Эллери Куин - Смерть в театре (сборник)

Энди спросил:

— А вы уверены, что они сперва поехали налево, а потом уже направо? Ведь слева нет шоссе.

Шериф кивнул.

— Уверен. Следы вправо идут над следами влево.

Мы свернули налево. Холмы, высившиеся по сторонам дороги, поросли деревьями, половина которых засохла. Проехав примерно милю, увидели грунтовую дорогу, ведущую на север. Энди остановил машину. Бэрроу опять вылез, включил фонарик и показал Энди рукой, как развернуть машину, потом сел в нее.

— Эти парни не слишком-то осторожны,— обронил он.— Я бы сказал, они совсем забыли об осторожности.

А с другой стороны, им и в голову не пришло, что Энди по одному только звуку мотора сможет определить, чьей лодкой они воспользовались.

Дорога привела к ущелью, густо заросшему кустарниками и деревьями. Они обступили дорогу, и ветви хлестали по машине. Вскоре дорога повернула под острым углом и снова пошла вверх, извиваясь вокруг горного выступа, со всех сторон окруженного деревьями, к которому прилепилась маленькая хижина.

— Погаси...— начал было шериф, но Энди уже выключил фары и съехал с дороги.

— Кажется, слишком поздно,— сухо проговорил он. - Судя по всему, нас уже заметили.

Шериф вышел из машины.

— Похоже на вой койотов, Энди?

— Угу...

— А ты не считаешь, что койоты слишком близко подошли к хижине, Энди?

— Чепуха,— ответил тот.— В темноте койот в поисках пищи может подойти и к самому дому.

— Но ведь это могла быть та самая маленькая собачка,— предположил шериф.

Или курица на яйцах, добавил я. Чего мы ждем? А как насчет того, чтобы вернуть мою хлопушку? Вы уже достаточно ее поносили. И потом, мне хотелось бы понять, мы ловим кого-то или только стараемся разобраться, что здесь происходит?

Шериф вынул из левого кармана мой револьвер и сунул его мне.

— Я не спешу,— ответил он,— потому что Лудерсу тоже незачем спешить. Если он решил уйти отсюда, ему надо уйти далеко. Они торопились расправиться с Руни, так как он кое-что знал о них. А теперь Руни мертв и ничего не скажет. И дом его заперт, и машина исчезла. Если бы ты не вломился в его дом, он мог бы проваляться в уборной еще пару недель, прежде чем стали бы его искать. Их выдали следы шин, но только потому, что мы знали, где начался их след. У них не было причин считать, что мы сумеем их найти. Так что незачем спешить.

Энди взял винтовку, открыл дверцу и вышел из машины.

— А собачонка-то здесь,— добродушно заметил шериф.— Значит, и миссис Лейси тоже где-то здесь и кто-то за ней присматривает. Что ж, Энди, думаю, нам стоит подняться туда и взглянуть.

— Надеюсь, вы тоже боитесь,— сказал Энди.— А то я боюсь.

Мы двинулись между деревьев. До хижины оставалось ярдов двести. Ночь была очень тихая. Даже на таком расстоянии я услышал, как открылось окно. Каждый прошел своим путем ярдов пятнадцать. Энди вначале отстал - он закрывал машину,— а потом выбрал кружной путь, забрав вправо.

Мы подошли ближе. В доме ничего не изменилось. Койот или собачка умолкла.

До дома оставалось не более двадцати ярдов. Примерно такое же расстояние между шерифом и мной. Маленькая и грубо сколоченная хижина походила на жилище Руни, только была немного побольше. Невдалеке находился гараж, но он был пуст.

Ночную тишину взорвали звуки борьбы и собачий лай, который тут же оборвался. Шериф ничком упал на землю. Я последовал его примеру.

Вскоре шериф встал и медленно пошел к домику. А я стоял на месте. Вскоре он достиг крыльца и начал подниматься по его ступенькам. Какое-то мгновение постоял, грузный, с висящим на боку «кольтом». Похоже, он выбрал удачный способ покончить с жизнью

Но ничего не произошло. Шериф добрался до верхней ступеньки. Слева от него находилось окно, справа дверь. Бэрроу вытащил «кольт» и постучал им в дверь. Бесшумно повернувшись, он прислонился к стене.

В доме снова завыла собака, и в следующий момент из открытого окна высунулась рука с револьвером, направленным на шерифа.

Мне было трудно стрелять под таким углом, но пришлось. Звук револьверного выстрела был перекрыт грохотом винтовочного. Рука, торчавшая из окна, повисла. Оружие выпало. Пальцы скрючились и стали царапать подоконник. Потом пальцы исчезли в доме. Вновь завыла собака.

Шериф рвал дверь на себя. Мы с Энди мчались к хижине с разных мест.

Наконец Бэрроу удалось распахнуть дверь, и в тот же момент всю его фигуру залило светом.

Посреди комнаты, у стола, на котором ярко светила лампа, стояла миссис Лейси, держа на руках собачку. У окна, на боку, лежал плотный блондин. Он тяжело дышал и беспомощно шарил рукой по полу в поисках револьвера, который упал за окно.

Миссис Лейси разжала руки, и собачка спрыгнула на пол. Она сразу же подскочила к шерифу и прыгнула ему на живот, ткнула его своим маленьким острым носом и подергала за пиджак и рубашку. Потом как бешеная стала носиться по комнате, помахивая от удовольствия хвостом.

Миссис Лейси словно окаменела. Мужчина на полу тихо застонал. Глаза его открылись, потом снова закрылись. Губы шевельнулись, и на них появилась пена.

— А собачка действительно хороша, миссис Лейси,— заметил шериф, поправляя рубашку.— Но сейчас неподходящее время таскать ее с собой.

Она посмотрела на блондина, лежавшего на полу. Его глаза опять открылись и уставились в никуда.

— Я вам лгала,— быстро призналась она,— но была вынуждена это делать. От этого зависела жизнь моего мужа. Он у Лудерса, тот где-то его прячет. Я не знаю, где. Лудерс говорил, будто недалеко, и сейчас он уехал, чтобы привезти его сюда. А этого человека он оставил сторожить меня. Я ничем не могла помочь вам, шериф, и мне очень жаль.

— Я знал, что вы говорили неправду, миссис Лейси,— спокойно ответил Бэрроу, посмотрел на свой «кольт» и убрал его в кобуру.— И я знал, почему. Но ваш муж убит, миссис Лейси, и уже давно. Мистер Эванс видел его труп. Вам тяжело это слышать, но лучше узнать об этом сейчас.

Она не шевельнулась и, казалось, даже не дышала. Потом очень медленно подошла к стулу, села и опустила голову на руки. Так и сидела неподвижно. Собачка снова завыла и забралась под ее стул.

Мужчина, лежавший на полу, попытался приподняться, но очень медленно и неуклюже. Глаза его ничего не видели. Шериф подошел к нему и наклонился.

— Тебе здорово досталось, сынок?

Тот прижал к груди правую руку. Кровь сочилась между его пальцами. Тем не менее он поднял руку вверх. Губы его дрогнули, напряглись и шевельнулись.

— Хайль Гитлер! — хрипло прошептал он, опустился на спину и застыл. Шея его чуть заметно дернулась. Больше он не шевелился. Все замерли, даже собачка.

— Парень, наверное, один из этих, наци,— сказал шериф.— Слышали, что он говорил?

— Слышал,— ответил я.

Я повернулся, вышел из дома, спустился по ступенькам, прошел между деревьями и остановился около машины. Сел на подножку, закурил и задумался.