Дэй Кин - Миссис Убийца

— Да, сэр. Она последнее время очень часто ходила к мистеру Кери. — Слегка поколебавшись, старик добавил: — Правда, я видел лишь, как она поднимается по лестнице наверх.

— Вы видели ее и в этот день?

— Да, сэр.

— Она была с Кери?

— Нет, сэр. Совершенно одна.

— Скажите, а вам не показалось, что у нее в этот день был несколько неестественный вид? Например, она не казалась пьяной?

Мистер Свенсон отрицательно помотал головой:

— Нет, сэр. Вид у нее был самый что ни на есть естественный. Как обычно. — Опять помедлив, он с извиняющимся видом добавил: — Конечно, нас это совершенно не касается, но мы, я и моя жена, не могли ее не заметить. Она так часто приходила.

— Как же часто она бывала у Кери?

— Приблизительно два-три раза в неделю.

Пурвис стал перелистывать лежавшее перед ним дело, пока не нашел нужную страницу.

— Вы сообщили сержанту, что вам показалось, будто она женщина, изменяющая своему мужу. Почему вы так подумали?

— Но ведь у нее на пальце было обручальное кольцо. А один раз мы слышали, как она, прощаясь с Кери на пороге его квартиры, сказала, что ей нужно спешить, так как она обязана приготовить обед Герману, чтобы он ничего не заподозрил.

— Вы лжете, лжете! — возмущенно закричала Пат. — Старый пень! Вы врете!

Мистер Свенсон ответил вежливо:

— Простите, миссис, но зачем это мне лгать?

Между тем Пурвис решил закончить допрос и сказал старику:

— Большое спасибо за сведения, которые вы сообщили.

Мистер Свенсон боязливо поежился:

— Я не очень люблю гулять по улице ночью.

Джим вышел вместе с ним, очевидно, чтобы приказать кому-нибудь из полицейских отвезти старика домой.

Я совершенно четко понимал — он сделал все, что мог. Но закон неумолим. Теперь ему осталось предъявить Пат обвинение в убийстве.

Я опустился на колено возле стула, на котором сидела Пат, и, взяв ее за подбородок, заставил поднять лицо. Она попробовала улыбнуться, но это у нее не получилось, поскольку слишком дрожали губы. Тогда она попробовала вытереть слезы и поправить волосы.

Боже мой, даже в таком виде она была для меня самой красивой!

Прикурив сигарету, я сунул ее в рот Пат. Честно сказать, с сигаретой во рту у нее становился жутко пикантный вид.

Мне она нравилась любой. Поэтому я на ней женился. А теперь нам на голову свалилась беда.

— Пат, это ты убила Кери?

Она отрицательно покачала головой.

— Ты спала с этим типом?

Ее сигарета задрожала.

— Ты же отлично знаешь, что нет, Герман. — По ее щекам снова потекли слезы. — Я не могла пойти к другому мужчине, потому что ты для меня — все.

— Значит, последнее, что ты помнишь, это как ты сидела в баре Майерса и пила кока-колу?

— Да.

— И ты до этого никогда не была у Кери?

Поскольку дым ел ей глаза, я вынул у нее изо рта сигарету. Она бросила на меня умоляющий взгляд и сказала:

— Я никогда до этого не была у Кери.

— И фотографию ему свою не дарила?

— Нет.

Я затянулся и медленно выпустил дым, не спуская с нее глаз. Если Пат и врет, то делает это чертовски искусно.

«Добрый день, малютка!» — сказал я ей когда-то.

«Вот как, полиция? — воскликнула она. — Ну хорошо, салют, дружок!»

А потом я соединил с ней свою жизнь, на горе и на радость. И вот теперь такой случай. И единственное, что мне может помочь, это слепая вера в нашу любовь.

Она прикоснулась к моей щеке кончиком пальца:

— Это не я. Это не я! Ты можешь поверить мне, Герман?

В этот момент в кабинет вернулся Джим Пурвис.

Я выпрямился и сказал:

— Я верю Пат.

— Но ведь факты, Герман… — начал Джим.

— К дьяволу факты! — оборвал его я. — Пат не могла быть любовницей Кери и, конечно же, не убивала его. Все это подстроено.

— Кем?

— Еще не знаю.

— Но зачем? Для чего это кому-то нужно?

— Откуда я знаю?

— А как ты объяснишь фотографию?

— Объяснить ее я не могу.

Некоторое время Пурвис молчал, потом строгим, официальным тоном сказал:

— А показания свидетеля, который видел, как она ходила к Кери два или три раза в неделю в течение шести месяцев?

— В это я просто не верю. Мне плевать на этого свидетеля.

Пурвис задумчиво пожевал сигарету:

— Но я должен ее задержать, Герман.

— Да, ты должен это сделать. Я знаю.

Я осторожно помог Пат встать. Она вопросительно посмотрела на меня, и тогда я ей сказал:

— Давай смотреть фактам в лицо, дорогая. Ты попала в очень грязную историю, и Джим должен тебя арестовать. Тут я ничем помочь не могу. — Я осторожно поцеловал ее и продолжил:

— Ничего веселого в этом нет, а дальше будет еще хуже. Полицейские вывернут наизнанку всю нашу жизнь. Тебя будут допрашивать часами, тебе предъявят обвинение в убийстве. Ты будешь одна среди самых настоящих волков в течение многих дней. Газеты будут пестреть заголовками вроде «Жена полицейского убила своего любовника в Гринвич-Виллидж». — Я посмотрел на Абе Фитцеля. — Газеты объявят, что ты виновна в измене и убийстве. Но раз ты сказала, что невиновна, я тебе верю…

— Извини, Герман… — начал Абе.

— Заткнись, — сказал я ему. Потом поцеловал Пат и добавил: — Теперь нужно, чтобы тебя увел Джим. Это его обязанность. Только я хочу, чтобы ты помнила одну вещь…

Пальцы Пат вцепились мне в руку:

— Да?

— Я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть тебя домой. Так что держись, милая. Ты понимаешь?

Пат еще крепче вцепилась в меня. Она вдруг прямо на глазах похорошела, и хотя ее верхняя губа все еще дрожала, в глазах у нее больше не было выражения безысходного страдания. Я подумал, что ее глаза похожи на темные сапфиры.

Пат легонько вздохнула и провела рукой по моей щеке.

— Понимаю, — сказала она. — Теперь я буду спокойна.

Итак, я дал обещание и теперь во что бы то ни стало должен его выполнить…

Когда Пат повезли в тюрьму, я поехал вместе с ней.

Сухо шуршали шины. Влюбленных на улицах уже не было. Малолетние хулиганы отправились по своим темным делам. Обыватели укладывались спать. Засыпали накормленные дети, а пришедшие с работы мужья уже получили все, что хотели. Манхэттен засыпал.

По дороге в тюрьму мы с Пат не сказали друг другу ни слова.

Пока заполняли документы, я стоял возле Пат, обняв ее за плечи. Чувствовалось, что Джиму вся эта процедура неприятна, но он добросовестно исполнял свои обязанности.

— Позаботься о ней, парень, — сказал я.

— Ты можешь на меня рассчитывать, Герман.

Пат забеспокоилась, потому что у нее не было ночной рубашки, но я ее успокоил, сказав, что завтра к утру принесу чемоданчик со всем необходимым.

Потом я поцеловал ее и ушел. Мне не хотелось видеть, как за моей женой захлопывается дверь камеры. Когда я уходил, Джим окликнул меня, но я сделал вид, что не слышал.