Гарольд Мазур - Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

— Да, бедный парень! Вот уж не повезло, так не повезло! Кстати, мистер Скотт, я собирался позавтракать. Не желаете присоединиться? Или Вы предпочитаете иное общество? Что поделаешь — мир финансов — мужской мир. Здесь все рестораны и бары предназначены только для мужчин.

— Но женщины здесь тоже работают. Я видел.

— Увы, мой мальчик, увы. Несчастные леди вынуждены довольствоваться единственной столовой для обслуги.

Он привел меня в мрачный бар, насквозь пропахший пивом и дымом дешевых сигар:

— Правда, уютно? Что будете есть? Или сначала выпьем?

Я заказал себе джин с тоником, а мистер Роджер снова попросил принести слабый хайболл. Мы потихоньку пили, ожидая, когда подадут заказ, и я все время ощущал на себе его изучающий взгляд. Что бы это, черт возьми, могло означать? Или он получил известие от миссис Маккей, или присматривался ко мне как к возможному жениху Викки?

Наверное, прикидывает — можно ли доверить мне Викки, вкупе с его миллионами, — решил я и ошибся.

Он неторопливо допил свой хайболл, отставил стакан и сказал:

— Мне не доводилось встречаться с Мэтью Грауфордом, но его брата я знал довольно хорошо. Пол вел все мои дела в компании Харлоу. Прекрасный парень — толковый, умница и очень порядочный. Я всегда прислушивался к его советам. Жаль, что так все вышло. Это недоразумение в баре — трагический несчастный случай.

— Действительно трагический, Вы очень правильно подобрали определение. Мало того, что погиб один из братьев — теперь угроза нависла и над вторым. И угроза весьма серьезная.

— Дело действительно так плохо? До меня дошли кое-какие слухи…

— Хуже некуда.

— Вы полагаете — Мэт невиновен?

— Я это знаю.

— Тогда, я думаю, Вы сможете мне кое-что объяснить. Я не хочу спрашивать Викки.

— Попробую, если это в моих силах.

— Скажите, что мог делать Хаммонд в ту ночь в ее квартире? Почему он был раздет?

— На этот вопрос Вам никто не ответит. Кроме убийцы.

— Давайте начистоту, мистер Джордан! Разве Вы были не против того, чтобы Викки приглашала к себе всяких сомнительных личностей?

— Видите ли, мистер Маккей, Викки достаточно взрослый и самостоятельный человек, чтобы поступать так, как сочтет нужным. И потом — Тоби Хаммонд вовсе не был сомнительной личностью. Они с Викки вместе работали и достаточно хорошо знали друг друга. Он мог рассчитывать на ее помощь в случае, если с ним приключится беда. В некотором смысле часть ее служебных обязанностей в том и заключалась, чтобы помогать Тоби.

— У них с Хаммондом… Они… Скажите, он был влюблен в нее?

— Единственный человек, в которого Тоби был влюблен — это он сам. Викки скорей была своего рода вызовом его болезненному самолюбию. Она резко отличалась от всех женщин, которых он знал и с которыми привык встречаться.

— Он знал, что Вы и Викки были… Ну, знаете, как это бывает — собирается компания, выпивка, определенные взаимоотношения… Очень часто человек, сам того не замечая, показывает, что у него на душе…

— Нет. Вы просто не представляете себе, что за человек был Тоби Хаммонд. Ему бы и в голову не пришло, что какая-то девушка может предпочесть его кому-то другому.

Он кивнул:

— Я знаю такой тип людей. Но если Грауфорд не убивал Хаммонда, то кто мог это сделать? Собранные полицией материалы кажутся очень убедительными.

— Я скажу больше: суду они могут показаться неопровержимыми. Хотя меня это вовсе не убеждает. Но я не уверен, что смогу убедить в этом суд.

— Но Вы можете попытаться.

— Как?

— Выступить сразу же после того, как ему предъявят обвинение.

— Естественно, я выступлю. Но, боюсь, на судью самая пылкая моя речь не произведет впечатления.

— Да-a. Очень похоже на рыбную ловлю: забросил крючок и сиди жди, а клюнет или нет — один Бог ведает. И что Вы намерены предпринять в данной ситуации?

— Что предпринять? А что предпринимает в такой ситуации адвокат? Он начинает всюду совать свой нос и задавать вопросы, очень много вопросов. Что-то прояснится там, что-то всплывет здесь… Глядишь, что-то и изменится.

— Желаю удачи! — Он посмотрел на часы, словно давая мне понять, что его интерес ко мне исчерпан. Очень вежливый джентельмен!

— Простите, мистер Маккей, не могли бы Вы уделить мне еще несколько минут?

— Конечно, мой мальчик! С удовольствием!

Я видел, что особого удовольствия он не испытывает, но, в конце концов, я добросовестно ответил на все его вопросы. И еще я подозревал, что он думает, будто я стану расспрашивать его о Викки.

— Видите ли, мистер Маккей, я собираюсь тоже заняться бизнесом! О, нет! Совсем маленьким! — поспешил заверить я, заметив, как у него приподнялись брови. — Не могли бы Вы меня немного просветить в этой области?

— Я?

— Мне кажется, что Вы добились на этом поприще довольно значительных успехов.

— Только потому, что у меня был солидный портфель, битком набитый симпатичными зелеными бумажками и я, как бык, пробивался вперед, круша и ломая все на своем пути. А если серьезно — здесь не нужно никакого особенного ума. Основные ценности известны всем, достаточно внимательно изучить биржевые сводки. Да, сейчас я продаю свои основные активы, но это потому, что нынче цены поднялись слишком уж высоко. Я не верю в такие скачки. Вряд ли они смогут удержаться на этом уровне достаточно долго. По мне — лучше вовремя продать и иметь твердую прибыль, нежели постоянно трястись, ожидая изменения конъюнктуры.

— Очень логичное рассуждение.

— В жизни все подчиняется логике, мой мальчик. Смог я Вам чем-то помочь?

— О, да!

— В таком случае, позвольте откланяться.

Он встал, поправил галстук и жестом подозвал официанта. Когда тот подошел, он ловко выхватил у него из рук счет и полез в карман. Я попытался протестовать, но он остановил меня.

— Давайте не будем спорить из-за мелочей. В конце концов, это я Вас пригласил. Помните? — Он отсчитал несколько купюр, сложил чек, сунул его в карман и, улыбаясь, сказал: — Когда увидите Викки, передайте ей привет.

Здание Окружного суда было неподалеку, и я решил навестить Мэта. Сообщить мне ему было нечего, но простое посещение знакомого человека могло добавить тому уверенности. Напомнить о том, что его не забыли, помнят и делают все возможное, чтобы помочь.

Он вошел в комнату походкой смертельно усталого человека, но при виде меня слабая улыбка промелькнула на изможденном лице.

— Как с Вами обращаются, Мэт?

— Это не «Уолдорф».

— Не грубят?

— Нет. Просто подвергают сомнению все, что я говорю.

— Небось, Мэгоуэн?

— Он самый.

Ничего необычного в этом для меня не было. Такое дело попадается не каждый день, и вряд ли кто-то из судейских упустит случай сделать себе дополнительную рекламу. Глядишь — лишний раз попадешь на страницы газет. Мелочь, а приятно.