Лесли Чартерис - Святой в Лондоне

– Я знаю, Клод. Вы просто жуете травку и хлопаете ушами.

– Да мне и думать не надо, – мрачно повторил инспектор, – когда вы оставляете там свою метку.

– Что-что? – Брови Святого поднялись еще выше.

– Когда сторож пришел в себя, он увидел, что к его пиджаку приколот листок бумаги. На листке был рисунок. Такой же рисунок, какой был найден вчера вечером в кармане убитого летчика Мануэля Энрике. Это была ваша метка.

– Боже мой! – воскликнул Саймон.

Глаза детектива сверкали, а рот превратился в совершенно незаметную на круглом лице щель.

– Так вы и это можете объяснить? – резко спросил он.

– Конечно, могу, – без запинки отозвался Святой. – Тот же самый низкий мошенник, который злонамеренно воспользовался моим именем вчера вечером на Брайтон-роуд...

– И это все ваше алиби на сей раз? – неприятным, скрипучим голосом спросил Тил.

– Белее или менее, – ответил Святой.

Он увидел, что детектив взял себя в руки, а в глазах его появились облегчение и торжество. Но не успел Тил открыть рот, как Саймон с ангельской улыбкой добавил, нанеся сокрушительный удар и последний момент:

– Ах да, я забыл кое-что упомянуть. По пути от собора Святого Павла на Хэймаркет я действительно останавливался в гараже "Лекс" недалеко от Пиккадилли, чтобы забрать свою машину, и теперь вспоминаю, Клод, что было это как раз в полдвенадцатого.

Инспектор Тил моргнул. Но моргнул он не так, как нервный ботаник, случайно наткнувшийся среди цветов на кучу дерьма, а как теряющий сознание купальщик, случайно дотронувшийся до электрического угря. Он на мгновение сник, но тут же снова расправил плечи под затрещавшим по швам пиджаком.

– И вы думаете, что я этому поверю? – фыркнул он.

– Конечно нет, – ответил Святой. – У вас ума не хватит сэкономить на этом время. Но вы можете все проверить. Поезжайте в гараж и выясняйте. В журналах записано, в какое время я выехал. Меня вспомнит ночная смена. Так что езжайте и спросите. Получите массу удовольствия. И если у вас на сегодня все, я отправляюсь спать.

– Подождете еще немного, – возразил инспектор. – Половина двенадцатого – не единственное время, за которое вы должны отчитаться.

– Ну что там еще? – вздохнул Святой.

– Вчера вечером вы сильно интересовались сэром Хьюго Ренвеем, и поэтому я попросил тамошнюю полицию присмотреть за его поместьем. Ваши методы мне хорошо известны, и мне пришло в голову, что вы можете отправиться туда. Когда сегодня в половине второго ночи местный констебль проезжал мимо поместья на велосипеде, он видел вашу машину и вот этого вашего дружка!

– Кого-о? – протянул Саймон. – Братца Униаца? Попрыгунчик, ты полицейского видел?

В это время Попрыгунчик пытался открыть шкаф с бутылками.

– Видел, босс, – рассеянно повернувшись, ответил он.

– Х-вот! – рявкнул Тил. Это, конечно, невероятное сочетание звуков, но инспектор воспроизвел нечто весьма похожее.

– Только вчера видал одного, – поспешно исправился Попрыгунчик под испепеляющим взглядом Святого, – на Хэймаркете.

Старший инспектор Тил не лопнул. Может, человеческий организм просто не способен раздуться так, чтобы лопнуть на мелкие кусочки. Во всяком случае, невредимый детектив вперился в Святого покрасневшими глазами.

– Того констебля еще и по голове ударили, – произнес он, как-то выталкивая слова из горла, – а когда он очнулся...

– Ворота были взломаны и Марч-хаус сгинул, – подхватил Саймон. – Я знаю. И грабитель увез дом на самолете.

– ...Он доложил в местный полицейский участок, а оттуда уже позвонили мне. Я хочу знать, что вы делали именно в это время.

– Мы ездили вокруг Риджентс-парка, и если вы сумеете доказать, что это не так, я вам заплачу полмиллиона фунтов стерлингов.

Детектив так прикусил жевательную резинку, что чуть не сломал себе челюсти.

– Вы что, обезьяну хотите из меня сделать? – заорал он.

– Конечно нет, – торжественно ответил Саймон. – Не буду даже пытаться улучшить то, что создано Богом.

Физически мистер Тил опять не лопнул, но возник некий психический эквивалент этому состоянию инспекторат Движимый какой-то космической страстью, которую, к сожалению, не могут контролировать даже гораздо более сильные люди, детектив схватил судьбу обеими дрожащими руками. Он сделал то, о чем даже и помыслить не мог ранее.

– Хорошо, – сдавленно прорычал он. – С меня хватит. Остальное можете рассказывать суду присяжных. Я арестовываю вас по обвинению в насилии, краже со взломом и умышленном убийстве.

Саймон погасил сигарету в пепельнице. Сердце его билось несколько чаще обычного. Любопытно отметить, что взрыв Тила удивил его; любопытно также, что он был к этому готов. Возможно, где-то в глубине души Саймон предполагал, что однажды такое произойдет. Нельзя же было вечно дразнить Тила, ведь старший инспектор – всего только человек. Доказательств этому было маловат", но Святой обладал даром глубокого понимания психологии. На месте Тила он, вероятно, поступил бы так же.

Детектив продолжал говорить, отчаянно сдерживаясь и столь же отчаянно сознавая все безрассудство того, что он собирается сделать.

– Предупреждаю, что с настоящего момента все ваши слова будут протоколироваться и могут быть использованы в суде как доказательства.

Святой улыбался. Он понимал. Он даже глубоко симпатизировал. На месте Тила он, вероятно, поступил бы так же. Но он не был на месте Тила.

– Если вы, Клод, хотите выставить себя дураком, удерживать вас я не стану, – сказал Святой. Его левый кулак мелькнул в воздухе и, как пушечное ядро, врезался в промежуток между первым и вторым подбородком старшего инспектора Тила.

С лица детектива сразу сошло выражение сдерживаемого гнева. На мгновение оно сменилось удивлением, а затем сразу сонным выражением, и на этот раз Тил не притворялся: его ноги подогнулись, он опустился на пол и отключился.

Молчаливый спутник мистера Тила сделал движение вперед и открыл рот, из которого, казалось, вот-вот исторгнется какой-то человеческий звук, но Саймон этого не позволил. Детектив попытайся схватить его за запястья, и Святой не стал этому мешать. Он уперся ногой в живот детектива и, перекатываясь назад, резко выпрямил ногу и дернул руки вниз. Детектив в медленном сальто перелетел через его голову и рухнул на ковер со звукам "гаф-ф", который лучше получился бы у любой собаки среднего размера. Саймон сделал сальто более ловко и в ту же секунду оседлал грудь детектива. Схватив его за лацканы тужурки, он надавил костяшками на сонную артерию – такой прием, проведенный умелым человеком, вызывает потерю сознания через две-три секунды, а сопротивление сержанта Барроу было сильно ослаблено падением на пол. Все было кончено гораздо быстрее, чем заняло описание, и Саймон взглянул на Униаца, который щенком прыгал вокруг с револьвером в руке.