Джеймс Чейз - Бей побольнее

— Сколько угодно. — Веббер стряхнул пепел с сигары. Он вел себя совершенно невозмутимо.

— Голстейн наверняка заинтересуется, почему вы не заявили о краже сразу или хотя бы после того, как узнали об убийстве. Он в вас души не чает и будет рад прищемить вам хвост.

— Думаете? — Он подался вперед, и глаза его заблестели. — Если наболтаете лишнего, сами можете нарваться на крупные неприятности. — Я даже вздрогнул от его резкого лающего голоса. — Советую не совать нос в эти дела. — Он указал на дверь: — Уходите, я занят.

Я встал:

— Поговорю с мистером Голстейном, ему уже давно пора узнать о вашем поведении.

— Да? — Он откинулся на спинку стула и усмехнулся. — На вашем месте я бы помалкивал. До вас еще не дошло, что я вас покрываю? Впутаете сюда Голстейна — и окажетесь вообще за решеткой. А теперь убирайтесь, у меня много работы!

Я понимал, что у него на руках карты посильнее моей. «Я вас покрываю». Это значило, что он знал о Линде и кражах.

Я вышел в приемную. Озабоченная Мэвис подала мне пакет с блокнотами. Вернувшись в редакцию, я разложил их на столе. Они были помечены цифрами от 1 до 14. Блокнот с цифрой 13 отсутствовал. Я даже не потрудился просмотреть остальные. Мне было ясно, что заметки об универмаге находились в недостающем. Блокнот пропал, так же как и досье Горди. Я сидел, взвешивая ситуацию. Из слов Веббера явствовало, что я не могу обратиться к Чендлеру. Если пойду против Веббера, он еще круче пойдет против меня. Я был убежден, что кто-то запугал Уолли. Веббер? Возможно, мои рассуждения ошибочны и Уолли просто напуган нападением. Но это казалось маловероятным. Все указывало на то, что скорее всего ему пригрозили, так же как и мне: держи язык за зубами…

Я решил еще раз поговорить с Уолли.

Если я подойду к делу серьезно, если скажу, в какой переплет попал из-за Линды, то наверняка уговорю сказать мне все, что он знает.

Зазвонил телефон. С этого момента и до самого обеда я был занят работой.

После обеда Джин пришла сообщить, что она распорядилась запаковать мои вещи и отправить на новую квартиру.

— Можете спокойно переселяться, когда вам будет удобно. Все готово. Я оставила вам кое-какие припасы. Там есть молоко, кофе и консервы.

— Джин, вы настоящая волшебница! — Я смотрел на нее, и у меня ныло сердце. — Я хотел бы угостить вас хорошим ужином. Можно?

— Спасибо, но все же — нет.

— Я приглашаю и вашего друга и буду только рад познакомиться с ним.

Она серьезно посмотрела на меня:

— Не сердитесь, Стив, но я пока не хочу, чтобы вы вмешивались в мою личную жизнь. В мои обязанности входит помогать вам по работе, а если возможно, то и в остальных делах. Но этим все и должно ограничиваться. Надеюсь, вы понимаете? — Она улыбнулась мне и исчезла.

«Ну вот и все», — думал я.

До шести часов я работал не отрываясь, а потом ушел, предоставив Джин закрывать помещение. И поехал в больницу. В регистратуре я спросил, нельзя ли повидать мистера Митфорда.

— Вы его уже не застали, — сказала девушка за перегородкой.

Я застыл на месте, удивленно глядя на нее:

— Не застал? Как это?

— Примерно полчаса назад он со своей женой уехал в санитарной машине.

Я похолодел:

— Но куда же он поехал?

— Я этого не знаю.

— Доктор Стенсил еще у себя?

— Да, он в кабинете.

Я перехватил его в дверях:

— Послушай, что случилось с Уолли? Мне сказали, что его увезли.

Он пожал плечами, у него был усталый и расстроенный вид:

— Я возражал, но ничего не мог поделать. Его увезли в санитарной машине сразу на аэродром. Оттуда на самолете он полетит в Майами. Он транспортабелен, хотел ехать… вот и уехал.

— Это идея мистера Чендлера?

— Думаю, да. Распоряжался Борг.

— Ширли тоже уехала?

— Да. Его повезли в какой-то частный санаторий.

— Ты не знаешь точно куда?

— Нет. Не знаю. Слушай, Стив, у меня столько работы, что голова идет кругом, — сказал он нетерпеливо. — Об Уолли наверняка хорошо позаботятся, да и солнце и воздух пойдут ему на пользу.

— Спасибо, Генри, пока.

Я вышел из больницы, сел в машину и уставился в пространство, ничего не видя. Сговорились они, что ли, все? Сначала исчезает досье Горди, потом магнитофонная лента с записью нашего разговора, потом исчезает блокнот Уолли, и, наконец, вне пределов моей досягаемости оказывается и сам Уолли. У меня появилось ощущение, что кто-то через плечо заглядывает в мои карты. Что мне делать? Двери неумолимо закрывались. Я старался подавить поднимающийся страх, говорил, что все равно ничего нельзя поделать, что не остается теперь ничего другого, как сидеть, ждать и надеяться, что в конце концов все обойдется. Но в глубине души я понимал, что напрасно рассчитываю на благоприятный исход.

Включив двигатель, я машинально поехал по направлению к дому. Однако на полпути вспомнил, что в доме нет ничего съестного, и остановился перед отелем «Империал». Я заказал бифштекс. Когда я поел и расплатился, ко мне подошел рассыльный:

— Мистер Менсон?

— Да.

— Вас просят к телефону, кабина номер пять.

Удивленный, я подошел к телефону. Звонил Бреннер.

— Я заметил вашу машину, — сказал он коротко. — Нам надо поговорить. Знаете, где бар «Полумесяц»?

— Нет, не знаю.

— Это на углу Двадцать шестой улицы, совсем рядом с аптекой. Возьмите такси, так как машину там все равно негде ставить. Спросите Джейка. — Он дал отбой.

Я оставил свою машину перед отелем и взял такси.

Бар «Полумесяц» выглядел непривлекательно и был полупуст. О стойку опирались три размалеванные проститутки, за одним из столов сидели два негра и пили пиво, еще за несколькими столиками расположились юнцы.

Когда я подошел к стойке, бармен, верзила в рубашке с засученными рукавами, вытащил откуда-то грязную тряпку и принялся протирать стаканы.

— Вы Джейк? — спросил я его.

Он окинул меня внимательным взглядом, кивнул и указал пальцем куда-то за спину на маленькую дверь. Три девицы с интересом наблюдали за мной. Я прошел в дверь, поднялся по небольшой лестнице и очутился перед другой дверью.

В маленькой комнатушке сидел Бреннер и пил пиво. Обстановка состояла лишь из кровати, двух стульев и рваной занавески на окне. Я закрыл дверь.

— Похоже на декорации ко второсортному фильму, — заметил я.

— Может, и так, но зато здесь можно говорить, не боясь огласки. Джейк мне очень обязан. Я мог указать на него, и он получил бы лет пять. Садитесь.

Я пододвинул стул и сел.

— Так вот, — начал он, — Фреда Хейвз. Я уже к ней подобрался. Правда, Голстейн тоже. Из нее слова не выжмешь даже под прессом. Она говорит, что только спала с Горди, и ничего больше. Напугана, как кролик, и врет. Копу она не скажет и слова, но вам, может, что и расскажет. Стоит попробовать.