Сью Графтон - «З» - значит злоба

— Он бы сказал нам.

— Необязательно.

— Господи, Джек. Я говорю тебе, он сказал, что Джек ничего не получит. Мы это обсуждали сто раз, и он был непреклонен.

— Неважно, что он говорил. Ты знаешь, каким он был, когда дело касалось Гая. Он никогда не делал, что грозился. Нас заставляли подчиняться правилам, но не его.

Донован откашлялся и со стуком поставил бокал.

— Ладно. Прекратите, вы двое. Это никуда нас не ведет. Давайте просто посмотрим, что сделает Гай. Может быть, у нас не будет проблем. Сейчас мы ничего не знаем. Таша сказала, что свяжется с ним, если он сам с ней не свяжется. Я могу сам ему написать, и посмотрим, что будет.

Беннет выпрямился.

— Погоди. Кто сделал тебя начальником? Почему мы не можем это обсуждать? Это нас всех беспокоит.

— Хочешь обсуждать? Ладно. Давай. Мы все знаем твое мнение. Ты думаешь, что Гай — подонок. Ты настроен полностью враждебно и с таким настроем и его доведешь до крайности.

— Ты не знаешь о нем столько, сколько знаю я.

— Я не говорю о нем, я говорю о тебе. Почему ты так уверен, что он хочет денег?

— Потому что он нас ненавидел. Поэтому он и ушел, разве нет? Он сделает что угодно, чтобы нам напакостить, а что может быть лучше?

— Ты этого не знаешь, — ответил Донован. — Ты не знаешь, что происходило тогда. Он может совершенно не испытывать к нам плохих чувств. Ты начнешь на него наезжать, а он тогда начнет защищаться.

— Я не делал Гаю ничего плохого. Почему он должен меня ненавидеть? — спросил Джек жизнерадостно. Казалось, его развлекает перепалка братьев, и я подумала, нет ли у него привычки подначивать их.

Беннет снова хрюкнул, и они с Джеком обменялись взглядами. Что-то между ними промелькнуло, но я не была уверена, что именно.

Донован снова вмешался, предупреждающе посмотрев на братьев.

— Можем мы придерживаться темы? У кого-нибудь есть, что сказать?

— Донован глава семьи. Он — король, — сказал Беннет. Он посмотрел на меня слегка затуманенными глазами слишком много выпившего человека. Я видела как он высосал две порции мартини меньше чем за пятнадцать минут, и кто знает, что он употребил до того, как вошел в комнату?

— Парень думает, что я придурок. Он может притворяться, что поддерживает меня, но его слова ничего не значат. Он и мой отец никогда не давали мне достаточно денег, чтобы преуспеть в чем-либо. И потом, когда я терпел неудачу, когда бизнес проваливался, они быстро отмечали, как плохо я вел дело. Папа всегда урезал мои расходы, и теперь, когда объявился Гай и требует свою долю, это продолжение того же самого, как я понимаю. Кто защищает наши интересы? Это не он, — сказал Беннет, указывая пальцем на Донована.

— Подожди минутку. Погоди! Это еще откуда взялось?

— Я никогда не вставал и не требовал того, что мое. Я должен был настоять давным-давно, но я купился на сказочку, которую придумали вы с отцом: «Вот, Беннет, возьми эти жалкие гроши. Сделай все, что сможешь с этой нищенской суммой. Сделай что-нибудь сам и тогда получишь больше. Ты не можешь ожидать, чтобы мы оплатили все предприятие.» И т. д и т. п. Все, что я когда-либо слышал.

Донован поморщился, качая головой.

— Не могу поверить. Папа давал тебе сотни тысяч долларов и ты все профукал. Как ты думаешь, сколько у тебя должно быть шансов? Да в городе не осталось банков, которые ссудили бы тебе хоть цент…

— Враки! Это враки. Я работал, как собака, и ты это знаешь. Черт, у папы было много неудач в бизнесе и у тебя тоже. А теперь вдруг я должен сидеть здесь и оправдываться за каждый шаг, только чтобы получить немного денег.

Донован посмотрел на него, не веря своим ушам.

— Где все деньги, которые внесли твои партнеры? Ты их тоже пустил на ветер. Ты настолько занят, изображая из себя крутого, что тебе некогда заниматься бизнесом. Половина из того, что ты делаешь — явное мошенничество, и тебе это известно. А если неизвестно, то очень жаль, потому что ты кончишь в тюрьме.

Беннет ткнул пальцем в воздух, как будто нажимая кнопку лифта.

— Эй, я здесь один, кто рискует. Я единственный, кто подставляет свою задницу. Ты никогда этого не делаешь, ты играешь в безопасную игру. Ты всегда был папин мальчик, маленький поросенок, который сидел дома и делал все, как папочка велел. А теперь хочешь получить кредит за весь успех. Ну и хрен с тобой. Пошел ты…

— Следи за языком. Здесь присутствуют леди, — сказал Джек певучим тоном.

— Заткнись, засранец. С тобой никто не разговаривает!

Кристи взглянула в мою сторону и подняла руку со словами:

— Эй, ребята. Можем мы отложить это на потом? Кинси не хочет сидеть здесь и все это выслушивать. Мы пригласили ее выпить, а не наблюдать боксерский поединок.

Я приняла эстафету и воспользовалась возможностью встать.

— Я оставлю вас, чтобы все обсудить, но не думаю, что вы должны волноваться насчет Гая. Он производит впечатление хорошего человека. Это итог моих наблюдений. Надеюсь, все будет хорошо.

Последовал акт неудобных объяснений: извинения за резкость, поспешные заявления о том, под каким напряжением они все находились после смерти Бадера.

Лично я думала, что они просто сборище неотесанных грубиянов, и, если бы мой счет был оплачен, я так бы и сказала. А так, они заверили, что не хотели меня обидеть, а я заверила их, что не обиделась. Когда на кону деньги, я могу сказать что угодно. Все пожали мне руку.

Меня поблагодарили за потраченное время. Я поблагодарила их за выпивку и откланялась.

— Я вас провожу, — сказала Кристи.

Был момент молчания, после того, как мы вышли из комнаты. Я не осознавала, что задержала дыхание, пока дверь не закрылась за нами, и я не вдохнула свежий воздух.

— Я только возьму жакет, — сказала Кристи, когда мы пересекали фойе. Она подошла к шкафу, вытащила темный шерстяной жакет и мы вышли в вечерний воздух.

Температура упала, и влага, казалось, поднялсь от выложенной булыжником дорожки. Снаружи горели огни, но освещение было плохим. Я видела смутные очертания своей машины, припаркованной в дальнем конце двора, и мы шли к ней. Свет из окон отбрасывал усеченные желтые панели на дорожку перед нами. В гостиной три братца Малека, вполне вероятно, уже перешли на кулачный бой.

— Спасибо, что увели меня оттуда.

— Мне жаль, что вам пришлось это увидеть, — сказала Кристи. Она засунула руки в карманы.

— Это продолжается все время и сводит меня с ума. Как будто живешь в центре детсадовской кучи-малы. Им всем по три года. Они до сих пор дерутся из-за игрушечного грузовика. Напряжение в этом доме почти все время невероятное.

— И то, что Беннет пьет, вряд ли помогает.

— Не только это. Я выходила замуж, думая, что стану частью любящей семьи. У меня никогда не было братьев, и мне нравилась эта идея. Поначалу они казались близкими. Они меня обманули. Наверное, я должна была понять, что когда трое взрослых мужчин до сих пор живут вместе под папочкиной крышей, это не свидетельствует о психическом здоровье, но что я знала? Моя семья была такой неблагополучной, что я бы не распознала здоровую семью, даже если бы она прыгнула и укусила меня. Я хотела детей. Кажется, я их получила, — заметила она с сарказмом.