Михаил Ежов - Дыхание зла

– Ну, им тоже заняться не помешает, – заметил Коровин. – По нему Отдел контроля за наркотой плачет.

– Всему свое время, – кивнул Самсонов. – Сначала его допросим мы.

– Ага, – подхватил Дремин. – После того, как его из реанимации выпустят. Опять ждать придется.

По дороге Самсонов позвонил Тавридиеву и расспросил профессора о его игре с Веретновым. Как полицейский и предполагал, во время партии Веретнов завел разговор о том, что неплохо бы навестить раненого, и вскоре профессор так проникся этой идеей, что решил вынести вопрос на всеобщее обсуждение. То есть инициатором оказался все-таки Веретнов, который с помощью ловкого манипулирования воспользовался Тавридиевым.

В больницу Самсонов и его коллеги приехали на полчаса раньше криминалистов. Тело Веретнова лежало в палате возле кровати, накрытое простыней. Маску кролика кто-то положил в пластиковый пакет и оставил на тумбочке – видимо, чтобы ее не растоптали. Самсонов наклонился над маской и рассмотрел ее. На первый взгляд она была сделана из папье-маше. По бокам были резинки. Старший лейтенант невольно вспомнил детский утренник. Только эту маску носил жестокий и хладнокровный убийца.

Дремин тем временем снял простыню с трупа и присел рядом с Веретновым на корточки.

– Ничего себе! – присвистнул он. – Кровищи-то натекло!

Коровин вытащил из кармана пепельницу и нервно щелкнул крышкой. Он смотрел на мертвеца удивленно, словно никогда прежде не видел трупы. Губы шевелились, словно пытаясь нащупать воображаемую сигарету.

Самсонов отвернулся от маски и заставил себя взглянуть на убитого. Веретнов был одет в джинсы, кроссовки и синюю ветровку. Лежал он на спине, уставившись в потолок больничной палаты. Рот у него искривился, и между губами виднелись зубы.

Кровь текла из раны в сердце. Нож доставать не стали, но даже по рукояти нельзя было не узнать знаменитый «штрафбат» с белыми и красными полосками.

На постели тоже была кровь. Веретнова или Малинина – пока неизвестно. У последнего во время борьбы открылась рана, так что, возможно, что и его.

Врачи говорили, что Малинин в сознании, но его надо штопать заново. Пускать полицию в реанимацию отказались наотрез. Впрочем, Самсонов не настаивал: теперь, когда убийца мертв, спешить некуда. Можно допросить Малинина и потом, когда оклемается.

Старший лейтенант попросил у медсестры латексные перчатки и наскоро обыскал тело, стараясь не испачкаться в крови. Никакого оружия, кроме ножа, которым и был убит Веретнов, он не нашел. Но не было и хлороформа – так же, как и ключей от автомобиля.

– Похоже, похищать Малинина он не собирался, – прокомментировал Самсонов, вставая и разминая ноги. – Просто пришел его убить. Так что машину можно по округе не искать.

– Почему он тогда прихватил нож? – проговорил Дремин. – Проще было воспользоваться пушкой с глушаком. И гильзы собрать.

Самсонов пожал плечами.

– Откуда мне знать? У профи свои причуды. Может, ему нравилось орудовать ножом.

Теперь оставалось провести обыск в квартире Веретнова и найти недостающие улики. Если, конечно, тот хранил их дома.

Самсонов достал мобильник, чтобы позвонить Башметову и сообщить о произошедшем, а заодно попросить ордер.

В палату заглянул один из оперов.

– Валер, пришла жена Малинина. Что ей сказать?

Самсонов представил, как объясняет женщине, что ее муж опять чуть не погиб.

– Андрей! – Он сделал Дремину знак выйти в коридор. – Иди поговори с ней, все равно ничем не занят. – После этого старший лейтенант отвернулся, чтобы не видеть полный негодования взгляд коллеги.

– Алло? – голос у Башметова был недовольный. – Валера, что у вас там вообще происходит?!

– Для того, Пал Петрович, и звоню, – ответил Самсонов. – Отчитаться хочу.

– Ну давай, хлопец. Рассказывай, как до такой жизни дошел!

– Похоже, Жженовой с друзьями-журналистами больше не придется тревожить ваш драгоценный покой.

– Серьезно? Твои слова бы да Богу в уши! Но давай детали.

Веретнов жил в двухкомнатной квартире на Московском проспекте. Из большого окна виднелся сквер с еще не вырубленными тополями и белыми скамейками. По дорожкам ходили собачники и женщины с колясками.

Самсонов сидел на подоконнике и наблюдал за тем, как команда Полтавина обрабатывает все вокруг в поисках отпечатков. Два человека ходили со специальными лампами так называемого черного света и проверяли невидимые невооруженному глазу следы.

– Вот. – Полтавин в своем пластиковом комбинезоне поставил перед старшим лейтенантом шахматную доску с расставленными фигурами. Ничего не напоминает?

– А должно?

– Посмотри-ка сюда. – Криминалист протянул раскрытую книгу «Алиса в Зазеркалье». – Тут и пометки имеются.

Самсонов взглянул на страницу, испещренную карандашом. Веретнов явно разыгрывал на доске партию из «Алисы».

– Одной фигуры не хватает, – прокомментировал Полтавин. – Угадай, какой.

Самсонов внимательно посмотрел на доску.

– Короля?

– Ага. – Криминалист взял фигурки ладьи, коня и ферзя. – Вот эти отличаются от остальных. Они из другого набора, так сказать. И я готов поспорить с тобой на любые бабки, что это не пластмасса и не дерево.

– А что? – машинально спросил Самсонов.

– Кость, Валера.

– Кость, – повторил полицейский. – Чья?

– Пока не знаю. Но подозрение имею.

– Человеческая, – проговорил Самсонов.

– Возможно. Проверю, конечно.

– Веретнов вырезал бедренную кость, чтобы сделать из нее шахматы.

– Думаю, да. Только с королем прокол вышел. Но тут особые обстоятельства. Малинин был в больнице, и времени на то, чтобы вырезать у него кость, у Веретнова не было.

Самсонов смотрел на три фигурки, и в голове у него вертелось слово «гештальт».

– Что еще обнаружили? – спросил он.

– Мобильник. Незарегистрированный. С него были отправлены эсэмэски с отрывком из стихотворения. В общем, все ясно.

Самсонов кивнул.

– Да, – сказал он. – Все понятно.

– Можешь садиться за рапорт. Я знаю, ты это обожаешь.

– Не то слово.

– Как, кстати, насчет пари по поводу кости? – прищурился Полтавин. – Человеческая или нет?

– Отвали!

Криминалист поднял руки, скрипнув пластиком комбинезона.

– Все-все! Уже отвалил. Раб идет трудиться!

Самсонов сидел дома за компьютером, составлял рапорт и просматривал бумаги по делу, чтобы ничего не забыть. За приоткрытым окном хлестал дождь, и в комнате было свежо.

Полицейский отпил глоток черного кофе и перелистнул страницу последнего отчета криминалистов. Кое-что его заинтересовало.

Во-первых, Полтавин писал, что на ноже, который Веретнов принес в больницу, не было крови Йорга, Бончовска и Цыплакова. Криминалист утверждал, что кровь должна была остаться, хотя бы в основании рукояти. Разве что Веретнов использовал для снятия кожи какой-то другой нож. Например, охотничий. Дома у него нашли несколько подобных клинков, но ни на одном крови не оказалось.