Сью Графтон - «З» - значит злоба

Он надевал джинсовую куртку и остановился, чтобы поправить воротник, прежде чем сказал: — Здравствуйте.

Подростком Гай выглядел по-дурацки, как и все мы. Он был плохим мальчишкой, нарушал законы и разрушал свою жизнь, одна из потерянных душ. Он, должно быть, был привлекательным, потому что так нуждался в спасении. Женщины не могут сопротивляться мужчине, которого нужно спасать.

Сейчас, видимо, его взял под покровительство добрый ангел, придавший его лицу выражение безмятежности. Казалось странным, что он и его братья повзрослели так по-разному. Мне он уже нравился больше, чем они. Несмотря на некоторую неухоженность, Гай не выглядел так, будто он хрюкает, сопит или колется наркотиками.

— Вы — Гай Малек?

Его улыбка была нерешительной, будто я могла быть кем-то, кого он встречал раньше, и чье имя хотел бы вспомнить.

— Да.

— Меня зовут Кинси Миллоун. Я частный детектив из Санта-Терезы.

Я протянула ему свою визитку. Он изучил карточку, но не протянул руку для рукопожатия. Его рука была замаслена, как у автомеханика. Я видела, как перекатываются мускулы его челюсти.

Его глаза встретились с моими, и все его тело замерло. Улыбка исчезла.

— Вас наняла моя семья?

— Ну да.

Я приготовилась завести дипломатический разговор о смерти его отца, когда увидела слезы в его глазах, замутняющие ясную зелень его взгляда. Он поморгал и глубоко вздохнул, прежде чем вернуть свое внимание ко мне. Хлопнул себя по щекам, смущенно рассмеявшись.

Сказал: — Ух, — вытирая глаза пальцами, помотал головой, стараясь успокоиться.

— Извините. Вы застали меня врасплох. Никогда не думал, что это будет что-то значить, но, видимо, да. Я всегда хотел, чтобы они послали кого-то, но почти потерял надежду. Как вы меня нашли?

— Это было не так уж сложно. Я проверила в Управлении автотранспорта и вышла на ваше удостоверение. Пыталась найти в телефонном справочнике, но вас там нет. Наверное, у вас нет телефона.

— Не могу себе позволить. Хотите зайти?

Его манеры были неуклюжими, и он казался неуверенным в себе. Он отвел взгляд, потом посмотрел на меня снова.

— Да, спасибо.

Он отступил, давая мне пройти, и я зашла в комнату, которая выглядела так, как можно было ожидать. Интерьер был грубым — необработанные деревянные полы и окна, которые толком не закрывались. Предметы старой мебели, возможно, были принесены с городской свалки… если таковая имелась. Все поверхности были завалены грязной одеждой, книгами, журналами, инструментами, посудой и консервными банками. Там еще было что-то, напоминавшее сельскохозяйственный инвентарь непонятного назначения. В углу высилась башня из старых шин и унитаз, который не был ни к чему присоединен. Гай заметил мою озадаченность.

— Я его держу для одного приятеля. У меня здесь есть настоящий туалет, — сказал он, застенчиво улыбаясь.

— Рада это слышать, — сказала я, улыбаясь в ответ.

— Хотите чашку кофе? Он растворимый, но неплохой.

— Нет, спасибо. Вы собирались уходить?

— Что? О, да, но не волнуйтесь об этом. Я должен скоро быть в одном месте. Садитесь.

Он достал носовой платок и остановился, чтобы высморкаться. Я почувствовала в груди тревогу. Было что-то трогательное в его открытости. Он показал в сторону потертого комковатого дивана с торчащими пружинами. Я пристроилась с краю, надеясь не нанести серьезного ущерба своим приватным частям. Мой дискомфорт был связан с фактом, что Гай Малек, видимо, решил, что его семья наняла меня для поисков из сентиментальных побуждений. Я знала их настоящее отношение, которое было враждебным. Провела сама с собой быстрые дебаты и решила сказать ему всю правду. Чем бы ни кончился наш разговор, для Гая было бы слишком унизительно, если бы я позволила ему лелеять напрасную надежду.

Он выдвинул деревянный стул и сел напротив меня, изредка вытирая глаза. Он не извинялся за свои слезы, которые продолжали течь по щекам.

— Вы не знаете, как много я молился об этом, — сказал он дрожащими губами.

Он посмотрел вниз, на свои руки, и стал складывать в несколько раз носовой платок.

— Пастор из моей церкви… он много раз клялся, что это случится, если ему предназначено случиться. Нет смысла молиться, если на это нет божьей воли, говорил он. А я говорил: «Если бы они хотели, они бы уже нашли меня.»

Меня поразило, что его обстоятельства странно напоминали мои, мы оба пытались приспособиться к оборванным семейным связям. По крайней мере, он хотел восстановления этих связей, хотя неправильно понял причину моего визита. Я чувствовала себя скотиной, потому что должна была сказать правду.

— Гай, вообще-то, все более сложно. У меня для вас плохие новости.

— Мой отец умер?

— Две недели назад. Я не знаю точной даты. Насколько я знаю, у него был инсульт, и еще он боролся с раком. Ему пришлось многое перенести, и, наверное, тело просто отказало.

Гай какое-то время молчал, уставившись в пространство.

— Ну, наверное, я не удивлен. Он… вы знаете, это он хотел найти меня?

— Понятия не имею. Меня наняли только вчера. Адвокат занимается завещанием. По закону вас должны официально известить, потому что вы являетесь одним из наследников.

Он повернулся ко мне, до него вдруг дошло.

— О. Вы здесь с официальным визитом, и это все, так?

— Более-менее.

Я заметила, как краска медленно залила его щеки.

— Какой я дурак. А я-то подумал, что вас послал кто-то, кому есть до меня дело.

— Извините.

— Вы не виноваты. Что еще?

— Что еще?

— Мне интересно, есть ли у вас другие новости.

— Вообще-то, нет.

Если он обратил внимание на факт, что он наследует деньги, это было незаметно.

— Я не думаю, что есть какой-то шанс, что мой отец хотел меня найти.

— Я бы хотела помочь, но мне не сообщили детали. Уверена, что это возможно, но вы можете никогда не узнать. Вы можете спросить у адвоката, когда будете с ней говорить. Она знает об обстоятельствах его смерти намного больше меня.

Гай мимолетно улыбнулся.

— Папа нанял женщину? На него непохоже.

— Ее нанял Донован. Она училась вместе с его женой.

— А Беннет и Джек? Они женаты? — Он произнес их имена так, как будто эти звуки не выговаривались много лет.

— Нет. Только Донован. Я не думаю, что у него с Кристи уже есть дети. Он руководит компанией, которая, как я понимаю, сейчас третья по величине в штате.

— Хорошо для него. Донни всегда был помешан на бизнесе. Вы говорили с остальными двумя?

— Немного.

Его выражение лица полностью изменилось в течение разговора. То, что началось со счастья, теперь перешло в болезненное возбуждение.

— Поправьте, если я ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что, на самом деле, я их не интересую. Адвокат сказал, что это нужно сделать, вот они и делают. Правильно? То-есть, эти трое не испытывают глупых теплых чувств, когда речь идет обо мне.