Раймонд Чэндлер - На том стою

Я осторожно вышел, запер дверь и сел в машину рыжего бандита. Я не сомневался, что в машине найдутся ключи — гангстерам вроде Ричарда Харвеста ключи ни к чему. Они носят связки ключей для всех машин.

Капитан Алессандро выглядел так же, как и вчера: он, видимо, никогда не менялся. С ним был пожилой, хмурый человек со злобным взглядом. Капитан Алессандро кивком предложил мне сесть. Один из полицейских принес мне чашку кофе. Он улыбнулся мне исподтишка и вышел.

— Это мистер Генри Кинсолвинг из Уэстфилда, штат Каролина, Северная Каролина. Я не знаю, как он попал в наши края, но факт остается фактом: он здесь. Он говорит, что Бетти Мэйфилд убила его сына.

Я ничего не сказал. Мне было нечего сказать. Я отпил глоток кофе, слишком горячего, но вполне сносного.

— Хотите рассказать нам подробности, мистер Кинсолвинг?

— Кто это? — У него был резкий голос, под стать злобному выражению лица.

— Частный детектив по имени Филип Марло. Контора в Лос-Анджелесе. Он пришел потому, что Бетти Мэйфилд — его клиент. Видимо, у вас более мрачное представление о мисс Мэйфилд, чем у него.

— Нет у меня никакого представления, капитан, — сказал я, — я просто люблю ее гладить по головке — время от времени. Это меня успокаивает.

— Вас успокаивают ласки убийцы! — рявкнул на меня Кинсолвинг.

— Ну, я ж не знал, что она убийца, мистер Кинсолвинг. Для меня это внове. Будьте любезны, поподробнее.

— Женщина, которая называет себя Бетти Мэйфилд — это ее девичье имя, была замужем за моим сыном Ли Кинсолвингом. Я никогда не одобрял этого брака. Он женился на ней сдуру, во время войны. У моего сына были сломаны шейные позвонки на войне, и ему пришлось носить шейный протез. Однажды ночью она спрятала протез и стала дразнить его, пока он не кинулся на нее. К сожалению, он слишком много пил с тех пор, как вернулся с фронта. Они часто ссорились. Он поскользнулся и упал поперек кровати. Когда я вошел, она пыталась нацепить ему протез на шею. Он был уже мертв.

Я посмотрел на капитана Алессандро.

— Это записывается, капитан?

— Каждое слово.

— Хорошо, мистер Кинсолвинг. Есть и продолжение, я предполагаю.

— Естественно. У меня немалое влияние в Уэстфилде. Я владелец банка, ведущей газеты, почти всех фабрик города. Жители города — мои друзья. Моя невестка была арестована и предстала перед судом по обвинению в убийстве. Присяжные нашли ее виновной.

— Все присяжные были из Уэстфилда, мистер Кинсолвинг?

— Да. Почему бы и нет?

— Не знаю, сэр. Похоже, это ваше личное мнение.

— Не дерзите мне, молодой человек.

— Извините, сэр. Продолжайте.

— У нас в штате есть странный закон, как и в нескольких других штатах. Обычно защитник автоматически просит судью признать обвиняемого невиновным.

Эта просьба также автоматически отклоняется. Но в нашем штате судья может отложить свое решение вплоть до вынесения вердикта. Судья оказался выжившим из ума стариком. Он отложил решение по просьбе защитника. Когда присяжные вынесли вердикт виновности, он провозгласил в длинной речи, что не исключает возможности того, что мой сын в пьяной ярости сорвал протез с шеи, чтобы испугать свою жену. Он сказал, что во время ссоры все может случиться. Он сказал, что присяжные не рассмотрели возможность того, что моя невестка говорила правду, — а именно, что она пыталась надеть протез на шею моего сына. Судья аннулировал вердикт присяжных и освободил подсудимую.

Я сказал ей, что она погубила моего сына и что я позабочусь, чтобы она нигде не нашла себе приюта. Поэтому я здесь.

Я глянул на капитана. Он смотрел в пространство. Я сказал:

— Мистер Кинсолвинг, что бы вы ни считали, миссис Ли Кинсолвинг, которую я знаю под именем Бетти Мэйфилд, была судима и оправдана. Вы назвали ее убийцей. Это клевета. Мы сойдемся на миллионе долларов компенсации.

Он неестественно громко расхохотался.

— Ах ты пройдоха, — почти завизжал он. — Там, откуда я приехал, тебя бы бросили в кутузку за бродяжничество.

— Пусть будет миллион с четвертью, — сказал я. — Я стою не так дорого, как ваша бывшая невестка. — Кинсолвинг обернулся к капитану Алессандро.

— Что здесь происходит? — рявкнул он. — Что вы все — банда жуликов?

— Вы говорите с офицером полиции, мистер Кинсолвинг.

— Мне это до лампочки, — сказал Кинсолвинг яростно, — среди полицейских тоже немало жулья.

— Стоило бы убедиться, прежде чем называть их жульем, — сказал Алессандро, тихо развлекаясь. Затем он закурил, пустил табачные кольца и улыбнулся сквозь завесу дыма.

— Отдышитесь, мистер Кинсолвинг, а то у вас будет инфаркт. Вам вредно так волноваться. Я когда-то изучал медицину, но стал полицейским. Война помешала, надо, думать.

Кинсолвинг встал. У него по подбородку стекала слюна. Он прохрипел:

— Это еще не конец всей истории. — Алессандро кивнул.

— Интересная черта полицейской работы — ни у одной истории нет конца. Слишком много неизвестных. Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Арестовал человека, которого судили и оправдали, только потому, что вы — большая шишка у себя в Уэстфилде, штат Каролина?

— Я сказал ей, что я никогда не дам ей покоя, — сказал Кинсолвинг яростно. — Я последую за ней на край земли, я добьюсь того, чтобы все узнали, кто она на самом деле.

— Кто же она на самом деле, мистер Кинсолвинг?

— Убийца, она убила моего сына, а идиот судья выпустил ее — вот кто она?

Капитан Алессандро вытянулся во весь рост.

— Проваливай, — сказал он холодно. — Ты меня скоро рассердишь. Я встречал всяких хулиганов на своем веку. Большинство из них были бедными глупыми подростками из захолустья. Первый раз я встречаю большого, важного, влиятельного человека, который так же глуп и злобен, как пятнадцатилетний правонарушитель. Может, Уэстфилд, Северная Каролина, у тебя в кармане или так, по крайней мере, тебе кажется. У меня в городе у тебя в кармане и сигарного окурка нет. Проваливай отсюда, пока я тебя не привлек за приставание к офицеру полиции при исполнении служебных обязанностей.

Кинсолвинг проковылял, шатаясь, к двери и схватился за ручку, хотя дверь была широко открыта. Алессандро проводил его взглядом. Он медленно сел в кресло.

— Крутовато вы с ним, капитан.

— Ничего страшного. Если то, что я сказал, заставит его еще раз взглянуть на себя со стороны — ну его к черту!

— Нет, такого не заставит! Я могу идти?

— Да, Гобл отказался дать показания. Сегодня он уже возвращается в Канзас-Сити. Мы что-нибудь пришьем этому Ричарду Харвесту, но что проку? Мы посадим его за решетку на какое-то время, но для таких дел найдется еще сотня Харвестов.

— Что мне делать с Бетти Мэйфилд?

— Мне сдается, что вы это уже сделали, — сказал он спокойно.