Сергей Гайдуков - Взгляд врага

— Сегодня, двадцать шестого июня, мне позвонил Константин и сообщил, что видел, как автомобиль «БМВ», упоминавшийся свидетелями как принадлежащий знакомому Фокина некоему Артуру, въехал в дачу по Лесному шоссе... Константин хотел побеседовать с Артуром, но ему не открыли. Тогда я прибыл на место также для того, чтобы провести беседу с Артуром насчет исчезнувшего гражданина Фокина. Как только ворота дачи открылись, на меня было произведено нападение. Я был жестоко избит и втащен в дом в бессознательном состоянии. Присутствовавшие в доме лица планировали мое физическое устранение, поскольку гражданин Фокин насильственно удерживался именно на этой даче и они подозревали, что я об этом узнал. Ворота дачи остались незапертыми, Константин проник вслед за преступниками на территорию дачи и услышал, как они обсуждают свои преступные замыслы. Тогда Константин представился и предложил преступникам сложить оружие и сдаться. В ответ был открыт огонь из разных видов огнестрельного оружия. В завязавшейся перестрелке несколько преступников было убито, но главарь — вышеупомянутый Артур — скрылся на машине «БМВ», номер... После чего в доме на втором этаже мною и Константином был обнаружен гражданин Фокин, насильственно здесь удерживавшийся преступной группой лиц.

— Ох и складно ты излагаешь, — порадовался начальник. — Особенно вот это: ты позвонил в дверь, а тебе сразу дали в морду и потащили убивать. Придумай что-нибудь пореалистичнее. А в целом пойдет. У этого твоего Константина разрешение на «ствол» имеется?

— Имеется, — кивнул Гарик.

— Лицензия у его агентства в порядке?

— В порядке, — теперь уже кивнул я.

— Пусть твой шеф завтра подъедет в управление, — приказал полковник. — Тоже с подробным отчетом. Все, снимите с него наручники.

— Нужно объявить в перехват машину, — напомнил я. — «БМВ», «синий металлик».

— Объявим, — сказал полковник. — Гарик, ты тут давай сам командуй. А я поеду домой...

— Товарищ полковник, — тихо произнес Гарик. — Не хотите, чтобы я рассказал вам настоящее? То, что здесь на самом деле...

— Не сейчас, — сказал начальник. — Заходи ко мне как-нибудь вечерком, посидим, поговорим... А сейчас не надо. Ты, главное, рапорт приличный напиши. Чтобы никто придраться не мог, понимаешь?

— Понимаю, — сказал Гарик.

— Вот и хорошо.

Полковник уехал, мы остались. Санитары «Скорой помощи» укладывали тела на носилках в машины. Три тела — Пети, Белого, Юры — были накрыты простынями с головой. Четвертый — Коля Фокин, в чью вену уже вошла игла капельницы, выглядел неважно, но, по крайней мере, дышал.

— Куда вы его повезете? — спросил я санитара.

— В дежурную больницу, это на шоссе в трех километрах...

— Он выкарабкается?

Санитар пожал плечами. Когда машины с красными крестами отъехали, я набрал номер Кристи:

— Я нашел его. Он в больнице на Лесном шоссе. Вернее, будет там минут через десять.

— Спасибо, — ответила она после паузы. — Я знала, что ты поможешь, Костя.

— Я сделал что мог.

— Как он? Почему он опять в больнице?

— Видишь ли... — Я замялся, не решаясь говорить правду и не желая лгать. — Врачи сказали, что его надо отвезти в больницу. Им виднее.

— А почему вдруг появились врачи? Откуда они там с тобой? Где ты нашел Кольку?

— Там, где я его нашел, нашлось еще несколько мертвых людей. Поэтому появились врачи. И они уже решили, что Колю лучше отвезти в больницу.

— А ты сам? Ты в порядке?

— Я в порядке.

— Мне нужно приехать в больницу к Коле?

— Тебе решать.

— Тогда приеду.

Она была весьма решительной девушкой. Коле Фокину повезло. И это было, пожалуй, единственное, в чем я сейчас мог ему позавидовать.

Я вернулся в дом, где несколько милиционеров производили обыск, выковыривали пули из стен и восстанавливали картину произошедшего. Гарик сидел в кресле, обхватив руками разбитую голову, и негромко командовал этими процессами.

На столе, очищенном от еды и бутылок, теперь росла куча предметов иного рода — оружие, деньги, белые пакетики кокаина, свертки марихуаны и конопли, коробки таблеток, шприцы.

— Совсем не умеют прятать, болваны, — пожаловался Гарик. — Все в открытую валяется.

Это было действительно так. Пока я искал Кольку в комнатах второго этажа, на глаза мне попалась пачка пятидесятидолларовых купюр. Не слишком толстая, но все-таки кое-что. Я вспомнил о том, что фокинские пятьсот тысяч я вернул, а за ремонт машины платить все равно придется, и положил деньги себе в карман.

Когда мы с Гариком остались в комнате одни, я спросил его:

— Тяжело быть честным милиционером?

Он вздрогнул, словно я сообщил о наличии у него в Тамбове пятерых незаконнорожденных детей.

— А с чего это ты такие вопросы задаешь? — подозрительно покосился он в мою сторону.

— Просто так. Интересно мне. Так что, тяжело?

— Как тебе сказать... С одной стороны, тяжеловато. И финансово, и вообще, если вокруг тебя все хапают, — тяжело. А с другой стороны — нормально. Потому что не надо в окно сигать, как тот герой. Я сплю по ночам хорошо. Мне кошмары не снятся. Не боюсь, что меня разоблачат свои же. Я спокоен. Это тоже дорого стоит.

— Гарик, — сказал я. — У меня тут в кармане завалялось... — Я вытащил пачку долларов. — Раз уж я тебя втравил в эту историю, так я хочу тебе маленькую компенсацию устроить. На твой спокойный сон это не должно повлиять. — Я разделил пачку на две примерно равные части и протянул одну из них Гарику. Он взял деньги, посмотрел на меня и устало кивнул.

— Спасибо, Костик.

— Тебе спасибо. — Я поднялся и посмотрел на часы. — Поеду в больницу, посмотрю, как там мой парень...

— Поезжай, — сказал Гарик. — Парень должен тебе... Не знаю, что он тебе должен. Ты его из ада вытащил.

— Может быть. — Я вспомнил клуб железнодорожников, битком набитый ровесниками Кольки. Это тоже напоминало ад. Но у меня было всего лишь две руки, чтобы вытаскивать из преисподней. Из места, которое не имеет дна, которое не имеет границ. Мои две руки в этой драке — что две капли воды, пролитые на лесной пожар. Но это не повод отправляться на пенсию и выращивать в огороде капусту, пребывая в счастливом неведении об аде за дверями дома.

Я пожал Гарику руку и пошел к двери. На стене висело чудом уцелевшее в перестрелке зеркало, и в его отражении я увидел, как Гарик положил деньги на стол. И подтолкнул их к остальной куче вещественных доказательств.

Вымирающий вид.

Она была такой же, как в день нашего знакомства. Черные джинсы, черная майка. Настороженный взгляд серых глаз. Рюкзачок лежит на полу больничного вестибюля, между ножек стула, на краешке которого сидит сама Кристи.

— Привет, — сказал я. — Давно ты здесь?