Иван Козлов - Ошибка «белого стрелка»

— Еще вопрос перед этим можно, Бронислав Евгеньевич?

— Валяй.

— Теперь о вашей конторе я хоть что-то, но знаю. Все, конечно, мне и знать не надо, но пошли по Москве слухи о «белом стрелке», снайпере, который авторитетов, крупных жуликов, воров в законе отстреливает, — это не ваших рук дело?

Бен с Игорем опять переглянулись.

— Я пойму, — продолжил Шиманов. — Пойму, потому что война всегда без правил.

— Нет, Толя, мы играем по правилам. — Игорь выключил закипевший электрочайник и стал разливать по чашкам кофе. — Наше дело — и до этого самого «белого стрелка» со временем добраться, но пока займемся оружием, идущим на Кавказ. Повтори еще раз, что ты засек в Чечне…

Дорога из Москвы в калужские края была долгой, и Макаров, человек не словоохотливый, даже молчаливый, несколько неожиданно для себя разговорился.

Для начала они познакомились…

Водителя звали Павлом, фамилия — Базаров. Засветло он работал на одну торговую фирму, развозил барахло, вечерами занимался частным извозом. Зарабатывал не больно много, но, как он сам сказал, на чистую водку и хорошую закуску хватало. Женат, детей пока нет, но скоро ожидается. Кто — неважно, важно другое: как только жена возвращается из роддома, Павел завязывает с куревом, сразу и напрочь. Он бы давно дымить бросил, да повода толкового не было. А тут — ребенок есть ребенок, куда как не повод.

— У вас-то детишки имеются?

«Может, и самому курить бросить», подумал Олег, а вслух сказал:

— Вот еду к сыну. Его зовут так же, как и меня, Олег. Олег Олегович получается.

— Ясно, — сказал Павел. — В разводе, значит, живете. Вы в Москве, а пацан в деревне.

— Не совсем так.

— Да я понимаю. Всяко в жизни бывает, иногда никто и не виноват, что разводятся.

— У меня другое. Такое, что я сам не все понимаю. А ты говоришь…

— Чего другое-то?

— В двух словах не объяснить. Но кое-что могу тебе рассказать…

Некоторое время ехали молча. Потом вновь заговорил Базаров:

— Если у вас с женой детей не было, то Олежка, к которому едете, приемный, что ли?

— Мы с Тамарой жили своими жизнями, нас только штампы в паспортах и объединяли. А Леся… Она в санчасти работала, вскоре после того, как у нас с ней это произошло, уволилась, уехала жить к родителям, и я до последних дней не знал, что у меня есть сын, представляешь?

Павел хмыкнул, приоткрыл окно, выбросил сожженную до фильтра сигарету, потом показал глазами на бардачок:

— У меня там термос с чаем, давай по паре глотков выпьем, Олег Иванович.

— Признаться, не очень хочется.

— Давай-давай. Мне это надо, чтоб носом не клевать, ночь все-таки, а ты компанию поддержишь.

Чай был хороший, настоянный на травах, заготавливаемых тещей.

— Она тебе отраву сюда не подмешает? — спросил Макаров.

Павел рассмеялся:

— У нас с тещей дружба и полное взаимопонимание. Она в школе работает, завучем. А все лето сидит в деревне, под Владимиром. Вот там травы и собирает. Дочка ее, Лариса, ну, жена моя, единственный ребенок, и она ради нее… Ну и ради меня, понятно. Родов ждет, наверное, больше, чем мы, по этому поводу уже жизнь свою определила. Через год уходит на пенсию, уезжает в деревню с внуком или внучкой, кто там будет. На козье, значит, молоко и свежие продукты. Там у нас сад, ягодник.

Макаров вспомнил своего Олежку. Не больно ему фрукты-ягоды на пользу идут: худенький мальчишка, прозрачный. На море свозить его надо, мясом откормить, закалить как следует. С завтрашнего же дня по утрам он устроит ему пробежки, обливание холодной водичкой…

— Олег Иванович, это, конечно, не мое дело, но вот если б жена твоя… если б с ней ничего не случилось, и ты узнал, что у тебя сын растет. Я б тогда тебя, наверное, не вез в деревню?

— Не вез бы, Павел. Я бы сам сюда приехал, сразу после госпиталя.

— Да, дела…

— Я же тебе говорил — все непросто.

Трасса была почти пустой. «Москвич» ехал небыстро, тем не менее, уже долгое время никто их не обгонял, и фары встречных не били привычно по глазам. Поэтому, наверное, Макаров и обратил внимание на «восьмерку», севшую им на хвост.

Некоторое время она шла метрах в шести сзади, затем догнала их, пару минут шла параллельным курсом. Павлу это не понравилось, он сбавил скорость, потом нажал на газ, но точно то же проделал и водитель «Жигулей».

В освещенном салоне сидели трое мужчин, все почему-то с любопытством пялились на «Москвич», переговариваясь при этом.

— Что им надо? — спросил Макаров.

Павел пожал плечами:

— Черт его знает. Если бы горючее, так просемафорили бы. Да и заправочную мы только что проехали.

Лампочка в салоне «Жигулей» погасла, после этого машина сбавила скорость, но далеко не отстала, вновь пристроилась метрах в десяти.

— Были бы там пацаны, подумал бы, что дурью маются, девок выискивают, — сказал Павел. — Но вроде солидные мужики…

Только он произнес это, как «восьмерка» резко набрала скорость, рывком обошла их и неожиданно вильнула, подставив бок под удар. Как ни быстро среагировал на это Павел, но «Москвич» его, так и не погасив скорость на скользкой заснеженной дороге, ткнулся бампером в заднее крыло чужака.

— Они что там, офонарели? — Павел открыл дверцу, вышел наружу, тотчас закрыл ее за собой, чтоб салон не выстудил порывистый северный ветер.

Макаров остался сидеть. В шоферских разборках ему делать нечего, а если ожидается не просто разборка, то надо понять, чего хочет преследовавшая их троица. Для этого пока необязательно играть мускулами. Любой бой вначале проводят на картах.

Все трое из «Жигулей» подходят к Павлу, поочередно и лениво при этом бросив взгляд на Макарова. В желтоватом свете фар неплохо видны их лица. Не пацаны, конечно, но все в соку, лет по двадцать пять — тридцать. Спокойные, не злые и не обескураженные происшедшим. Но такое спокойствие не всегда к лучшему.

Так, кажется, начинается базар. Они выглядят хозяевами положения, а Павел скис, только головой трясет. Пора выходить и самому разбираться, что к чему.

— Что произошло, ребята?

У всех троих — квадратные плечи и широкие шеи. Одеты они так, словно собрались на официальный прием в Кремль. Двое в бабочках, один при галстуке, и все то ли в длинных куртках, то ли в коротких пальто из дорогого темного материала. Кажется, кашемир, хотя Макаров в этом разбирается слабо.

Который при галстуке, стоит ближе к Олегу, он и проясняет ситуацию:

— Ты, отец, садись, где сидел, тебя это дело не касается, понял?

— Понял, сынок.

Макаров мог бы ответить и не так и уже собирался это сделать, но тьму впереди прорезал синий проблесковый маячок: очень кстати подъехала милиция. Гаишники. Человек в длинном тулупе с помятыми капитанскими погонами выскочил на трассу, несколько секунд разглядывал машины, профессионально оценил обстановку и только тогда, многозначительно хмыкнув, заговорил: