Владимир Жуков - Тайна старого грота

– Дяденька, родненький… Я умоляю, не троньте меня, – по ее лицу, смазывая с ресниц тушь, текли слезы. – Я вам все отдам, только не троньте…

Марина поспешно раскрыла сумочку, протянув ему смятые купюры.

– У меня таких бумажек… – презрительно скривился он, – куры не клюют…

Она еще раз попыталась вырваться, но безуспешно. Проехав в глубину рощи, Антон остановил авто, загасил огни.

– Приехали, – положил он широкую ладонь на ее теплое колено и вкрадчиво произнес. – Деточка, Мариночка, что ты, как не родная. Дрожишь, словно заячий хвост, не бойся, все будет хорошо, испытаешь кайф. Еще благодарить будешь, сама не отлипнешь. Стоит только раз попробовать…

– Не хочу, не хочу, отпустите меня! – взывала она к его жалости, но водитель был непреклонен:

– С каждой девочкой это рано или поздно происходит. И лучше раньше, чем никогда.

– Не надо, не хочу, мой жених в армии служит, я обещала ждать, – защищаясь руками, Марина прижалась к дверце. – Зачем вам грех на душу брать?

– Пусть салага служит и в ус не дует. Я тоже служил, а моя краля через полгода замуж выскочила, – он зло выругался – Все вы, как кошки. За импортные шмотки, побрякушки готовы не только тело, но и душу продать. Ты тоже такая. Для кого бережешься, глупая? Живи в свое удовольствие, пока молодая. Бери от жизни все, что подвернется. Давай по-хорошему, лапочка, без крика и слез, всего один разочек и никто не узнает? Я тебе сам заплачу и к самому дому с шиком подвезу, как королеву?

– Нет-нет, лучше я вам заплачу, – поспешно девушка вынула из мочки уха золотую серьгу с лазуритом. Возьмите, только оставьте меня. Если со мной что-то случится, то мама не переживет. У нее слабое сердце…

– Дешево ты себя ценишь, – он ударил по протянутой ладони. Марина не успела зажать ее в кулачке и серьга затерялась. Она не стала ее искать, охваченная отчаянным поиском выхода из ситуации.

– У меня больше ничего нет, – жалобно всхлипнула она.

– Есть. И ты знаешь, что. Это безумное блаженство. Как ты, глупая, не поймешь, что нет в жизни большего наслаждения, чем обладание женщиной.

– Я еще девочка, – прошептала Марина, снова взывая к его жалости.

– О-о, мне повезло, такая редкость. Значит, непорочная. Такие сейчас очень редко встречаются. Свой шанс я не упущу.

По тому, как твердо произнес, девушка поняла, что уговоры его не остановят. В ней обострился инстинкт самосохранения. “Сначала надо выбраться из машины, – решила она. – А потом, может, удастся добежать до трассы. Очень слабая надежда, но все же…” Когда водитель, откинув спинку сиденья, привалился к ней, Марина неожиданно горячо прошептала:

– Не здесь же? Тесно, давай выйдем из машины.

– Так бы и раньше, глупышка, зачем было ломаться, строить из себя недотрогу, – обрадовался он и разжал объятия. Обошел вокруг «Лады» и открыл дверцу. Девушка вышла и, сбросив туфли на высоких каблуках, бросилась бежать. Но узкая джинсовая юбка сковывала движения.

– Напрасно решила меня провести. Не уйдешь, – обозлился он, настигая ее. Марина почувствовала прерывистое дыхание. Сильные руки, обхватив ее тонкую талию, повалили на траву. Она беспомощно упала навзничь, плотно сжала колени, закрыла лицо ладонями.

– Что ты, как неживая, – тормошил он. – Так не интересно, защищайся. Я люблю диких, горячих, чтобы визжали и стонали от удовольствия.

Он грубо разорвал блузку. Перламутровые пуговицы посыпались горохом. Схватил рукою за упругую грудь и навалился телом. В последней отчаянной попытке девушка вцепилась зубами в его руку. Насильник по-волчьи взвыл от боли, это окончательно разбудило в нем похотливого зверя…

Низкие черные тучи заволокли небо. Ветер тревожно прошелестел в кронах деревьев. Сквозь клочья туч сверкнула далекая звезда. Сорвалась, как чья-то оборвавшаяся жизнь. Луна, выглянув на миг, равнодушно взирала на совершаемое злодейство.

2

– Помогите, вся надежда на вас, – женщина страдальчески смотрела на старшего оперуполномоченного уголовного розыска майора милиции Василия Белозерцева, к которому ее направил дежурный по городскому отделу. – Всю ночь не спала, ждала доченьку Маришку и не дождалась. Она у меня единственная, последняя радость в жизни. Что с ней? Где она? Поймите материнское сердце…

– Я вас хорошо понимаю, – Белозерцев не выдержал ее взгляда, опустил голову. – Успокойтесь, Татьяна Григорьевна. Может, ваша дочь у подруг заночевала. Мало ли у девушки в ее возрасте интересов и забот…

– Была у нее на работе, потом у подруги Светланы, – обреченно вздохнула женщина. – Со вчерашнего вечера никто ее не видел. Света сообщила, что Марина ушла от нее поздно, в девять часов. Она уговаривала ее остаться, но доченька не согласилась. В Корнеевку в это время автобусы уже не ходят, поэтому Марина надеялась доехать на попутке. Она и прежде возвращалась поздно, и все обходилось.

– Может, у нее приятель завелся? Дело ведь молодое.

– Нет, она у меня не избалована, – возразила Елагина. – Ее жених, местный парнишка, сейчас служит в армии. Марина ему верна. А домой она всегда возвращалась. Не было случая, чтобы не предупредила, если задержится.

–Что же отец не проявляет беспокойства о Марине? – спросил Василий.

– Не у нее ни отца, ни отчима. Единственная она у меня. Супруга Егора отнял Индийский океан. На их траулер неожиданно среди ясного дня налетела огромная волна и разбила рубку. Почти все, кто в ней находился, погибли. Эта ужасная весть пришла на второй день после рождения нашей дочери. В память о супруге, который не мог жить без моря, тосковал о нем на суше, я назвала ее Мариной.

– Искренне вам сочувствую, – проникся к ней состраданием офицер. – Но говорят, что время залечивает любые раны…

– Нет, не залечивает. Своего Егора я ни на кого другого не променяла, хотя приличные женихи не давали проходу. Решила посвятить жизнь дочери. И вот тебе, где тонко, там и рвется. Что с ней могло приключится? – женщина перевела дух, поднесла платочек к глазам и продолжила.– Ох, не к добру все это. Ночью у меня сердце больно щемило. Никогда так тяжело не было. А потом, словно видение, Мариша в белом саване появилась и исчезла. То ли приснилась, то ли пригрезилась. Лишь глухой скрип двери… Сколько я с ней намаялась, пока на ноги поставила. Не уберегла, не доглядела свою кровинку…

Из ее груди вырвались с трудом сдерживаемые рыдания.

– Не волнуйтесь так, Татьяна Григорьевна. Может, все обойдется, – неумело утешал ее офицер. Он встал, налил из графина в стакан воду и поднес Елагиной. Она, волнуясь, расплескивая, отпила глоток.

– Бога за тебя молить буду, сынок, в ноги кланяться, только найди Марину. Без нее мне свет не мил. Одна радость в жизни и была. Надеялась еще внуков дождаться…