Джеймс Чейз - Ложное обвинение. Кое-что по случаю. Безжалостный. Никогда не доверяй женщине

Где-то там, внизу, был Кей-Кей, но с высоты моего положения простреливался практически весь корабль, так что его появление в любом месте я приветствовал бы автоматной очередью.

Через десять минут спокойного хода заглохла машина. Никакие усилия с моей стороны не могли заставить катер двигаться вперед.

"Наверняка Кей-Кей что-нибудь сделал с машиной", — подумал я.

Нужно спускаться вниз и исправлять положение. Но Кей-Кей наверняка вооружен и с оружием в руках ждет моего появления.

Я вставил в автомат новый магазин и вышел из рубки. Потом вернулся и крикнул в переговорную трубу, которая вела в машинное отделение:

— Я иду к тебе, Кеннет Коберман.

Взяв автомат наперевес, я спустился по трапу на палубу. Было уже достаточно светло, но электрические лампочки еще горели над каждой дверью.

Он ждет меня. Он нацелил свой автомат на дверь н знает, что я скоро приду. Или он, или я. Другого быть не может. И сейчас предстоит драка не на жизнь, а на смерть. И я уже знал, что убью его. Я не пошел к двери машинного отделения, а направился к вентиляционной трубе. Она выходила на заднюю часть палубы. Я скинул сапоги, куртку и полез туда. Там было невыносимо душно и темно, но я знал, что, если я хочу выжить, я должен ползти по этой трубе, выставив вперед автомат и не издавая ни единого звука.

Вот наконец и отверстие в машинное отделение. Оно забрано толстой решеткой и находится у самого потолка. Ячейки решетки настолько малы, что подходят лишь для того, чтобы просунуть туда ствол автомата. Осторожно, чтобы не звякнуть металлом о металл (всякий звук здесь будет усилен акустикой), я выставил дуло автомата. Потом приподнялся сам, пытаясь разглядеть небольшое помещение, освещенное желтым светом. Кругом машины, и за одной из них Кеннет Коберман по кличке Кей-Кей доживает последние минуты своей жизни. Мне хочется о многом его порасспросить, но и я и он понимаем, что разговоры между нами могут вестись только на языке оружия. И победителем окажется тот, кто раньше нажмет на спусковой крючок своего автомата. Кей-Кей достойный противник, а достойного соперника всегда нужно уважать. Поэтому я целюсь ему в затылок, чтобы он умер мгновенно и безболезненно.

Кей-Кей в это время вытаскивает из кармана платок и вытирает им свое лицо. Затем снова становится в снайперскую стойку.

Сейчас прозвучит выстрел — последний выстрел в этой истории, которая прямо-таки распухает от смертей и стрельбы. Я устал. Пора эту историю кончать.

Короткая очередь эхом отозвалась в сводах отсека. Кей-Кей вывалился из своего укрытия и сполз на пол. Автомат выскользнул из его рук и с металлическим стуком упал на пол.

* А потом я пошел посмотреть на дело своих рук. Я попал ему туда, куда и рассчитывал, — в затылок. Он так и не узнал, что проиграл этот бой. Он умер мгновенно.

Кей-Кей отсоединил подачу горючего в двигатель, и я нашел это повреждение сразу. Затем я поднялся наверх и повел катер к берегу. Я ни о чем не думал. Руки двигались автоматически, и когда из клубов дыма появился бетонный пирс д’Эссена с людьми, стоявшими на нем, то я на это никак не прореагировал.

На пирсе находилось несколько полицейских машин с мигалками, а вокруг них множество копов. Они приготовились встретить врага. Увидев подходящий катер, все прячутся в укрытия. Только один человек остался стоять на самом краю пирса. В руках у него автомат.

Я узнаю его. Отчасти по комплекции, отчасти по манере стоять, а главное, по тому, что он вообще там стоит. Я узнаю О’Брайена. На голове у него белая повязка. Я улыбаюсь и машу ему рукой, высунувшись из рубки.

Теперь я знаю все…

Мы поднимаемся по лестнице. Я впереди, О’Брайен на ступеньку ниже. Голова у него уже зажила, и теперь он выглядит молодцом.

— Это, наверное, здесь? — спросил я, указывая на одну из квартир.

О’Брайен кивнул. i

— Чертовски сложно было найти ее след. Но ребята сделали все возможное… — О’Брайен улыбался.

— А ордер на арест? Как ты его заполучил?

— Попробовал бы прокурор не подписать его. — О’Брайен похлопал себя по карману.

— Итак, заканчивается эта долгая история, — сказал я. — Теперь все! Алиса на свободе?

— Давно, — О’Брайен хитро моргнул. — Она ждет, чтобы выразить тебе свою признательность.

— Это потом. Сейчас нужно поставить точку.

— Скорее восклицательный знак.

О’Брайен протянул руку к звонку. Длинная заливистая трель льется из-за двери. Потом слышны легкие шаги.

— Кто там?

— Молочник. — О’Брайен сует руку в карман.

Дверь распахивается, и на пороге появляется женщина. Я знаю, что она способна на многое, и поэтому, пока О’Брайен показывает ей подписанный прокурором ордер на арест, я направляю ей в живот револьвер.

Она бледнеет и отступает на шаг.

— Это конец, миссис Кеннет Коберман, — говорю я. — Или, может быть, тебя называть по-прежнему — Френси?

Мы входим в комнату. Я опережаю ее и извлекаю из ее сумочки маленький револьвер.

— А теперь, — говорю я, — я расскажу вам одну историю о том, как ни в чем не повинную малышку обвинили в убийстве.

, Френси с остекленевшими глазами садится на диван. (^’Брайен стоит в дверях, а я подошел к окну. Я закурил сигарету и начал:

— Когда-то, три года назад, некий делец с сомнительной репутацией посетил Голливуд. Его звали Кеннет Коберман, а проще — Кей-Кей. Там он встретил начинающую актрису. Сначала это был просто легкий флирт, но потом они убедились, что очень подходят друг другу. Она была в душе такая же бандитка, как и он. Они поженились и год провели в свадебном путешествии по Европе. Когда они появились в Панама-Сити, то обнаружили, что дела их организации идут неважно. Мало того, положение было катастрофическим. Конкурирующая банда Красавчика и Рона Флетчера захватила власть в городе в свои руки. Их поддерживала чья-то очень влиятельная рука. Кей-Кей попытался узнать имя этого человека. Узнай он это, тогда все было бы гораздо проще. Он не пожалел бы никаких затрат для его уничтожения и восстановил бы свое влияние в городе.

Я прошелся по комнате и наконец обнаружил в тумбочке бутылку джина. За неимением виски сойдет и джин. Я откупорил бутылку и хлебнул из горлышка. Потом, передав бутылку О’Брайену, я продолжал:

— Для достижения своей цели Кей-Кей предпринял следующее: он перебирается вместе со своей бандой в Нью-Орлеан, чтобы понапрасну не нервировать противника, а здесь оставляет свою жену, потому что ее никто не знает в этом городе, и Джека Холидея, потому что его очень хорошо знают, но не знают, что он работает на Кей-Кея.

Теперь сделаем маленькое отступление для того, чтобы рассказать, что же произошло на соперничающей половине.

Некий мистер д’Эссен решил удовлетворить свою природную страсть к авантюризму, а также приумножить свой капитал. Он умен и находчив. Он финансирует банду Красавчика, но делает это анонимно, по телефону. Дивиденды он также получает анонимно. Наркотики он доставлял на своей яхте из Майами и прятал их в гроте, который находится под скалой "Одинокий палец".