Аве Бак - Время шаманов

Сегодня Эрлик валялся у меня в ногах и рыдал. Не то рыдал, не то рычал от злости. Николай обманул его. Я предчувствовал такое развитие событий. Я без расспросов вторгся в память Эрлика и сам всё увидел.

Они встретились ночью. Старик разработал план и ждал Эрлика на чердаке. Эрлик исполнял. С ним была росомаха. На чердаке здания они провели жертвоприношение курицы. Это образ перевоплощения шамана в птицу для полёта. Выпилили отверстие в досках и на верёвке спустились в помещение. Николай забрал со стенда бубен, колпак, две палки и положил в мешок. Эрлик выщипнул клок шерсти росомахи и бросил на пол в зале. Николай остановился у какой-то картины и вырвал маленький клок у зверя. Тоже бросил на пол. Долго светил фонариком и разглядывал полотно, пока Эрлик не позвал его. Влезли на чердак. Зверь висел у Эрлика на спине.

На улице за квартал ходу стояла машина Эрлика. Росомаху закрыли в багажнике. Николай, не говоря ни слова, схватил Эрлика руками за шею. Тот не успел ничего понять.

Дальше в памяти Эрлика темнота.

Очнулся с рассветом. Отвёз зверя и явился ко мне. Бубен исчез.

Я накажу Эрлика страшной пыткой. Отныне ему запрещено видеть дочь. И когда я сменю гнев на милость, неизвестно даже мне.

Я найду тебя, шаман Николай! И это будет твой последний день на белом свете.

Политика, политика…. Тенгри…. Этика орды. Молодёжь должна приучиться ценить коллективное выше личного, растворять своё «я» в многоголосом «мы». Этому следует учить день за днём. На этом зиждется власть касты избранных судьбой. Разные тут возможны средства.

Начала ломаться одна моя игрушка. Наверное, я поспешил, не выдержал низкого темпа. Может быть это случай с исчезнувшим бубном сбил меня с толку.

Несколько лет назад я присмотрел одного способного музыканта мальчишку – Арсения Фарагова. Он увлекался этнической музыкой народов Сибири. Писал композиции на основе аутентичных шаманских заклинаний. Очень талантливо. Главное «пипл хавал», то есть молодёжь просто визжала от восторга на его концертиках.

Я занялся его рок-группой «Шаманы космоса». Никто не знал, что я с ним знаком. Я решил, что так будет безопаснее, а он с удовольствием принял такую конспирацию. Мои деньги быстро вывели его в число популярных кассовых групп.

Арсений увлекался восточной мистикой, а я как-то полушутя сказал ему, что я не просто «просветлённый», а более того я – Чакраватин. Мальчишка был в восторге. При встречах, тайных встречах один на один, он называл меня Чакраватином. Не скрою, мне было от этого тепло. По телефону же он обращался ко мне словом Покровитель.

Все шло очень славно. Но когда Арсений за мои деньги зажёгся яркой звездой, собирая толпы по всей стране, его приглядели деятели из фонда «Русский Восток», где председательствовал Вячеслав. Эти сволочи стали подгребать «Шаманов космоса» под себя. Притащили в группу какого-то придурошного индейца, изменили музыкальный стиль. А Вячеслав по телефону хвастался мне, что подобрал супер успешную, но беспризорную группу. Беспризорную! Одно хорошо, значит, Фарагов ни словом не обмолвился про наше знакомство.

В N-ске подыхала община буддистов под руководством некоего Рекунова. Когда-то он был близок с Фараговым. И я, Чакраватин, решил дать этим охломонам второе дыхание, а потом и воспитать их в традициях истинной суровой мистики.

Начал работать с Рекуновым по телефону, поддержал деньгами и через «Дхарму» снял им прекрасное помещение в одном из городских дворцов культуры.

Я готовил Рекунова, что как царь-воин как-то посещу собрание общины. Но реально засвечивать себя не собираюсь.

Меня выбил из колеи звонок Фарагова из Москвы. Он сказал, что стал самостоятельным популярным музыкантом, что очень ценит мою помощь, но теперь может обеспечить себя сам. И в знак дружбы и благодарности он начал писать композицию «Чакраватин», которую посвящает мне. По сути дела, щенок послал меня подальше.

Его звёздная болезнь разозлила и завела меня. Я явился к буддистам и избил их всех с такой силой гнева и отмщения, как если бы мне в руки попался Фарагов. Конечно, им меня не узнать, потому что я явился во всем могуществе с тысячью лиц.

Вдруг, вечером мне звонит Фарагов и кричит, что если я не оставлю в покое его друга, он раскроет мое имя и мной займется милиция.

Щенок! Такого прокола я не ожидал. Они общались между собой, и Рекунов стал опасен.

Я хотел только поговорить с Рекуновым, но он не открывал мне дверей. Я их выбил, а его не оказалось в квартире. Кажется, я учинил там небольшой погром.

Спокойно! Нужно уточнить знает ли обо мне Рекунов. Сон Фарагова, его память даст ответ.

Нет, Рекунов меня не знает. Зря Бобров убрал эту старуху. Фарагов скоро приедет, что бы с Рекуновым и ещё каким-то йогом принять решение по мне.

Давай, щенок, едь! Но решение буду принимать я! Я – Чакраватин!

Эрлик принёс мне клок шерсти росомахи. Даже не спросил для чего. Ха-ха! Для того. Хранители традиций. Не стоило сорить клочьями в музее. Их, кстати, там нашла милиция. Мне рассказал толстый директор музея. А теперь клок найдут ещё кое-где….

Зачем я это сделал? Бедный мальчик! Такая ранняя смерть. Хотя…. Настоящие гении должны умирать рано. Бред, бред…. Я хочу видеть шамана Николая. Пусть он мне всё объяснит. Больше мне говорить не с кем. Если он не остановит меня, я ведь убью других людей. Пророчества нет! Есть тупик.

Элла, я скоро приду к тебе. Подожди меня там….

Этот Колчанов Михаил Иванович опасный тип. Много знает. Такие всегда доводят дело до конца. Кажется, я все-таки хорошо сыграл свою роль. Чувствую – он мне верит. Бобров помог. Теперь после моего рассказа Эрлик для них главный демон, шаман – убийца, враг.

У меня есть шанс выйти чистым из этого говна раз и навсегда. Я сделаю все ночью. А утром трупы дураков на полу и не нужен мне никакой бубен, никакое пророчество. Слышишь, ты, Учитель! Я отрекаюсь от клятвы, отрекаюсь от пророчества! Я свободный человек!

Предсмертное задание для Эрлика. Пусть его зверь порвет того мента, про которого рассказал Бобров. Это развеет все сомнения Колчанова. Эрлик сделает. Ради дочери. Счастливый конец допишу потом, когда всё закончиться. И тогда сожгу эти проклятые листики как свою прошлую жизнь. Дотла!

Я не думал даже, что буду дописывать свою только что законченную исповедь. Но иначе она будет неполной. Охранник сообщил мне, что на улице у ворот меня поджидает какой-то оборванный старик. Своего имени не назвал, сказал, что я догадаюсь, кто пришёл.

Я догадался сразу. За воротами никого. Я стал оглядывать улицу и увидел метрах в пятидесяти человека в сером пальто. Он махал мне рукой, подзывая к себе. Я направился к нему.