Юлия Фалалеева - Рифл шафл

И что? Что её напугало?

Зинаида схватила мышку и стала просматривать все фотографии в папке.

Ничего особенного. Все свои, все знакомые: Михаил в кабинете; Михаил с Антоном на рыбалке; ученики играют около школы; Раиса с корзинкой грибов; женщины с колясками; футбольный матч; Синицын за мольбертом; Зинаида с подснежниками; водители-дальнобойщики; местный фермер с поросёнком на руках; церковь, отец Серафим кормит собачку; Казимирыч жмёт руку Главе поселения… Отличные снимки, ничего особенного Зина не заметила.

— Ы-ы-ы… — девушка вырвала мышку и вернула на экран фото батюшки Серафима, затем, наведя курсор, стала увеличивать изображение. На заднем плане, за скамейкой, на которой был снят священник, стояли двое: Марьяна и статный седой мужчина высокого роста.

— Ну и что? — поинтересовалась Зинаида. — Мало ли прихожан в церкви бывает?

Казалось, что Динка на неё не реагирует. Она свернула изображение, торопясь и нервничая, открыла другую папку. Её руки тряслись. Наконец на экране появилась вся фотосессия, посвящённая отцу Серафиму.

Динка открывала снимки один за другим, пока не выбрала тот, на котором разговаривающие за спиной батюшки получились наиболее крупным планом, а камера запечатлела незнакомого прихожанина анфас.

Динка «вырезала» его лицо и максимально увеличила, поработав с резкостью и цветностью. Получился отдельный портрет.

Портрет показался Зиночке знакомым, но кто это — она не могла припомнить.

— Ты его знаешь?

Динка энергично закивала головой.

Зинаида придвинула к себе ноутбук и, открыв пустую страницу, напечатала «капсом»:

— «Кто он?».

— «Он следил за мной!», — быстро напечатала девочка в ответ.

— «Ты уверена?».

— «Да!».

— Тук, тук… Чем мои хозяюшки занимаются? Почему не чувствую запаха жареной картошечки? Эй! Вы что там разглядываете? Даже не слышали, как я вернулся! — обиделся подполковник.

Зинка торопливо скрыла переписку, и на экране снова появился портрет незнакомца.

— Откуда у вас это фото? — подполковник вопросительно посмотрел на Зинаиду.

— Миш, кто это?

— Я тебе показывал два дня назад. Это — Клод Эйдэн. Вечером распечатаешь мне все снимки, на которых он есть, — приказал полицейский дочери. — А ты давай, ставь картошку, — второй приказ был адресован Зинке. — Не голодными же на концерт идти. А ну, как в животе урчать будет?

Официальная часть торжественного собрания длилась почти два часа.

После выступления руководства всех мастей началось награждение лучших работников поселения. На сцену вызывались и рабочие местного молокозавода, и песчаного карьера, и учителя, и врачи, и трактористы… Представитель областной администрации вручал грамоту, жал руку, а нарядные старшеклассницы одаривали награждённых букетиками тюльпанов.

Динка вертелась около сцены, успевая запечатлеть на фотокамеру каждого из передовиков.

Она — глухонемой фотограф — в посёлке ценилась за профессионализм. Динка охотно подрабатывала на местных свадьбах и юбилеях.

Растерянный Михаил приятно удивлялся спросу на Динкины услуги. Сначала он категорически запрещал дочери брать деньги. Но потом смирился. Да много и не давали… После издержек на «расходники» девчонке оставалось две, иногда — три тысячи рублей, которыми она ужасно гордилась и с удовольствием тратила.

Молоденький веснушчатый парнишка-повар единственного сельского ресторанчика — вместо того, чтобы пройти через всю сцену и спустится в зал по ступенькам — ловко спрыгнул рядом с Динкой и, улыбаясь, вручил ошарашенной «фотографше» свой букет.

Динка сначала растерялась, но затем, приняв цветы, присела перед кавалером в глубоком реверансе.

Все, кто наблюдал эту сцену, одобрительно захлопали.

Парень, смутившись, направился к своему месту, а довольная Динка, отдав тюльпаны Зиночке «на хранение», снова вернулась к своим обязанностям.

Зинаида с Мишей переглянулись.

От нахлынувшей сентиментальной радости Зинка опустила лицо к букету, сделав вид, что нюхает розовые «чахлики», а растроганный Мишка незаметно смахнул слезу и погладил свою женщину по руке.

Наконец, ведущий объявил выход Святослава Цветова.

На сцене появился небольшой столик, стул, и ещё какие-то коробки, по всей видимости, являющиеся частью магического реквизита.

Зрители замерли в ожидании.

Диночка, занявшая своё место в первом ряду рядом с отцом, тотчас забрала у Зинаиды букет и глядела на сцену, все время поглаживая пальцами гладкий целлофан упаковки.

Свят «не оправдал ожиданий» Зинки, появившись на сцене вовсе не в смокинге с бабочкой и цилиндре, а в темно-синих, безукоризненно сидящих на нём джинсах, чёрной майке, выгодно облегающей его спортивную фигуру, и ярко-жёлтых мокасинах.

«Щеголь!», — подумала Зинка. — «Но хорош!».

Встав на средину сцены, Цветов приложил руку к сердцу, блеснув на запястье браслетом часов. Порывисто поклонился так, что Зина — сидящая в первом ряду — увидела, как раскачивался золотой медальон на массивной цепочке, когда фокусник на секунду замер, опустив голову.

Затем он выпрямился и, откинув со лба густые тёмные волосы, обратился к собравшимся. Свят кратко, без лишних слов, объяснил присутствующим, что, находясь здесь на отдыхе, он не планировал давать концертов и, к сожалению, не имеет с собой реквизита для зрелищных номеров.

— Будем работать с тем, что есть! — возвестил Свят и поднял над головой карточную колоду.

Зал зааплодировал — представление началось!

Святослав Цветов спустился в зал и предложил зрителям разобрать все до одной карты из колоды, не показывая ему, какую карту вытянул каждый. Затем, бегом вернувшись на сцену, он взял микрофон и попросил обладателей карт подниматься с места в любой очерёдности. При этом он — ни разу не ошибившись — называл и значение карты, и масть. Восторженные участники действа тут же показывали всем карту, точно соответствующую названию. Некоторые скептики щупали карты и рассматривали их на свет, однако ничего не обнаружив, не могли скрыть недоумения.

Десятки смельчаков бурно изъявляли желание принять участие в следующих фокусах.

Свят не возражал, наоборот, он выбрал самых «горлопанистых» зрителей.

Трое подвыпивших по случаю праздника мужиков под одобрительное улюлюканье зала прошли на сцену.

Иллюзионист предложил им дождаться, когда он скроется за кулисами, и выбрать из колоды по одной карте на их усмотрение. Карты следует показать зрителям и запомнить. Далее: выбранные карты следует вернуть в колоду, перетасовать и только после этого позвать его обратно.

Троица приступила к исполнению задания.

В гробовой тишине каждый из находившихся в зале чувствовал себя заговорщиком против именитого артиста.