Сара Парецки - Тупик

Я попросила их описать незнакомца. Он был худой, жилистый. Лицо закрыто маской — это испугало студенток больше всего. Когда мужчина увидел, что они поднимаются по лестнице, он бросил стамеску, сбежал вниз по лестнице и выскочил на улицу. Они не стали за ним гнаться. И то слава Богу, подумала я. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь из девочек прирезали.

Стамеску они торжественно вручили мне. Это был дорогой инструмент фирмы «Сорби». Я от души поблагодарила студенток и пригласила их к себе выпить по стаканчику. Они сгорали от любопытства — что я за штучка — и с удовольствием приняли приглашение. Я разлила по бокалам красного венецианского стекла (они достались мне от матери) французский коньяк «мартель» и стала отвечать на их вопросы. Девушки желали знать, каково это — быть частным детективом. Очень невысокая плата за спасение моей квартиры, а может быть и жизни, поэтому я терпеливо ответила на все их вопросы.

На следующий день я проснулась рано. Попытка неизвестного преступника проникнуть в мою квартиру убедила меня, что время терять нельзя — того и гляди, со мной произойдет еще какой-нибудь несчастный случай. Я по-прежнему злилась на Бобби и не стала сообщать в полицию об инциденте. Все равно они не придали бы этому никакого значения. Сама буду решать свои проблемы, а им потом пусть будет стыдно.

Медленно труся по Белмонт — Харбор, я чувствовала себя настоящей героиней. Правда, вместо обычных пяти миль пробежала две, но и этого оказалось более чем достаточно — я обливалась потом, плечо снова разболелось. После пробежки я долго стояла под душем, растирая мазью ноющие мускулы.

Автомобиль я опять проверила с удвоенным вниманием. Вроде бы все было в порядке. Бомбы я не обнаружила. Несмотря на спортивные упражнения и неторопливый завтрак, уже в девять часов я ехала по дороге, насвистывая мелодию Форе [12]. Путь мой лежал в Луп — центр города. Сначала я остановилась у мэрии. Нашла свободное местечко на Медисон-стрит, опустила четвертак в парковочный автомат. Подумала, что тридцати минут мне вполне хватит.

В мэрии есть отдел домовладения, где зарегистрированы владельцы недвижимости во всем Чикаго и округе Кук. Как и во всех муниципальных учреждениях, служащих тут было как муравьев. Изобретатель конвейера Генри Форд мог бы многое почерпнуть в мэрии по части микроскопического разделения труда. Одна секретарша дала мне бланк, который следовало заполнить. Я вписала туда адрес Пейдж Каррингтон — Астор-стрит, — списанный мной из ежедневника Бум-Бума. Вручила заполненный бланк второй секретарше, которая шлепнула по нему печатью и отправила меня к толстому негру, сидевшему в отдельной клетушке. Негр, в свою очередь, вызвал еще одного клерка, в обязанности которого входило доставлять налогоплательщику (в данном случае мне) требуемую регистрационную книгу.

Я ждала за исцарапанным деревянным прилавком, пока клерк не вернулся с толстенным томом. Затем мной занялся еще один сотрудник, в обязанности которого входило отыскать в томе требуемую запись и объяснить мне, что означают сокращения и служебные пометки — истинная тайна для непосвященных. На сей раз мне повезло — клерк оказался на редкость услужливым и любезным. В муниципальных учреждениях это большая редкость — обычно клерки ведут себя так, словно соревнуются за звание главного грубияна.

Выяснилось, что Пейдж Каррингтон занимает целый этаж в пятиквартирном доме постройки 1923 года. На этом месте первый дом был построен еще в 1854 году. До 1978 года здание принадлежало банку «Харрис», потом дом был перестроен и превращен в жилой. Собственником стал Джей Фелдспар, известный чикагский застройщик. Он произвел необходимые работы и выставил квартиры на продажу. Пейдж Каррингтон жила в квартире №2, находившейся в трастовом пользовании компании «Форт-Диаборн». Номер контракта 1123785-Г.

Очень любопытно. Кто же все-таки платит за квартиру: сама Пейдж или кто-то снимает для нее это гнездышко? Надо выяснить. Я посмотрела на часы. Прошло уже сорок минут — что ж, можно рискнуть штрафом за просроченную стоянку и копнуть поглубже. Я записала номер трастового договора на клочке бумаги, вытащив его из холщовой сумки, поблагодарила клерка и направилась к телефону-автомату. На юридическом факультете я училась вместе с одной девчонкой, которая теперь работает юрисконсультом в компании «Форт-Диаборн». Мы никогда с ней особенно не дружили — слишком уж разные были у нас вкусы. Но, с другой стороны, и не враждовали. Я решила позвонить ей и напомнить о старом знакомстве.

Все оказалось не так просто. Моя бывшая соученица заявила, что вся документация по трастовым договорам строго конфиденциальна, за разглашение ее могут уволить, исключить из коллегии адвокатов и так далее. Тогда я пригрозила, что натравлю на нее репортеров из «Геральд стар». Мне и нужно-то всего ничего: пусть лишь скажет, с кем заключен контракт.

— Ах, Вик, ты ни чуточки не изменилась. Помню, как ты держала в страхе весь курс.

Я засмеялась.

— Не думай, что я хотела сказать тебе комплимент, — огрызнулась моя соученица, однако все же пообещала, что вечером позвонит мне домой и сообщит нужную информацию.

Решив, что семь бед — один ответ, я позвонила еще и своему автоответчику. Узнала, что звонили Райерсон и Пьер Бушар.

Сначала я набрала номер Мюррея.

— Вик, если бы ты жила двести лет назад, тебя сожгли бы на костре как ведьму.

— О чем ты?

— Об альпинистском ботинке. На мертвом Мэттингли действительно были ботинки фирмы «Арройо» двенадцатого размера. Отпечаток подошвы совпадает со следом, который полиция обнаружила в квартире Бум-Бума. Завтра в утреннем выпуске этот материал пойдет на первую полосу. Больше ничего для меня нет?

— Пока нет. Я надеялась на тебя. Ладно, потом поговорим.

Бушар сказал, что порасспрашивал ребят из команды. Судя по всему, подводным плаванием Говард никогда не занимался.

Элси два дня назад родила мальчика весом в девять фунтов. Назвала ребенка Говардом — в честь проклятого ублюдка. Члены команды скинулись, чтобы вдове было на что жить. Говард не заработал на пенсию, да и страховки у него почти никакой не было. Не хочу ли я внести что-нибудь от имени Бум-Бума? Пьер знал, что моему брату это было бы приятно.

Я поблагодарила его за внимание.

— Твое расследование продвигается? — спросил он.

— Как тебе сказать. Мэттингли мертв. Человек, который скорее всего спихнул Бум-Бума в воду, тоже погиб — в воскресенье. Еще несколько недель такой жизни, и единственный, кто останется в живых, — главный преступник. Если это можно назвать продвижением...

Пьер засмеялся:

— Я знаю, ты своего добьешься. Бум-Бум всегда говорил, что ты умница. Но если тебе понадобится набить кому-нибудь морду, дай знать. С этим у меня без проблем.