Кирилл Казанцев - Ловушка для тигра

Максим рассуждал так спокойно и отстраненно, словно находился в аудитории или на полигоне, а не на переполненной пассажирами станции метро в центре Москвы. Он смотрел вслед смертнице, а та уже пробралась через толпу до противоположного края платформы и медленно возвращалась назад. И руки из карманов не вынимала — все правильно, детонатор, провода с переключателем — «красной кнопкой» — находятся там. Шахидка то ли ждет условленного часа, то ли телефонного звонка, то ли просто не решается уничтожить себя. А заодно и сотню-другую «неверных», набившихся на станцию как селедки в бочку. И продолжают набиваться — поезда подходят исправно и подвозят все новые и новые партии пассажиров. Увозят, правда, тоже, но трафик в обе стороны примерно одинаковый. Максим остановился рядом с мраморной колонной, смотрел смертнице вслед, стараясь не потерять ее из виду в толпе. А сам все думал о том, что кто-то привез эту женщину в Москву, где-то укрывал ее, кормил, проводил психологическую подготовку. В ее основе лежат изнурительные тренинги, в ходе которых происходит трансформация личности и человек становится другим. В ходе психологической обработки имитируется похоронная процедура, чтобы человек увидел, с какими почестями он будет похоронен, а непосредственно перед самой акцией совершается обряд очищения. Все это должно настроить смертницу на теракт-самоубийство и психологически отрезать путь к отступлению. Могут применяться и наркотики, но, скорее всего, как исключение. Ведь для проведения теракта нужен трезвый ум, особая мобилизованность, а напичканный «дурью» человек может сорваться, повести себя не так, как требует ситуация.

Шахидка снова прошла мимо, и молитву она уже не шептала себе под нос, а говорила почти в полный голос — быстро, надрывно и торопливо, словно боялась не успеть. Максим хорошо рассмотрел самоубийцу — длинная то ли юбка, то ли платье, куртка-пуховик почти до колен, молния застегнута до самого верха, растоптанные, похожие на мужские, ботинки. Бледное лицо, опущенные глаза, прядь черных волос на белой коже лба похожа на мазок тушью. И руки постоянно в карманах чуть ли не по локоть, плечи сведены вперед, спина сгорблена. Смертница снова направилась к эскалатору, остановилась перед разграничивающим встречные потоки людей металлическим ограждением. И достала из нагрудного кармана пуховика телефон, смотрела на него так, словно видела этот предмет впервые в жизни. Если она сейчас нажмет кнопку — все, конец, эскалаторы переполнены людьми, и к платформам одновременно подошли два поезда. Толпы людей с обеих сторон понеслись навстречу друг другу, разошлись в последний момент, кто-то толкнул шахидку в спину. Она обернулась и подняла, наконец, голову. Максим увидел ее обведенные черным карандашом глаза и заметил, что смертница улыбается. Похоже, она ждала именно этого момента, когда на станции окажется максимальное количество пассажиров. И рванул к шахидке, расталкивая перед собой людей. Кто-то немедленно заорал ему в спину, к хору присоединились еще возмущенные вопли, на Максима оборачивались идущие навстречу люди. Черт с ними, пусть орут и пялятся, пока живы. Надо успеть достать эту грязную бабу, пока она ничего не видит. Смертница снова опустила голову, поднесла телефон к глазам, прищурилась близоруко. Время растянулось, стало тягучим и липким, и Максим вспомнил, как Пашка рассказывал ему свой сон про «Ниву»: «Я автомат поднимаю, а его заклинило, стрелять не могу, прикинь!» Максим прикинул, отчетливо и ярко, как никогда в жизни, — очень похоже, ситуация один в один. Только автомата нет, а есть неповоротливый лысый дятел, который топчется перед Максимом, рассматривает табличку с надписью «К поездам до станции». И не желает убираться с дороги. Придется ему помочь. Максим толкнул мужика в плечо, тот отлетел вперед и в сторону, и оказался с шахидкой лицом к лицу. Та вздрогнула, отпрянула назад, провыла что-то коротко, и рука ее потянулась к карману.

— Стой, курва, — Максиму казалось, что он прошептал эти слова, но их слышали все. Обернулись, кое-то даже замедлил шаг, но Максим ничего не видел вокруг себя. Он оттолкнул обалдевшего мужика с дороги, тот упал, грохнулся на одно колено под ноги тем, кто входил на эскалатор. И выругался смачно.

— Дай сюда, — Максим вырвал из рук смертницы телефон и с силой грохнул его о плиты пола. Пластиковая коробка разлетелась на несколько частей, пропала под ногами пассажиров. Максим только успел заметить, как отлетает далеко в сторону вывалившийся из мобильника при ударе аккумулятор. Все, с этим покончено, переходим к основному номеру программы. Максим толкнул шахидку обеими руками в плечи, та всхлипнула, взмахнула, как курица, руками и повалилась на спину. Но Максим упасть ей не дал, схватил за руку, рванул, развернул спиной к себе. И заломил смертнице обе руки за спину. И успел врезать ногой в колено ринувшегося биться за поруганную честь дятла — тот уже поднялся с пола и лез в драку.

— Милицию зовите! — проорал он, снова оказавшись на полу. — Быстрее, он ее убьет! — И пополз назад, передумав ввязываться в драку.

— Да, зовите! — крикнул Максим, продолжая держать смертницу. А та извивалась, выла по-собачьи, пыталась сползти на пол. Узел платка развязался, волосы выбились и закрыли ей лицо. Максим встряхнул шахидку, заставил ее подняться на ноги, та дернулась еще раз. И тут раздался треск рвущейся ткани, молния разошлась, и Максим едва не выпустил смертницу из рук. Успел перехватить ее покрепче и заметил несколько перепутанных разноцветных проводов и часть тяжелого матерчатого пояса на талии женщины. И поразился установившейся вдруг тишине, Максиму показалось, что движение в метро остановилось. Это на несколько секунд, не больше, сейчас подойдет очередной поезд, здесь снова соберется толпа. И как она поведет себя, увидев обвешанную взрывчаткой шахидку…

— Звони, чего расселся! — проорал Максим, глядя на онемевшего лысого мужика, но тот не реагировал. Помощи ждать было неоткуда, люди разбегались в разные стороны — в вагоны прибывших поездов, на эскалатор, к другому выходу. Максим остался с воющей, бьющейся как в припадке смертницей один на один. И почти с облегчением увидел, как по эскалатору вниз бежит человек в серой форме. Правда, всего один, но хоть что-то.

— Давай, дрянь, поднимайся, — Максим заставил шахидку подняться на ноги, поволок ее к дальнему краю платформы. Выход на станции имелся только один, и здесь было относительно спокойно. Милиционер — курсант, вооруженный рацией и дубинкой, — бежал следом за Максимом и что-то кричал.

— Чего ты сюда приперлась, дура? Мученической смерти захотела, в рай собралась? Зачем тебе семьдесят две жены-девственницы, скажи, пожалуйста? Да еще и одетые в семьдесят одежд? Чтобы увидеть костный мозг их голеней сквозь одежды? Я тебе и так скажу, что нужно сделать с человеком, чтобы увидеть костный мозг его голеней без рентгена, — Максим выдохся, замолчал. Слышать вой обезумевшей смертницы было невыносимо, он говорил первое, что приходило в голову. И остановился, наконец, посмотрел на милиционера. Тот близко подойти не решался, метался поблизости, пытался сказать что-то, но язык не слушался.