Джеймс Чейз - Ложное обвинение. Кое-что по случаю. Безжалостный. Никогда не доверяй женщине

Увидев нас, он просиял видимой частью лица.

— Ребята! Целы! Слава Богу! А Жак и Джерри погибли… Мне едва удалось уйти. Ну как вы?

— Мы сделали все, что нужно, полковник, — сказал я.

— Не будем терять времени, Берт. Так кто же босс?

Я рассказал ему все, что произошло. Полковник минут пять расхаживал по комнате, обдумывая услышанное. Я подошел к зеркалу и стал разглядывать себя. В грязной, порванной одежде, с лицом, покрытым запекшейся кровью, я был похож на скандинавского викинга после битвы…

— Значит, все-таки Лесаж… — проговорил наконец полковник.

— Его нужно ликвидировать, но это невозможно, — начал излагать свою мысль полковник. — Он будет сидеть у себя в управлении под защитой агентов французской службы безопасности…

— У меня есть план, полковник. Я должен его прикончить, и я это сделаю.

— Ну что ж, малыш, выкладывай свой план.

Я изложил ему все за пять минут. Дуглас покачал головой, выражая крайнее сомнение, но все же сказал:

— Что ж, попытайся.

Сложность задачи состояла в том, что необходимо было не только обезвредить Лесажа, но и захватить документы и, по возможности, картотеку агентов во Франции. Полковник отослал Дуга добывать информацию, а мы с Гирландом, насколько это было возможно, попытались привести себя в божеский вид.

Дуг вернулся минут через пятнадцать. Он вынул из кармана лист бумаги и уселся за стол.

— Вот кабинет Лесажа, — сказал он, водя пальцем по схеме. — Все соседние с ним кабинеты постоянно заняты, можно проникнуть только в кабинет над ним. Это комната майора Сеньяка, но его сейчас нет. Он вернется после двенадцати. Сейчас девять. У нас три часа, нужно уложиться в этот отрезок времени. Так что приступаем немедленно.

Я согласно кивнул. Я вдруг почувствовал, что страшная усталость навалилась на меня, глаза стали слипаться, ноги перестали слушаться меня, и я ничего не мог поделать.

— Дуг, — пробормотал я, — принеси мне чашку кофе.

Феррари скрылся на кухне.

— Полковник, мы отправляемся сейчас же, — сказал я, собираясь с силами. — Вы будете ждать нас в машине, а мы с Гирландом постараемся быстро все сделать. Как жаль, что нет с нами Карла.

Мы с Гирландом поднялись по широким каменным ступеням здания, где размещалось управление безопасности. Предъявив охранникам в штатском наши удостоверения и пропуска, где было указано "четвертый этаж", мы прошли к лифту. В кабине находились двое, тоже в штатском. Они подняли нас на четвертый этаж. Мы вышли из лифта.

— Когда французские власти узнают, что кто-то так легко проник в управление безопасности, они с ума сойдут, — со злорадством тихо произнес Гирланд.

— Ты бы лучше поблагодарил специалистов, которые изготовили тебе такие документы, — отозвался я.

— Я всегда отдаю им должное, — наклонив голову, церемонно ответил Гирланд.

Мы подошли к двери, на которой была прикреплена табличка с именем майора Сеньяка. Гирланд оглянулся и достал универсальную отмычку. Он сунул ее в замочную скважину. В отмычке что-то тихо зажужжало, затем вспыхнула красная лампочка. Гирланд повернул отмычку, и дверь мягко открылась.

Мы осторожно вошли. Кабинет был просторный. Большую его часть занимал огромный стол. Я обошел комнату' и увидел дверь, ведущую в туалет. Это как раз то, что нужно.

— Его кабинет точно под нами? — спросил Гирланд. — Мы рискуем свалиться ему прямо на голову.

Я промолчал.

Гирланд достал из кармана инструменты. Предстояла большая работа. Сняв осторожно кафель, мы добрались до поперечных балок. Между ними было пространство, через которое свободно мог пролезть человек. Ниже находился слой бетона. Мы сняли верхний слой, потом просверлили отверстие и опустили в него приспособление, напоминающее зонтик. Раскрыв его, мы проломили оставшийся слой бетона и штукатурки. Куски мягко упали на раскрытую поверхность "зонтика". Мы пролезли в образовавшееся отверстие и мягко спрыгнули на пол. Отцепили "зонтик" с кусками бетона и оставили его на полу.

Вся операция заняла у нас два часа. Час оставался в запасе. Я приоткрыл дверь туалета.

Лесаж сидел за столом и что-то писал. На его лысине блестели капельки пота. В замке входной двери торчал ключ.

Я достал пистолет и надел на него глушитель. Затем резко распахнул дверь, быстро подошел к двери и повернул ключ.

Лесаж даже сразу нс сообразил, что к чему. Он сидел, уставившись на меня.

Из туалета появился Гирланд. Я сказал:

— Я пришел рассчитаться, Лесаж!

Лесаж молчал.

Гирланд тем временем подошел к бару, раскрыл его и нащупал дверцу сейфа. Пока он подбирал нужную комбинацию, чтобы его открыть, я решил высказаться.

— Ты лихо замаскировался, Лесаж! Я подозревал, но потом поверил тебе. Тебя выдал Брюн. Я могу понять, что ты хотел мне добра и пытался привлечь меня на свою сторону. Поэтому ты дал приказ Брюну не убивать меня. Ты не знал только одного, что я сотрудник американской разведки, посланный сюда для того, чтобы уничтожить твою организацию.

Гирланд к тому времени закончил потрошить сейф и тоже подошел к Лесажу. Он потрогал его руку у запястья и расхохотался. Я изумленно уставился на него.

— Он мертв, — сказал Гирланд, отпустив его руку. — Он просто умер от страха, увидев тебя!

Гирланд оказался прав. Анри Лесаж, начальник управления французской безопасности, он же руководитель фашистской организации, оставшейся со времен на-

Мы вышли тем же путем, что и вошли. Полковник ждал нас в машине.

— Ну что? — с трудом скрывая нетерпение, спросил он.

— Все о’кей, полковник!

— Ты хотел сказать — генерал?

— Что?

— Да-да, господин майор… Генерал.

Я стоял в очереди на паспортный контроль при вылете из парижского аэропорта. Очередь двигалась очень медленно, и я начал нервничать. Наконец дело дошло и до меня.

— Марио Пьянетти… — пробурчал офицер, вглядываясь в мой паспорт.

— Это я, — ответил я, стараясь выглядеть непринужденно.

Я взял свой паспорт и пошел к самолету, вылетавшему через десять минут в Швейцарию…

Гирланд оставался во Франции под началом генерала Дугласа, которого назначили начальником французского отделения американской разведки. Я же отказался работать во Франции. Слишком много воспоминаний связано у меня с этой страной. Слишком много моих товарищей вошло здесь со мной в лабиринт смерти и слишком мало вышло из него…

Мне был предоставлен год отпуска. У меня еще будет время подумать, оставаться ли мне вообще в разведке, даже в звании майора..

Вероятно, прав был тот парень во "Фламинго", сказавший, что в определенный момент наступает отвращение к убийству.

Что ж, у меня будет время подумать. Подумать и решить…