Раймонд Чэндлер - На том стою

За конторкой у лифта никого не было. Мексиканец рухнул в кресло и заснул, прежде чем я сделал шесть шагов. Все спят, кроме Марло. Он работает круглосуточно и даже денег не берет.

Я поехал обратно в «Ранчо Дескансадо», увидел, что и там никто еще не проснулся, с тоской глянул на постель, собрал вещи, положил пушку Бетти на дно чемодана, сунул в конверт двенадцать долларов и по пути бросил этот конверт в почтовый ящик конторы вместе с ключом от номера.

Затем отправился в Сан-Диего, вернул машину в прокатное агентство, позавтракал в забегаловке у вокзала. В 7.15 я уже сидел в вагоне скорого поезда, прибывающего в Лос-Анджелес ровно в десять утра.

Я поехал домой на такси, побрился, принял душ, позавтракал, второй раз просмотрел газету. Около одиннадцати часов я позвонил в контору Клайда Амни.

Он сам взял трубку. Вероятно, мисс Вермильи еще не проснулась.

— Это Марло. Я дома. Можно заскочить?

— Нашли ее?

— Угу. В Вашингтон звонили?

— Где она?

— Я бы хотел сказать вам лично при встрече. В Вашингтон вы звонили?

— Сначала вашу информацию. Мне предстоит трудный день. — Его голос был сух и недружелюбен.

— Буду через полчаса. — Я живо повесил трубку и позвонил в гараж, где стоял мой «олдс».

На свете слишком много контор вроде той, что была у Амни. Стены были выложены плитками клееной фанеры и напоминали шахматную доску. Освещение было неярким, ковры от стены до стены, мебель полированная, кресла удобные, а расценки, видимо, чрезмерные. Окна в металлических рамках распахивались наружу, а за домом была маленькая, но аккуратная стоянка для машин. Стоянка была украшена белыми щитами с именами владельцев. По какой-то причине место Амни пустовало. Я воспользовался им. Возможно, его привез шофер. Здание было четырехэтажное, совсем новое и занято почти исключительно врачами и адвокатами.

Когда я вошел, мисс Вермильи чистила перышки, готовясь к трудовому дню.

Я подумал, что выглядит она неплохо. Она отложила маленькое зеркальце и закурила сигарету.

— Железный Кулак собственной персоной. Чем обязаны?

— Мы договорились с Амни.

— Для тебя мистер Амни, парень.

— Для тебя просто Бойди, сестренка. — Она вскипела моментально.

— Не смей звать меня «сестренка», шпик дешевый!

— Тогда не зови меня «парень», дорогая секретарша. Что ты делаешь сегодня вечером? Неужели снова идешь кутить с четырьмя матросами сразу?

Она побледнела. Ее рука сжала пресс-папье. Она только что не запустила им в меня.

— Ах ты, сукин сын! — сказала она яростно. Затем щелкнула рычажком на своем коммутаторе и сказала: — Мистер Марло здесь, мистер Амни.

Затем она откинулась и бросила на меня тот еще взгляд.

— Мои друзья еще подрежут тебя до натурального размера, так что ты без лестницы и обуться не сможешь.

— В эту остроту было вложено немало упорного труда, — сказал я, — но упорный труд не может заменить вдохновения.

Внезапно мы оба расхохотались. Дверь открылась, и в проеме возник Амни.

Жестом он велел мне войти, но глаза его не отрывались от платиновой красотки.

Я вошел в кабинет. Он закрыл дверь и зашел за свой громадный полукруглый письменный стол, обтянутый зеленой кожей и заваленный грудами важных бумаг. Он был подтянут, тщательно одет, со слишком короткими ногами, слишком длинным носом и слишком редкими волосами. Его ясные карие глаза смотрели слишком доверчиво для адвоката.

— Клеите мою секретаршу? — спросил он подозрительно.

— Ничуть. Просто обмен любезностями. — Я сел в кресло для клиента и посмотрел на него почти вежливо.

— По-моему, она вне себя. — Он пристроился в своем вице-президентско-директорском кресле и сделал суровое лицо.

— Она забронирована на три недели вперед, — сказал я, — я не согласился ждать так долго.

— Поосторожнее, Марло. Забудь. Посторонним вход воспрещен.

— В смысле она умеет печатать и стенографировать в придачу?

— В придачу к чему? — Он внезапно побагровел. — Мне твои дерзости надоели. У меня достаточно влияния в этом городе, чтобы лишить тебя лицензии. Сейчас же отчитывайтесь коротко и по делу. Сейчас.

— С Вашингтоном говорили?

— Не ваше дело, говорил или нет. Я требую немедленного отчета. Все прочее — мое дело. Где остановилась эта самая Кинг?

Он взял аккуратно заточенный карандаш и чистый блокнот. Затем бросил карандаш и налил себе стакан воды из черного с серебром термоса.

— Давайте махнемся, — сказал я. — Вы скажете мне, почему вы хотите ее найти, а я скажу, где она.

— Я вас нанял, — огрызнулся он, — я вам никакой информации поставлять не обязан. — Он был по-прежнему тверд, но уже без прежнего гонора.

— Вы меня еще не наняли, мистер Амни. Чек не был предъявлен к оплате, соглашение заключено не было.

— Вы взялись за это задание, вы получили аванс.

— Мисс Вермильи дала мне чек на 250 долларов в качестве аванса и другой чек на 200 долларов на расходы. Но я не предъявил их к оплате. Вот они. — Я вынул оба чека из бумажника и положил перед ним. — Храните их, пока не решите, нужен вам детектив или мальчик на побегушках, и пока я не решу, предложили ли мне работу или втянули, как фраера, в темную историю.

Он посмотрел на чеки. Он не был рад.

— У вас были расходы? — спросил он медленно.

— Не беспокойтесь, мистер Амни. У меня найдется несколько долларов за душой, и расходы можно списать с налогов. Кроме этого, я позабавился.

— Вы упрямый малый, Марло.

— Наверное, но при моем ремесле это неизбежно. Иначе я не занимался бы этим ремеслом. Я уже сказал вам, что ее шантажируют. Ваши вашингтонские друзья должны знать, почему. Если она мошенница — прекрасно. Но мне нужно это знать наверняка. И у меня есть предложение, которое с вашим не сравнится.

— Вы хотите переметнуться за деньги? — спросил он сердито. — Это неэтично. Я расхохотался.

— Ну вот мы и дошли до этики. Значит, мы продвигаемся.

Он вынул сигарету из портсигара и прикурил от серебристой зажигалки.

— Мне не по душе ваше отношение к делу, — проворчал он. — Вчера я знал об этом не больше вашего. Я предположил, что солидная адвокатская контора не попросит меня пойти против профессиональной этики. Так как девушку можно было арестовать без труда, я предположил, что речь идет о семейных неурядицах, бежавшей жене или дочери, или о важном, но не стремящемся дать показания свидетеле, который выехал за пределы штата. Так я предполагал. Сегодня с утра вещи выглядят по-иному.

Он встал, подошел к большому окну и повернул вниз венецианские жалюзи так, чтобы солнце не падало на его стол. Он задержался у окна, поглядел на улицу. Затем вернулся к столу и присел.

— Сегодня утром, — медленно продолжал он, рассудительно хмурясь, — я беседовал со своими вашингтонскими коллегами, и они мне сообщили, что эта женщина была доверенным секретарем богатого и влиятельного человека — мне его имя неизвестно — и что она бежала с важными и опасными для него документами из его архива. Эти документы могут повредить ему, если будут преданы огласке. Мне не сказали, каким образом. Возможно, он увиливал от уплаты налогов. Трудно сказать в наши дни.