Михаил Ежов - Дыхание зла

– Санников тебе этого не скажет.

– Скажет, когда мы обыщем его дом, машину, дачу, гараж и вообще все, чем он владеет. Что-нибудь да найдем.

– С какой стати нам ордер дадут?

– Если даже и не дадут, делать наркотики он уже не сможет. Будет знать, что мы у него на хвосте висим.

– И что? Это не вынудит его расколоться, – возразил Морозов. Его костистое лицо обернулось к Самсонову, и голубые глаза впились в шефа. Старший лейтенант привык к этой манере опера и не обращал внимания, но некоторые люди с непривычки терялись.

– Не вынудит, – согласился он. – Но кому-нибудь это не понравится. То, что наркоты больше нет. «Гамбит» наверняка связан с серьезными людьми, одна группа не может контролировать и производство, и транспортировку, и распространение.

– И ни с кем при этом не делиться, – понимающе кивнул Морозов. – Может, подключим отдел по контролю за оборотом наркосредств?

Самсонов резко дернул головой.

– Нет! Пока торопиться не будем. Если что, всегда успеем передать всю эту компанию им.

– Ладно, как скажешь, – покладисто пожал плечами Морозов. – Так как будем колоть этого субчика?

– Для начала потрясем насчет того, что он делал в Чечне. Пусть отчитается. А мы проверим. Потом, если будет упираться, объявим, что он может стать жертвой маньяка и приставим к нему охрану. Пусть-ка поварит зелье при таком раскладе!

– Так мы немногого добьемся. – Морозов явно относился к плану шефа скептически.

Фармацевтическая фирма располагалась в глубине небольшого скверика с белыми скамейками и неработающим фонтаном, в котором лежал полуспущенный детский мяч. Морозов запрыгнул в бассейн и выбил мяч пинком на дорожку.

– Маленький, что ли? – бросил на ходу Самсонов. Он не любил, когда сотрудники отвлекались во время расследования. Ему казалось, что они недостаточно серьезно относятся к обязанностям, хотя умом понимал и по опыту знал, что следователи и опера выкладываются на все сто.

Самсонов часто думал о том, что после того, как убийца его сестры умер (а он лично убедился в этом, даже на похороны сходил), он должен испытывать облегчение: его долг по отношению к ней был исполнен, он нашел преступника и заставил страдать (полтора года в тюремной больнице, проведенные в понимании того, что мозг безвозвратно угасает и реальность все сильнее ускользает от тебя). Даже родители словно расслабились и даже пару раз съездили за границу. Стали чаще звонить ему, навещать, да и мать вон как засуетилась, когда он в больницу угодил. Но Самсонов лишь на короткий период почувствовал, что многолетний груз упал с его плеч. Потом ненависть вернулась, только теперь она относилась к злу как к невидимой силе, разлитой в мире, некоей абстрактной субстанции. У зла больше не было лица, оно перестало быть персонифицированным, и Самсонов уже не видел в каждом преступнике того, кто превратил его сестру в кровавый фарш. Он просто ненавидел насилие и чувствовал, что обречен до конца дней бороться с ним, чтобы унять тот огонь, который то разгорался, то тлел в нем – но никогда не гас!

Морозов сильным ударом отправил мяч в заросли сирени и зашагал рядом с начальником. После обеда начало холодать, небо снова затянуло серыми тучами. Было ощущение, что вот-вот пойдет дождь.

– Что за погода, – посетовал Морозов, взглянув вверх. – Не поймешь ничего.

Самсонов не ответил. Чем было прохладней, тем меньше болела голова, и он не против того, чтобы воздух был посвежее.

Полицейские вошли в здание фармакологической фирмы через стеклянную вертящуюся дверь и сразу направились к охраннику, сидевшему в будке с турникетом.

– Мы к Леониду Санникову, – сказал Самсонов. – Он нас ждет.

– Хорошо, подождите, – охранник поднял трубку телефона и набрал короткий номер. – Алло, Леонид Алексеевич, к вам пришли. Кто вы? – обратился он к полицейским.

Самсонов молча показал удостоверение.

– Это из полиции, – проговорил в трубку охранник. – Описать? – казалось, он удивился. – Э-э, ну, один из них лет тридцати пяти, волосы русые, глаза… серые. – Ему было явно неудобно разглядывать Самсонова и описывать его Санникову тут же по телефону. – Другой рыжий, глаза голубые… – Похоже, его прервали, потому что он замолчал, отведя глаза. – Хорошо, – сказал он через несколько секунд. – Кто с вами? – обратился он к Самсонову. – Леонид Алексеевич ждал вас одного.

– Это мой сотрудник. Мы приехали вместе, – ответил Самсонов. – Что, у вас всегда такие сложности с посещением сотрудников?

Охранник молча покачал головой. В трубку же сказал:

– Этот тоже из полиции. Понял. – Он повесил трубку с явным облегчением. – Проходите, – он нажал какую-то кнопку, и красный «Х» на турникете сменился зеленой стрелкой. – Леонид Алексеевич вас встретит в зале для презентаций. Первый этаж, отсюда сразу направо, четвертая дверь.

Самсонов и Морозов нашли нужное помещение без труда. Оно было не заперто, и они сели за длинный черный стол, обставленный стульями. С одной стороны белел мультимедийный экран, с другой – стояла аппаратура, там же был установлен проектор, подключенный к ноутбуку. Возле окна имелся кулер.

– У этого Санникова что, паранойя? – недовольно проворчал Морозов, доставая из кармана маленькую хромированную пепельницу с крышкой и щелкая ею от нечего делать.

– Надеюсь, что да, – ответил Самсонов. – Я не ожидал такой встречи, и для нее должна быть причина. Похоже, что Санников чего-то боится. Настолько, что даже не стесняется этого.

– То есть боится он не нас? Не полицию?

В этот момент открылась дверь, и в зал скользнул человек в белом комбинезоне и бледно-зеленых бахилах. На голове у него была шапочка на резинке, которую он тут же сдернул и швырнул на стол.

Вид у Санникова был настороженный, движения дерганые, глаза перебегали с одного полицейского на другого. Все это Самсонов заметил, пока фармацевт шел от двери и усаживался напротив посетителей.

Санников сцепил руки в замок, тут же передумал и прижал ладони к гладкой поверхности. Пальцы у него слегка дрожали.

– Вам жарко? – спросил Самсонов, заметив, что по вискам и щекам Санникова катится пот.

– Это из-за целлофана, – ответил тот, ткнув пальцем в скомканную шапочку. – Голова не дышит. – Зачем вы пришли?

– Чтобы вам помочь. – Самсонов на ходу поменял тактику разговора. Вместо нажима и запугивания решил разыграть доброго самаритянина. – Вы не зря боитесь. Знаете ведь, что случилось с Йоргом, Бончовска и…

– Помочь? – перебил Санников, быстро моргнув несколько раз. – В каком смысле? – Было заметно, что при помощи вопросов он просто тянет время, берет тайм-аут для того, чтобы понять, как себя вести. Похоже, реплика Самсонова сбила его с толку, он не был готов к такому началу разговора. Этого полицейский и добивался. Самсонов решил развивать успех, пока Санников не сориентировался и не начал играть в отказку.