Владимир Жуков - Тайна старого грота

– Срочно необходим ордер на обыск в гараже и квартире подозреваемого гражданина, – настаивал Василий. – Я уверен, к утру будут результаты, а победителей не судят.

– Эх, Василий, рисковый ты мужик, не видать тебе генеральских погон и лампасов, – вздохнул Щеглов и выписал ордер на обыск гаража и квартиры. – Ищи понятых, если сам заварил кашу. Где их в глубокую ночь найдешь?

– Плохо ты, Володя, жизнь городскую знаешь, – возразил майор. – А дискотеки, казино и видео салоны, притоны, наконец? Выше голову, положись на мою интуицию.

– Это все эмоции, театр одного актера, а для меня важен закон, – не уступал Щеглов. Они спустились в дежурную часть. По радиостанции связались с экипажем ПМГ, находившимся на дискотеке во Дворце культуры и попросили доставить двух-трех человек в качестве понятых.

Когда перед ним и Щегловым предстали прибывшие из дискотеки студенты – юноша и девушка, двадцати лет от роду, капитан объяснил их роль в следственно-процессуальном мероприятии. Постовой милиционер привел во двор Злобина, руки которого были скованы стальными наручниками.

– Вы за все ответите, – мрачно бросил он в адрес Белозерцева, потребовавшего ключ от багажника «Москвича»

– Нет ключа, машина не моя, взята напрокат, – вяло ответил мужчина. – Мне претит рыться в чужих вещах. Это вам такое занятие доставляет патологическое удовольствие.

– Об удовольствиях и патологии разговор впереди, – сухо оборвал его майор и приказал милиционеру. – Приступай к вскрытию!

Сержант ловко поддел монтировкой крышку и открыл багажник. «Неужели прокол?» – подумал Белозерцев, обнаружив в багажнике запасное колесо, домкрат, канистры, ящик с инструментами и лопату.

Щеглов укоризненно покачал головой, а Злобин скривил насмешливые губы. Василий хотел спросить насчет лопаты, но передумал. Редкий водитель, особенно в осеннюю пору, не возит с собой лопату на случай, если вдруг застрянет в распутицу.

Следующим объектом для обыска стал гараж в автокооперативе «Вираж».

– Не пущу! – грозно преградил дорогу полусонный сторож с ружьем в руках. Разглядев двух человек в милицейской форме, отступил назад, представился майору:

– Артюх Игорь Сергеевич, капитан авиации в отставке, летчик-истребитель, летал на МИГ-25. Пенсия маленькая, небо не принесло достатка, поэтому вынужден подрабатывать сторожем.

Прошли мимо расположенных рядами металлических пронумерованных гаражей. Остановились возле 47-го, и Злобин сам, нехотя открыл навесной замок. «Лада» оказалась в полной исправности с заправленным баком.

– Значит, говоришь, двигатель застучал? – уличил его во лжи Белозерцев.

– Виноват, хотел поберечь свою тачку. Дороги, сами знаете, разбитые, как на полигоне или танкодроме, – ответил, изобразив покорность, Олег Иванович. – Своя рубашка ближе к телу. Другим машины даются легко, разные там иномарки, а я на эту горбатился, как проклятый, потому и берегу, как цыган коня.

– Только ли поэтому? – спросил Щеглов. Злобин сделал вид, что не расслышал вопрос, а следователь не стал настаивать. Его, как и Василия, интересовало содержимое багажника. Интуиция не подвела – в багажнике обнаружили резиновую лодку, влажную, с прилипшими зелеными нитями водорослей, весла и моток электропровода. Каких-либо рыбацких принадлежностей ни в машине, ни в гараже не оказалось. Белозерцев тщательно, подсвечивая фонариком, осмотрел салон, застеленный ковриками пол автомобиля, и усердие майора увенчалось успехом – в его руках появилась серьезная улика.

– Да, это нокаут, – рассматривая изделие, сказал следователь. – Интуиция тебя не подвела.

Злобин сразу помрачнел, сник. Составили протокол обыска и изъятия вещдоков. Обыск в его квартире дал лишь косвенные улики, – обилие порнографических снимков, говорящих о сексуальных пристрастиях их владельца.

Возвратились в УВД, и Щеглов без тени сомнения вынес постановление о возбуждении уголовного дела в отношении гражданина Злобина О. И. по статьям 93 и 117 Уголовного кодекса. В ответ на предъявленное обвинение арестант с угрозой произнес:

– Я буду жаловаться. За звезды и должности готовы невинного человека сгноить в тюрьме. У вас этот номер не пройдет, не на того нарвались. За меня есть, кому постоять, там «наверху» свои люди. Скоро сами на нары загремите, похлебаете баланду и вшей покормите…

– Утром вы заявите протест, – Владимир взглянул на часы 4.45. – Хотя уже ночь на исходе. Законность я вам гарантирую. Постовой милиционер увел арестованного в изолятор временного содержания. Послышались удаляющиеся шаги и металлический лязг отпираемых дверей.

– Он намекнул на какого-то покровителя, – заметил Белозерцев. – Того гляди, начнут палки в колеса вставлять, звонить да уговаривать, лестные характеристики писать, брать на поруки и прочее. Возможно, какой-нибудь хваткий депутат или крупный чиновник, связанные с криминальными делами. Прячутся за иммунитетом депутатской неприкосновенности, как за каменной стеной, и другим злодеям обеспечивают «крышу». И когда этой круговой поруке наступит предел?

– Похоже, что блефует. Мелкая все-таки сошка. Как утопающий, хватается за соломинку, – сказал Щеглов и улыбнулся. – Славно поработали, до седьмого пота. Не мешало бы часок-другой отдохнуть от праведных дел. Сегодня еще предстоит закрепить доказательства, чтобы у прокурора и адвоката не возникло никаких претензий.

Они спустились вниз в комнату отдыха. Щеглов устроился на кушетке, а Белозерцев на раскладушке. Сон был короток, без сновидений. Утром по городскому радио было передано экстренное сообщение: “Вниманию граждан! УВД просит женщин, девушек, в отношении которых в автомобилях «Лада» или «Москвич-412» было совершенно сексуальное насилие, обратиться в милицию. Конфиденциальность и безопасность за дачу достоверных показаний гарантирована.

Мужчина, подозреваемый в совершении преступлений, задержан. Ведется следствие. Звоните по телефону 02”.

8

Комната для допроса арестованных, в которую вошли Щеглов, Белозерцев и адвокат Яков Исаевич Гольд, находилась в подвальном помещении ИВС (изолятор временного содержания). Рядом по обе стороны узкого коридора разместились камеры с металлическими дверями и смотровыми оконцами. Спертый, тяжелый воздух изолятора был пропитан запахом потных человеческих тел. Под низким потолком тускло светились, оплетенные паутиной, плафоны.

Следователи и оперуполномоченные угрозыска, ежедневно допрашивающие арестованных, и особенно, постовые милиционеры давно притерпелись к запахам и мало на них реагировали, так как все их внимание было сосредоточено на проведении охране арестованных и процессуальных мероприятиях по отработке различных версий.