен фаршированными овощами, а Бледсоу с энтузиазмом уплетал вареную рыбу.

— И хотя главный механик был внизу, — продолжал Грэфалк, — я убежден, что парень перевозбудился и потому допустил ошибку. Не представляю, что мои люди способны на сознательный вандализм.

— Конечно нет, — заметил Бледсоу. — Не удивлюсь, если это часть вашей программы, своеобразный способ избавиться от трехсотшестидесятифутовых кораблей.

Грэфалк уронил вилку. Официант тут же положил на стол новую.

— Нас устраивает, как идут дела, — отрезал Грэфалк. — Надеюсь, ты в своих проблемах тоже разберешься, Мартин.

— Надеюсь, — вежливо ответил Бледсоу, беря бокал с вином.

— Очень неприятно, когда кто-то в твоей организации оказывается ненадежным, — не унимался Грэфалк.

— Слишком сильно сказано, — отмахнулся Бледсоу. — Ты ведь знаешь, что я никогда не был сторонником теории Гоббса [6] об общественном контракте.

Грэфалк улыбнулся:

— Это для меня слишком сложно, Мартин. — Он обернулся ко мне: — В том университете, где учился Мартин, очень много занимались зубрежкой. Нам, аристократам, было куда легче — знаний от нас не требовали.

Я рассмеялась, но в это время раздался звук лопающегося стекла. Все уставились на Бледсоу. Он раздавил бокал с вином, и мелкие осколки стекла торчали у него из ладони, быстро окрашиваясь в красный цвет. Я вскочила на ноги, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Смысл произошедшего был мне не ясен. Из всех язвительных замечаний Грэфалка последнее показалось мне наименее обидным. Почему же оно вызвало такую исключительную реакцию?

Я велела озабоченному метрдотелю вызвать «скорую помощь». Бедняга совершенно утратил профессиональную уверенность и в панике сообщил мне, что сам во всем виноват: не следовало подпускать мистера Бледсоу к мистеру Грэфалку. Мистер Бледсоу не джентльмен, и сам он не понимает, что должен держаться своего круга.

За нашим столиком тоже царила тихая паника. Мужчины беспомощно смотрели на красное пятно, расплывающееся на скатерти. Рукав рубашки Бледсоу был весь в крови. Я сказала, что «скорая помощь» уже выехала, а тем временем нужно попытаться вынуть из ладони осколки стекла. Официанта я послала за льдом и обмотала раненую руку салфетками.

Бледсоу морщился от боли, но в обморок падать не собирался. Вместо этого он крыл себя последними словами за глупость.

— Верно. Поступок довольно дурацкий, — согласилась я. — Ничего подобного в жизни не видывала. Но переживать из-за случившегося тоже глупо — нет смысла. Лучше думайте не о прошлом, а о настоящем.