Юлия Фалалеева - Рифл шафл

Некоторое время они настороженно приглядывались друг к другу. Потом, слово за слово, постепенно начали общаться, а по прошествии времени — доверились друг другу.

Огромная Грива и мелкая худосочная Покорная вместе смотрелись комично. Но это не мешало им стать близкими подругами. Сокрушаясь худобе подруги, Грива щедро подкармливала Покорную сладостями, регулярно поступающими ей с воли от родственников.

Именно там, в СИЗО, сидя в уголке, Грива обучила подопечную теории своего мастерства. Открыла все необходимые для работы секретные рецепты.

Уверенная в том, что к любимому ремеслу ей придётся вернуться не ранее чем через пять лет, наставница передала Покорной не только «производственный опыт», но и контакты с налаженными схемами оборотов.

— С этого ремесла в список Форбса не попадёшь, но и с голоду не помрёшь! — любила приговаривать Грива. — Но всяко лучше, чем в конторе сидеть за двести баксов… Да ещё мудиле какому-нибудь подчиняться… А тут отработала сама на себя, сдала кому следует, свою долю получила и «отдыхай мазёво»… Хочешь — день и ночь пашешь, хочешь — нет!

Именно там, в душной сырой комнате, пропитанной запахом тридцати немытых женских тел, Покорная — скрывая имена, названия стран и городов — поведала Гриве свою невероятную историю. Поведала и предупредила, что в случае чего — ей смерть. Бездетная Грива поклялась молчать. Но с присущей ей настойчивостью убедила Покорную обязательно разыскать своих детей, дабы быть уверенной, что с ними всё в порядке.

— Тебя, подруга, с души отпустит! Если у них всё нормально — и слава богу, отойди и не мешай… А если кому-то лихо — помогай, чем сможешь. В этом и будет для твоей жизни смысл, хоть какой-то. А так… Скатишься и не заметишь, как с этого света исчезнешь. Ты ж у меня и мала и худа, и зацепится в этой жизни тебе не за что! Я срок отмотаю, помогать тебе стану… Не брошу…

Дело Покорной вскоре развалилось. Немудрено, в той драке вместе с ней были «мажористые» мальчики — сынки административных бонз. Папашам пришлось подсуетиться, и вся компания оказалась на свободе.

Расставались с Гривой тепло, по-родственному. Покорная обещала не забывать подругу и помогать ей при каждой возможности.

Жизнь Покорной изменилась в корне. Последующие десять лет она посвятила новому ремеслу. Грива не обманула — все схемы были рабочими. Дела шли неплохо. Жила — не шиковала, копила.

За помощью в поиске детей обратилась к знакомым Гривы. За вознаграждение нашли обеих девочек, но о мальчике ничего известно не было.

Сначала нашлась вторая Охотница, точнее сказать, нашлось место её проживания.

Девочка была очень больна, жила с матерью и её пьющими родителями. После школьного обучения — которое она проходила на дому — нигде не училась и не работала. Но, судя по всему, родительницу это не волновало.

За долгие годы приёмная мать изменилась не в лучшую сторону. Женщина всё время ходила в бесформенном балахоне, регулярно посещала собрания последователей Великолепного.

После разговоров с соседями Покорная узнала, что девочка из дома не выходит, все время лежит в кровати.

Однажды фанатичка объявила соседям, что отправляется в паломничество по местам силы, и — вместе с дочерью.

Кто-то удивлялся, кто-то крутил пальцем у виска, но многие соседи были действительно свидетелями тому, как поздним вечером бывший муж сектантки — с которым, она была в разводе — подогнал прямо к подъезду свой автомобиль и на руках вынес завёрнутую в одеяло больную дочь, усадив в машину.

Через два месяца Покорная узнала о возвращении из паломничества приёмной матери второй Охотницы.

Как выяснилось, она вернулась одна. На все вопросы отвечала, что всевышние силы смилостивились над дочерью, и та стала чувствовать себя намного лучше. И что самое удивительное: девочка выразила желание переехать к отцу.

Так называемый отец второй Охотницы был человеком достаточно известным. Поэтому Покорной не составило труда отыскать место его проживания.

Но каково же было удивление Покорной, когда она обнаружила, что Житель Пелопоннеса проживает тут же. Периодически к нему наведывается первая Охотница и, судя по всему — в отличие от своей сестры — чувствует себя превосходно.

Недолго раздумывая, Покорная поселилась неподалёку…

На сегодня хватит.

Переводчица закрыла тетрадь.

Как ни странно, но запутанный сюжет больше не раздражал Зиночку. Она поймала себя на мысли, что сопереживает Покорной.

Не давала покоя идея о возможной замене имён на их первоначальное значение в переводе с древних языков.

Если это так — значит, была у автора какая-то веская причина зашифровывать названия и имена. Или, может, просто для придания тексту таинственности действующие лица нарекались таким замысловатым образом?

«Распечатаю фотографию Петровой и покажу Марку Израилевичу! На всякий случай. Интересно, что он скажет, похожа соседка на заказчицу?», — подумала Зина.

Оставаться одной дома Зинаиде не хотелось. Она вдруг почувствовала, что соскучилась по Мишке и Дине. Да и новые ключи жениху отдать нужно.

Чтобы не идти к Борисовым с пустыми руками, она быстро настряпала любимых Диночкой беляшей и, сложив их в пластиковый лоток, отправилась в Озёрное.

У выхода с территории повстречала Фёдора.

— Куда это вы, Зинаида Львовна, на ночь глядя собрались? Может, проводить?

— Не стоит, у меня Михаил Григорьевич ревнивый, — ответила Зинаида.

— Ну-ну… — пробурчал охранник.

«Странный он какой-то…», — подумалось Зиночке. — «Если не врёт, и у него действительно героический послужной список — мог бы и получше работу найти, чем охранником ТСЖ…».

Дойдя до знакомой двери, Зинаида не воспользовалась ключами, а нажала кнопку дверного звонка.

Динка открыла не сразу и с удивлением посмотрела на позднюю гостью.

Зинаида шагнула в прихожую и поставила сумку. Затем, виновато улыбаясь, легонько пошевелила пальцами левой руки, едва касаясь развёрнутой кверху правой ладони. Потом дотронулась кистью до груди и быстро соединила указательный и большой пальцы. Постояла и соединила руки в замок на уровне груди.

На жестуно это означало: «Прости меня! Виновата. Мир?».

Динка неопределённо пожала плечами.

Зиночка тут же достала из сумки лоток с тёплыми беляшиками и, открыв крышку, протянула Динке.

Девочка улыбнулась и сложила руки замком.

— Мир! — радостно выдохнула Зинка. — Тогда мой руки, а я чай поставлю — будем фигуру портить.

За чаем Динка неожиданно стала расспрашивать о Петровой.

— Ничего рассказать не могу, — ответила Зиночка. — Я её толком и не знала. А тебе почему Раиса не нравилась?